Время проснуться дракону. Часть 1 (СИ) - Морецкая Анна - Страница 35

— Ты прямо, как папаша мой говоришь! — взвилась та, резкими движениями вздергивая бретельки рубашки на уже обтертые плечи. — Конечно, вы с ним спелись еще тогда — в мое детство! Если б не ты, я бы вообще сама была бы Наследницей, а не этот мозгляк долгоносик — мой братец! — все сильнее расходилась девушка, а в руке ее, тем временем, стал разгораться сверкающий молниями шар.

Но дама ее нисколько не испугавшись — отложила полотенце и тем же мирным тоном сказала:

— Садись детка, я твои волосы расчешу. И не надо себя распалять, ты и так сколько сил потратила, разнося отцовский дворец. Ты бы лучше научилась себя сдерживать — и для здоровья полезнее, и для дела. А то не ровен час, отец свою угрозу выполнит — созовет всех придворных магов и, соединив свою Силу, они таки упекут тебя в подземелье зачарованное, до конца дней твоих! Тогда и я помочь не смогу.

Принцесса подумала, подумала и сжала ладонь с шаром — тот, тихонько прошипев, схлопнулся. А сама девушка, с еще недовольным видом, все-таки уселась на стул перед зеркалом.

— Ты же знаешь, моя девочка, — как ни в чем небывало продолжала свою речь Мустела: — Я живу только для тебя. И, уж точно, с твоими родителями не в сговоре! Но, да — я всегда считала, что для тебя выйти замуж — самое лучшее дело. Здесь тебе ничего не светит, кроме как сидеть всю жизнь в далеком болотном замке. Там же, в Эльмере, ты в скором времени королевой станешь — сама править начнешь. Ну, а мужа твоего мы уж как-нибудь вразумим, чтоб не сильно под ногами путался. А вот Наследницей ты бы никогда не стала, сама знаешь — слишком рано в тебе Дар проснулся. И еще большое счастье, что я вовремя подоспела, а то бы ты в закрытое подземелье еще в детстве попала!

Да знала все это Деми, знала! Но признавать свою неправоту прилюдно — было, уж точно, не в ее характере! Да и неправой она себя не чувствовала… никогда…

А Дар ее проснулся действительно рано. Сколько ей тогда было? Зимы три… от силы — четыре…

Отец Деми, тогда еще Наследник Гарлат, не входил в «Третье поколение», которому предписывалось сочетаться браком с членом другой королевской Семьи, так что, он выбирал жену себе по сердцу. Девица, что ему приглянулась, была из хорошего рода, при знатных богатых родственниках и удивительно красива. В общем, все были довольны этим браком — и сам Наследник, получивший в жены самую прекрасную девушку королевства, и дед Деми — король Джорел, и его Совет.

Но сказка быстро закончилась — молодая жена Наследника не могла никак родить. Кажется… было несколько выкидышей, какие-то болезни и много-много нервов, потраченных зря. И, года через три этих мытарств, пошли разговоры о второй жене для принца. Но, на счастье юной Милдрены, муж был в нее все еще сильно влюблен, и на уговоры отца и Совета не соглашался.

В общем, год они так промучились — король настаивал, а принц отбивался, но потом… принцесса понесла, и, что самое главное, смогла выносить это дитя. И вот родилась она, долгожданное чудо — принцесса Сордемия Ламарская!

Ребенок был воистину удивителен! Взяв от матери всю ее красоту, она уже в несколько месяцев могла завоевать любое сердце своей улыбкой. Смех ее был подобен серебряному колокольчику, вызывая умиление и у родителей, и у деда-короля. И, конечно же, такое чудо воспитывалось в полном обожании и потакании всем капризам.

А что же сама девочка? А она унаследовала не только материнскую красоту, но и твердость, и властность, и довольно хитрый изворотливый ум, свойственные характерам рода, по линии отца. Поэтому она рано поняла свою безнаказанность и научилась этим пользоваться.

А что происходит с ребенком, когда ему позволено все и слова «нет» в арсенале его воспитателей не существует? Добавьте к этому дом — полную чашу, и вот — малыш начинает искать все более вольных и интересных игрищ.

Так было и с Деми. Это для дочери какого-нибудь торговца мебелью кукла с фарфоровым личиком и настоящими волосами — великая радость. У такой девочки она будет «жить» долго, шелковое платьице ее будет всегда опрятным и целым, а волосики — причесанными. Да и потом, когда хозяйка подрастет, столь дорогая кукла станет любимейшей игрушкой ее дочери — так же оберегаемой и лелеемой.

А что она для принцессы, у которой таких кукол не один десяток? И в шелке, и в бархате, и в парче. С волосами белыми, черными и рыжими. Маленькие в две ладони и в рост самой девочки… конечно же, это уже никакая не ценность, а так, мелочь пустяковая.

И кто ж будет обучать принцессу, как надо играть в них, если она того не желает? Какой интерес рассаживать кукол вокруг стола, каждой подносить чашечку, представлять, что они пьют чай? Какой интерес раскладывать их по постелям, укрывая одеялом? Зачем вообще надо принцессе разглаживать на каждой платье, причесывать кудри, протирать мягкой тряпочкой расписное личико? Во-от, правильно — на это есть няньки!

Так что и Деми было это не интересно — ну ходят по ее велению няни и служанки по комнате с куклами в руках… ну, поели они… ну, поспали… в сад вышли погулять…

Вот что гораздо интереснее было маленькой принцессе, так это посмотреть, а что внутри у той самой куклы или, к примеру, медведя, сшитого из бархата? А что произойдет с фарфоровым личиком, если сунуть его в огонь? Что будет, если зайца, сшитого из меха кролика, подкинуть в загон к сторожевым псам?

В общем, к трем годам настырная принцесса выяснила, что внутри фарфоровых кукол пустота, а в мягком медведе шерсть. Волосы у куклы мерзко воняют, если их поджечь, а нарисованное лицо сначала стекает, а потом просто чернеет — к слову, ничего интересного.

Самым занимательным оказался заяц — он своей «гибелью» основательно развлек малышку. Когда девочка, сбежав в парке от нянек, пробралась туда, где жили егеря и размещались клети с собаками, она нашла загон и бросила туда мягкую игрушку. Псы сначала обнюхали ее с осторожностью, но потом, учуяв остаточный запах от шкурки кролика, стали ее рвать друг у друга. Тут — то Деми и узнала, что внутри зайца не шерсть, а опилки, и они сыпятся трухой, а собаки от этого смешно чихают. И мех, если порвать его в мелкие клочья, летает на ветерке, не то, что тяжелые комки шерсти от мягкого медведя, прилипающие намертво и к одежде, и к коврам в ее комнате. Было очень весело! Плохо только, что быстро набежали охранники и оттащили ее от клетей…

А потом была первая лягушка! Вот это была игра — так игра! Тем более что повторить развлечение с зайцем она так больше и не смогла — за ней теперь лучше приглядывали.

Лягушонка того она поймала днем в парке и, замотав в оторванный подол от платья никчемной куклы, принесла его в кармане в свои покои, где и спрятала в ящик комода до ночи.

А вечером, заявив, что она теперь большая и будет спать одна, выставила всех нянек за дверь. Ну, а кто будет перечить принцессе, любимой внученьке короля? Правильно — никто!

И тут пошла настоящая забава!

Лягушонок, правда, за день проведенный замотанным в тряпку, сначала был совсем, как неживой, но потом, ничего так — отошел. И когда Деми вспорола ему живот, заведомо найденным на улице острым камушком, весело дрыгал ножками! А потом попытался встать на них и совсем утерял то, что было в том животике — он дергался потешно, а это… ну все, что там у него было внутри, тащилось за ним. Малышка так смеялась! Правда, она была умной девочкой и смех свой прятала в ладошку, чтоб противные няньки не услышали.

Потом были еще лягушки, а потом и мышки, пойманные возле кухни. Самым сложным в этом деле было — улизнуть от воспитательниц, а потом спрятать находку. Деми помнила, каким первый лягушонок был неживым и неинтересным по началу. Так что под эти цели она придумала приспособить корзинку с крышкой, где до этого лежали нитки для вышивания. «— Уж этим-то делом она точно заниматься не будет!». А на все вопросы нянь: «— Куда же делась корзиночка?», она отвечала топаньем ножек и ревом — вполне оправдывая ожидания этих коровищ, которые принимались ее успокаивать, но главное, прекращали донимать так «расстроившими» ее вопросами.