Колхозное строительство 3 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 46

Загорелся свет. Полтора часа, как и не было. Получилось кино. Получилось!

— Товарищ Гайдай, вы гений. Сегодня же подпишу документы на присвоение вам «Заслуженного».

— А ведь обещали четыре месяца назад. Думал уже, что обманули, — смутился мэтр.

— Вот напомнили бы. Собирался ведь. Закрутился. Сейчас дудки. Спасибо за чудесный фильм. Доделывайте. И беритесь за следующий, — указал на папки со сценариями.

— А Мишу-кувалду оставите?

— А нужен?

— Без него ещё бы и не начали, — смеётся.

А ведь почти, правда. Пётр, как и обещал, приставил к Гайдаю «Д’Артаньяна».

И решил среди этой братии кинематографической не искать. Нет там таких. Пошёл к Цвигуну. Нужен здоровущий лоб. Но не дурак. И наглый до омерзения. Кузьмич посмеялся и прислал отставника. Старшину. Где только взял? Метр девяносто и кулаки с голову взрослого человека. И хохотун. Только вот когда Миша — кувалда хохочет, у остальных диарея развивается.

— Го-го-го! — и три вопроса из двух решены.

Почти и не пользовался грозной бумагой. Так если натыкался при переговорах на старенькую старушку. Те и на аусвайс почти не реагировали. Один раз Гайдаю пришлось до министра добираться, чтобы бухгалтера семидесятилетнего (нюю) заставить резолюцию вынести. И ведь даже не отправил с почетом её Пётр на пенсию. Съездил, задал пару вопросов и поблагодарил. Но в этом случае попросил сделать исключение. Пока такие бабушки ещё живы и работают, страну не разворуют Гусинские с Березовскими. Жаль мало их осталось. Не Гусинских. Тех всегда хватает. Все тюрьмы переполнены. Вот не свирепствует КГБ, не хватают врагов народа за «колоски», и два миллиона по тюрьмам и по зонам. Где Солженицын? Чего не поднимает вопрос? В тюрьму посадили за изнасилование школьницы? Вот ссука! Чувствовалась в нём гниль. От, завизжат за бугром! Или наоборот? Заткнутся.

Глава 51

В автобусе. Мужик Женщине на ногу наступил, решил извиниться: — Пардон. Женщина вся обомлела: — Француз? Мужик: — Ну, дык ёбтыть…

Никогда не понимал французов. Кроме тех, кто говорит по-русски.

Думал, что крутой. Да, что там думал, точно знал.

Посмотришь в зеркало, а там яйцо. Тьфу, оговорился — лицо. Да.

Вчера приехал барон Марсель Эммануилович Бик. Приехал не один. Привёз Мишель Мерсье. Ещё привёз сына Антуана. Мальчишке шёл двадцать восьмой год. Четвёртым в этой компании был Эдуард Буффард — друг и соратник Марселя, ещё с того далёкого послевоенного года, когда два товарища решили в гараже на коленке делать стержни для шариковых ручек.

Интересно, Дисней в гараже, Бик в гараже, Джобс с Возняком в гараже. Наверное, нужно всех наших министров и директоров крупных предприятий сначала пару лет в гараже запертом подержать. Или сейчас взять всех, да и позапирать по гаражам.

Приехало семейство не просто так. Приехало похвастать. Привезло одну вещь и одного производителя вещей. Производителя звали Жан Жиро. В занесённой снегами СССРе ещё не прогремел. Да, и не прогремит. Фильмы это да. И актёр один. Маленький, лысенький, смешной. Жандарм из Сен-Тропе, Жандарм в Нью-Йорке, Большие каникулы, про сынка лодыря. Это и наработал месье Жиро. И именно он был привезён мильёнщиками в качестве режиссёра фильма под интригующим названием: «Та самая Анжелика в Лиссабоне».

Пётр поразился, с какой скоростью снял свой фильм Гайдай. Жак Жиро снял в три раза быстрее. Всего-то три недели и готова пятнадцатиминутная лента. Нда. Задумывался фильм, как антиреклама западу. Ну, там помойка, преступность и так далее. Есть помойка. Есть преступность. А вот антирекламы нет. Доверили Папе Карло сделать рояль, а он опять Буратино выстругал. Ни чем ни хуже «Операции Ы» получилось. И актёры из первого десятка. Деньги в холостую. Ладно, получилась реклама фирме «Бик & Тишков». Лучшая реклама в мире на сегодняшний день. Потом только «Эволюция» превзойдёт.

Пётр расстроился. Хочешь сделать хорошо — сделай сам. И что теперь с этой короткометражкой делать? Такой вопрос и задал. И получил по башке. Фильм уже отправлен и в Канны и в Штаты. Не успели к Веницианскому Золотому Льву, но подали на следующий год. И что?

Так вы, Пётр Миронович, автор сценария. Ну, совместно с госпожой Луизой Нету Жорже.

— Кто эта достойная особа? — задал вопрос, когда проморгался.

— О, известная португальская поэтесса и сценарист. Красьявица!

— Если все три приза не заберём, то один-то по любому, — таков был вердикт французского режиссёра.

Эх, жаль Оскары нельзя на пиджак нацепить. У нас вот умнее, носи себе «Ленинскую премию», пусть народ знает своих героев.

Раз уж приехали, то не выгонять же. Решил Штелле показать ленту Брежневу.

— Ты, Пётр, дурак, — и опять целоваться надо.

— Почему, Леонид Ильич? — Эх, хорошо поцеловались.

— Зачем тебе это министерство? Пиши книжки, такие вот фильмы снимай. Лодырей гонять других найдём.

— Так вы же поставили, Леонид Ильич? — чего это было.

— Ага. Испугался? Шучу. Как у тебя не получается. Правильно поставил. Лучше нет никого. Каждый день на тебя жаловаться всякие заслуженные люди ходят. А раз ходят, значит работаешь. Больше гоняй. Подали на Оскара, говоришь, на Пальмовую Ветвь и Золотого Льва.

— Не всё. Ещёна Международный фестиваль анимационных фильмов в Анси. И ещё Жак Жиро собирается в следующем году выставить на соискание «Золотого медведя» за лучший короткометражный фильм в Берлине.

— Прыткий. А наш, Московский, чего? — щедрый Ильич сегодня.

— Он раз в два года проводится. Только что прошёл.

— Да, ты ведь министр. Исправь. Сделай ежегодным.

— Тут не я, к сожалению, решаю. Это решает Международная федерация ассоциации кинопродюсеров.

— Верю, Пётр, у тебя получится. Считай, получил напутствие. Работай.

Уже хотел уходить, как получил в спину:

— А что, Пётр, эти артисты ещё не уехали?

— Нет, я их в гостиницу Москва заселил. Решаем пару вопросов.

— Завтра давайте в пять вечера в Свердловский зал Кремля. Наградим режиссёра, актрису эту и Бика твоего орденами Дружбы. Раз фестиваль только через два года, — ага наградим, захотел видно Ильич Мишель Мерсье троекратно поцеловать. Насмотрелся на трусы оранжевые. Представил, что под ними. Вот и захотелось поцеловать. Не жалко, пусть целует, и полезно для дальнейшего сотрудничества.

— Спасибо, Леонид Ильич, — обрадовался Пётр.

— Тебе-то чего спасибствовать? Подожди, неудобно ведь получится. Их наградили, а тебя нет. Готовь дырочку на пиджаке. Тоже орден Дружбы дадим. Заслужил.

Сходил, обрадовал французов. И ведь на самом деле обрадовались. Только Мерсье в панике. Нет парадного платья. Пришлось вести в Большой. Всех пятерых. Культурный шок у лягушатников.

— А можно мне, и вон то платье, и вот этот костюм, а этьё. Петья, je vous prie s'il vous plaît. Просю.

Небритый Жак Жиро посмотрел образцы костюмов и ткнул перстом в серый приталенный двубортный.

— Этьё, de toute beauté. (Очень красиво). Пасибо. Карашо.

Выпроводил гостей и бросился назад к Дольче Габанову.

— Успеете?

— Тут две костюмерши есть. Если помогут? Не знаю.

— Ладно, приступайте.

Пришлось искать Зайцева.

— Слава, давай бегом в Большой со швейной машинкой. Потом поговорим о дальнейшем сотрудничестве. Сейчас честь страны спасать надо. И если ещё одну хорошую швею привезёшь с машинкой, то лишней не будет.

Вечером, пока вновь созданная студия Дольче & Зайцев шила на французов парадную одежду, Пётр с этими французами обговорил то, зачем они все вместе и прикатили.

А прикатили за разрешением изуродовать «Рогоносца». Хотят из него комедию сделать. Мечи, сражения? Как комедию? Хотя, вот есть ведь «Коридоры времени»? Есть смешные моменты в «Истории Рыцаря». Что ж, братья фханцузцы, снимайте. Сценарий? Не, ребята. Книга понравилась Де Голю? А вы откуда знаете?

— Онь мнье сам сказаль. На прийёме в Германском посольствье, — пояснил Марсель. — Он приглашаль его Превосходительство Министр Тишкофф во Францию.