Время проснуться дракону. Часть 1 (СИ) - Морецкая Анна - Страница 31

— Так еще армия есть! Она и усмирит таких! — нашелся младший принц.

— А ты не забыл, из кого армия-то в основном набирается? Из простонародья. И неизвестно еще, кто мозги тем солдатикам прочищал, пока они в строй-то не попали. Вот так! Чуешь?

— Угу… и как далеко все зашло? — у Вика больше доводов не было — только растерянность и осталась.

— Достаточно, чтоб Святитель Арадий, человек еще не старый, стал себе преемника искать, чтоб и силой обладал немалой, и по рождению к высшей знати принадлежал. Откуда он про меня прослышал — неизвестно. По-моему, тогда еще и отец не знал, что я Даром обладаю. В тебе-то он проявился еще по малолетству, а из меня выскочил на пятнадцатом году жизни, как пробка из бутылки — разом и сильно. Но, как ты знаешь, дураком я никогда не был и, понимая, что мне Дар, как и тебе, прикроют, я в Академию-то и напросился, — при этих словах Рой иронично усмехнулся: — Но со Святителем мне тогда было не тягаться. И вот, когда я только уехал, а там, довольный, потихоньку от учителей начал свои способности испытывать да магические фолианты таскать из закрытой части библиотеки, они с отцом, оказывается, уже решали мою судьбу. В общем, как говорится, без меня — меня женили! — последнюю фразу Рой произносил, привычным его речи ироничным тоном. Но в этот раз чувствовалось, что под ним прячутся неуверенность и горечь.

— Так тебя совсем, что ли не спросили, когда в служки Храма записывали?! — поразился Вик.

— Что ли — да! — усмехнулся брат. — Но, оно может и к лучшему. Не забывай, меня воспитывали как возможного Наследника, но им мне из-за пользуемого Дара теперь точно не стать. Но, как говорится, воспитание обязывает, и когда я осознал всю серьезность возлагаемой на меня задачи, то понял, что должен в этом участвовать. Не знаю еще, как и где буду искать соратников, но я должен вернуть в народ веру в многоликость Создателя. Иначе искаженное верование в Светлого Единого ограниченностью устоев своих однажды снесет весь наш привычный миропорядок! Жесткие рамки и оголтелый фанатизм еще никогда ни к чему хорошему не приводили. Сначала будет война с магами, но, как ни прискорбно это осознавать, простой люд нас просто числом задавит. Потом начнутся битвы с эльфами, гномами и оборотнями — как иноверцами. И в конечном счете, как и с магами, победят люди. А вот потом, когда никого из инакомыслящих народов не останется, тогда начнется разлад и между людьми: сначала разделяться меж собой по местностям или как-то еще, выясняя, кто из них правильнее верует, исказят в угоду этому непреложные ранее истины. Опять изменят Имя Его, как было ранее с Многоликим, и вечно будут продолжаться войны повсеместные! — произнося слова эти, Рой пораженно уставился на Вика — толи сам впервые четко сформулировал проблему, толи просто обалдел от того, что так далеко заглянул вглубь, разглядывая последствия:

— Да, конечно, это дело времен, простирающихся далеко в будущее, — подтвердил он второе предположение брата. — Но, пока еще мы можем преломить течение Судьбы и направить его в нужное русло. Вот наберу соратников и примусь за дело. Да и Святитель Арадий пока помирать не собирается, так что мы, все вместе, может, что и изменим! — вполне оптимистично закончил свой рассказ Рой.

— Так ты же теперь Верховный Святитель… — буркнул Вик, прекрасно понявший, что оптимизм брата скорее показной, чем настоящий.

Три дня в тиши и покое пролетели быстро.

Народу в замке обитало немного и, как правило, можно было весь его исходить вдоль и поперек и ни одной живой души так и не встретить. Пара магов из сокурсников Роя, что ни кровью господской, ни большим Даром не обладали, вели какие-то изыскания в башне и сидели в ней целыми днями, а возможно и ночами, безвылазно. Пятеро волков, что числились за охранников, хоть и были из стаи Канидена, что уже несколько столетий жила возле Лиллака и традиционно охраняла его, Вику были незнакомы. Да те и сами с общеньем не навязывались, в основном околачиваясь возле ворот и патрулируя стены. А девицы братнины и вовсе специально на глаза не лезли, понимая двоякость своего положения.

Хозяйство здесь вели всего три семьи — те, чьи отцы были приставлены к среднему принцу еще в его детстве. С того момента, когда семизимнего мальчика нянюшки передают с рук на руки мужчинам, они и находились при своем господине: и во дворце, и в Академии, куда они, естественно, поехали за ним, а там блюли, как и раньше, порядок в комнате, питание и одежду его. А сейчас, когда забрать их в Обитель с собой, понятное дело, он не смог, занялись Лиллаком, который отец подарил их принцу по окончании учебы. Эти вообще вели себя незаметно и неслышно, стараясь во всем услужить, но тихо так, исподволь — толи по старой привычке, привнесенной сюда из королевского дворца, толи, чтя горе, постигшее братьев. А скорее всего, одно усугублялось другим.

В общем, людей Вик почти и не видел. Только-то и общения, что встречи с братом за трапезой. Да еще иногда к ним присоединялись кто-то из магов или оборотней.

Маги показались Вику слегка чокнутыми, потому, что кроме как о своих изысканиях говорить ни о чем более не могли. А волки были замкнуты и неразговорчивы, следуя положенному им по природе нраву. Девушки, те всего раз и вышли к ним, и просидели все время, глаз от тарелок не поднимая, и слова не говоря.

Чем занимался Рой в остальное время, помимо совместных трапез? Вик не знал — так, подозревал, что тоже в башне «умняка корячит».

Да собственно, ему было все равно. Он наслаждался тишиной и покоем, находя для себя занятия по вкусу. А в его вкусе, после тяжелых треволнений последних дней, оказались такие незамысловатые развлечения, как разглядывания окрестностей с высоких башен замка и катание на лодке по озеру.

Вид с одной из башен расстилал перед ним поля, зеленеющие молодыми всходами, лишь изредка прерывающиеся на маленькие, домов по десять, деревеньки меж ними. С другой, за кромкой леса были видны раскинувшиеся цветущие сады, похожие на туман, стелившийся вдоль реки. С третьей башни виднелся какой-то городок небольшой, как и все в этой части королевства краснеющий охряным кирпичом строений и черепицей островерхих крыш. А с четвертой, во всей своей величавой обширности открывался Золотой Эльмер.

Это направление он не любил, только раз и поднялся-то на ту башню. В тот, единственный раз, когда он увидел город издалека, сияющие на солнце пирамиды крыш своим видом вернули его в тот день, когда он с друзьями стоял на холме и рассказывал эльфенку историю столицы. А это напоминание о последних часах, проведенных в блаженном неведении, далось Вику очень тяжело. Потому что, как он ни старался отвлечь себя, мысли сразу перескочили воспоминанием на Рича, с хмурым видом поднимающего его с колен и обрушивающего на него страшное известие. А потом, как снежный ком, несущийся с горы, наматывает на себя ледяные комья, так и на это воспоминание стало наворачиваться следующее… и следующее воспоминание…

И он вновь пережил и свои яркие сны, которые резко обрывались страхом при пробуждении, и дни, проведенные в густом тумане, чередующем неверие и осознание, и последний миг отца, угасшего у них с братьями на руках, и похороны…

В тот день, чтоб избавиться от лезших в голову помимо воли воспоминаний, ему пришлось не мирно плыть в лодочке, напитываясь окружающим спокойствием, а грести так, что уже через пять минут и плечи взмокли и руки-ноги заболели. Но, несмотря на боль и пот, он греб, не переставая — от моста до моста, по подкове озера, не заглядываясь на красоты берега и проплывающий мимо замок, а сосредоточенно считая: «— И раз! И два! И три!», размеренностью и прилагаемыми усилиями выматывая себя напрочь.

А когда понял, что устал настолько, что наконец-то, непослушные мысли перестали шевелиться в голове, он подгреб к берегу, из последних сил выдернул себя из лодки и уснул там же, где приземлил свое тело.

Так что на Северную башню Вик больше и не поднимался, боясь повторения.