Колхозное строительство 3 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 30

Луис недолюбливал свою мать Каридад Меркадер, считал её расчётливой женщиной, которая подбила на преступление своего собственного сына. Сама с генералом Наумом Эйтингоном сразу после операции по убийству Троцкого бежала из Мексики на Кубу. Оттуда они перебрались в СССР, где их наградили орденами Ленина. А Рамону дали двадцать лет тюрьмы, максимальный срок по Мексиканским законам. Вот такие «Семейные узы». Несколько лет назад мать переселилась в Париж, откуда два раза приезжала в гости. Но теплоты этих уз ни с одной из сторон не проявилось.

Когда брата привезли в Союз, Луис попытался наладить с ним отношения. Но старший брат превратился в нелюдима. Иногда неделями сидел на даче, даже в магазин не выбираясь. Потом ему дали квартиру в Москве и «престижную работу». Присвоили звание Героя Советского Союза. Но прежний весельчак и душа любой компании не проявился. Приехал сычом, сычом и остался.

Стали отдаляться постепенно. А недавно Мария — старшая дочь родила внучку, которую назвали Анной. Рамон поздравил, а потом и говорит:

— А почему бы по этому поводу не собрать всю семью? Давай я напишу письмо Марии, — и написал ведь. Сам, правда укатил на курорт, но сказал, что если эта великая актриса появится, то его нужно вызвать, сразу приедет.

И вот Мария прилетела, да со всем семейством. В белой шубе в такую жару. Точно охарактеризовал её Рамон — «Великая актриса».

А муж вполне адекватный товарищ, не задирает нос. Четыре Оскара это нечто. Один, наверное, такой в мире. А Марию любит, сразу видно, прямо трясётся над ней. Пока Луис их в квартиру Рамона заселил, а тому дал телеграмму. Не получилось на солнышке понежиться. Хотя, дней пятнадцать ведь позагорал. Хватит. Тем более, что и Каридад Меркадер из Парижу прилетает, да ещё и с Хорхе.

Витторио сразу потребовал отвести его к министру культуры СССР. Хочет снимать фильм о Толстом. И как добраться до этого нового министра. Говорят, он зверь просто. Людей пачками увольняет.

Глава 36

Однажды Чукча купил "Волгу" и поехал в своё стойбище хвастаться, а как

тормозить забыл. Покружился, покружился, да и врезался с размаху в камень.

Машину — вдребезги, сам — в больницу попал. Вернулся через некоторое время из больницы домой и говорит:

— Врачи сказали, хорошо, что мозгов нет, а то было бы сотрясение.

— Пётр Миронович! Дорогой ты мой! — похожий на Хрущёва министр Автомобильной промышленности Тарасов полез обниматься. Потом ещё и сжал со всей дури. И держал так. Смерти хочет?

— Александр Михайлович, раздавишь, — просипел Пётр.

— Ох, извини, — поставил на место, и …что есть силы, хлопнул по плечам, — Всё, всё! Это от радости. Вернулись ведь мои сегодня утром из Краснотурьинска. Здоровы! Оба! Дай расцелую!

— Может не надо?

— Надо! Ещё как надо! — и полез-таки. Не он Брежнева случайно научил? Или Брежнев его?

— Ты ведь волшебник, Пётр Миронович. Все врачи вздыхали, да Крым советовали. А ты в тайгу с болотами завёз и вылечил.

— Доктора вылечили, — зачем чужая слава.

— Доктора? Доктора? А где раньше были? Считай, в неоплатном долгу!

— Рад и за вас и за ваших родственников.

— Рад он, понимаешь! Нет, тут радостью не отделаешься. Сегодня прошу ко мне. Вся семья соберётся. Стол накроем нескромный. А без тебя садиться не будем. С голоду сдохнем, а не будем. Не хочешь ведь детей уморить голодом?! В шесть прошу ко мне с семейством. Обязательно с семейством.

— Ну, не знаю. У меня сыну одиннадцать месяцев.

— И нечего знать. С ним и заваливай. Присмотрят. Присмотрим. Я шофёра пошлю к половине шестого. В высотке Авиаторов же обитаешь? — сколько энергии в человеке.

— В высотке.

— Чайка будет. Твоя чайка. Я её сегодня купил, а завтра на тебя перепишем. И не строй мне тут рожи. Обещал. Коммунист должен слово держать.

Вот, ведь много сейчас таких людей. Да, большинство. Почему страна развалилась? Осталось-то чуть больше двадцати лет. Одно поколение. Оно виновато? Не так детей растим? Эх, знать бы ответ. Или всё же дело в паре десятках стариков? В Андропове? Горбачёве? Ельцине? Двоих устранил. Не доберутся теперь до руля. Ну, товарищ Первый секретарь Краснодарского горкома КПСС, готовы к встрече с будущим? Готовьтесь.

— Александр Михайлович, вы мне хотели Волгу показать, — вернуть нужно беседу в конструктивное русло.

— Пётр Миронович, а что это у тебя с лицом? — Вдруг насупил брови Тарасов, словно только увидел и не обнимал, и ни целовал.

Штелле снял очки, продемонстрировал синяк во всю щёку.

— Секретарша избила.

— Да, ну! Под юбку лез? — и рожа ехидная.

— Дверь открывала, а я к ней подходил. Между прочим, к вам на встречу опаздывал.

— Ну, да. Звонила вчера мадама с нервным голосом. Уволь её, ты вон, говорят, пачками у себя всяких начальников увольняешь. Вся Москва жужжит. Зверь новый министр культуры. Екатерину Великую, как благо вспоминают. Та, просто чудила, а новый шашкой рубит целый день без устали.

Прямо уж и шашкой. Отправил на пенсию совсем замшелых пенсионеров. Поговорил с режиссёрамии директорами театров. Вразумил директоров издательств. Наехал на библиотечное руководство. Как заявки составляют? Как работают с читателями? Конкурсы всякие, тематические вечера. Кружки юных поэтов и, чем чёрт не шутит, прозаиков. Складывалось ощущение, что Фурцева в соседней стране КУЛЬТУРОЙ руководила. А тут мелкие барончики повылазили и крупными баронетами себя ощущать стали. Но в Англии с этих баронетов хоть деньги брали, а эти ни себе ни людям. Главное — не пущать.

Ещё наехал на режиссёров и на авторов сценариев. Драматургов, растудыт их в качель. Запомнился с прошлой жизни фильм «Мужики». Замечательный душевный фильм. Одно но. В конце есть показательная сцена. Играют дети в комнате, а Александр Михайлов — Павел Зубов со своими друзьями курят тут же и нарочно детям в лицо дым папиросный выдыхают. Переживают. СССССуки. Проблемы мировые решают. Ты у себя в голове проблему реши. Ты человек взрослый и разумный или «нехороший человек», смотри «Джентельмены удачи».

Одним словом, дал команду, что если в киноленте будет курить кто-нибудь кроме Мегре и Шерлока Холмса, то режиссёр и сценарист больше работать в СССР в сфере культуры не будет. Ещё разрешил курить Гитлеру и Черчилю. Враги должны быть скотами. Они обязательно должны выдыхать дым в лицо ребёнку. Потом передумал, чуть ослабил вожжи. Злодей в фильме должен курить и кашлять. И зубы у него должны быть жёлтые.

Даже петицию написали Фурцевой поборники правды жизни. Она ему передала. Пётр вызвал и предупредил, что ещё одна попытка антипартийного поведения и полетите из партии и строгий выговор с занесением объявил. Ну, не сам, а на партсобраниях «писак». В общем, злобствовал не по-детски.

Пришла делегация режиссёров и спросила: А чего с водочкой русской? Можно? Можно, если после этого выпивающий блюёт. Даже если это Сталин или всеми любимый Чкалов. И чтобы показали, как на следующий день с похмелья мучается. А как же «социалистический реализьм», спросил один мэтр.

— А разве блюющий алкаш, мающийся на следующий день — это не реализм? Это самая, что ни на есть правда жизни. Давайте выдадим её на гора. Вы знаете, что когда Горбачёв введёт почти сухой закон, то смертность в стране упадёт в разы, а количество преступлений снизится на порядок.

— Горбачёв?

Последнее, конечно, шутка. Не сказал. А так хотелось. Правда, ведь. Да, спекулянтов повылазило, чуть. Да, по бюджету ударило. Да, нахрен нужен бюджет за счёт спаивания собственного народа. Нужно тогда для поднятия бюджета и наркотиками в аптеках торговать.

— Александр Михайлович, так что с Бибикой?

— Пошли, — всё это время топтались у проходной АЗЛК.

Волга стояла прямо за ней. На всеобщем обозрении. Народ теперь выходил из проходной, обходил по кругу дивайс и хотел идти на работу, но ноги сами делали ещё один круг. Товарищ спохватывался, что опаздывает на работу и бежал к …концу следующего круга.