Драфт. Часть первая: build (СИ) - Морецкая Анна - Страница 32

Большая часть населения замка и его окрестностей была, как и везде в игровом пространстве, ботами. Но шесть человек, составляющих непосредственное окружение Принцессы, были, как и она, людьми в «теле» аватара.

В свое время, когда их биологические тела, изношенные болезнью или исковерканные в катастрофе, неподдающиеся лечению и восстановлению, не могли больше удерживать их души, этим людям было сделано предложение — возможность жить, но уже в другом Мире. Кто-то тогда отказался, не желая существовать «вдалеке» от близких ему людей, но те, кто по каким-то причинам не имел сильных привязанностей в той реальности или просто оказался более прагматичным, чем отказавшиеся, приняли предложение.

Три женщины — экономка, дама среднего возраста, на которой лежали обязанности «по хозяйству» в замке, и две молодые девушки, фрейлины Принцессы. Мужчины — мажордом, начальник охраны и менестрель.

Но должности эти давно стали условными — так долго они жили все вместе. С течением времени между собой у них образовались пары, и сколько романтического в их отношениях было, а сколько привычки и здравого смысла, не мог бы сказать никто. Но теперь они существовали одной семьей, как люди вынужденные долгое время жить вместе в ограниченном пространстве, в котором, в принципе, нечего делить. Разница в возрасте, которая была у них в реальной жизни, и та давно уже стала относительной, выражаясь только во внешнем виде их аватаров. Насколько Даниэль был осведомлен, вся эта маленькая компания существовала в игровом мире уже порядка двухсот лет по реальному летоисчислению, а по «местному» и того больше. Еще со времен Кубов.

Он не знал, кем была в реале сама Принцесса, кого оставила там и как оказалась здесь, но, что эти люди являются ее близкими, ее семьей на данный момент и очень дороги ей, он знал точно. Поэтому Даниэль весьма трепетно относился к их мироощущению, и старался не демонстрировать без нужды свое превосходство.

Подъездная каштановая аллея, по которой он шел, выводила к каменному мосту через канал, который омывал подножье замка. Само строение было выдержано в старофранцузском стиле и, в общем-то, казалось небольшим, по сравнению с теми громадинами, которые наворотили некоторые Игроки в соответствии со своим представлением о величии. Не вполне симметричное смешение квадратных и круглых башен с коническими высокими крышами, большое количество флюгеров и каминных труб придавало ему вид сказочного замка. Его, местами каменная, местами кирпичная кладка, выгодно смотрелась на фоне высоких покрытых темно-зеленой растительностью гор, на склонах которых были видны черепичные крыши деревушки инебольшие водопады горной реки. Весь пейзаж в целом, конечно, выглядел не совсем по-французски, но был очень живописен.

Когда Даниэль переходил горбатый мостик, который вел в парадный двор, высокие створки дверей замка распахнулись, и в их проеме он увидел Петронеллу. Экономка Принцессы была высокой, статной, слегка дородной дамой, внешне лет сорока. При нем она всегда держалась с чувством собственного достоинства. Даниэль, видя ее, иногда задумывался, почему она за столько лет и неоднократное усовершенствование аватара не просила изменений для его внешнего вида, моложавости там, стройности. Даже если это был ее реальный облик, и изначальный договор требовал его сохранения для образа экономки, то ведь столько времени прошло…

Но мысли о внешности Петронеллы тут же вылетели у него из головы, когда он понял, что что-то случилось. Экономка, не придержав даже дверь, бросилась к нему бегом. Сегодня ни о какой величавости и собственном достоинстве и речи не шло, она бежала, подобрав высоко юбки и грузно переваливаясь.

— Господин Даниэль! Господин Даниэль! Господи, наконец-то вы пришли! — голосила она, и громкие крики гулко отдавались от каменной кладки стен замка и мощеного дворика, пугая его еще сильнее, чем непривычное поведение женщины.

В панике от всего этого и от мысли:

«— Что такого могло произойти, если в этом Мире в принципе ничего не может случиться?!» — Даниэль забыл собственные правила и перенесся к Петронелле.

— Что происходит?

Экономка, вцепившись в его руку, потащила к входу в замок и, всхлипывая, запричитала, даже не обратив внимания на его способ передвижения:

— Это Сэлли! Наша девочка! Это у нее что-то происходит! А мы не знаем… третий день уже… заперлась у себя в комнате и никого не пускает! Плачет… все время… Джером говорит, что если вы или господин Ксандер вскорости не придете, то он будет дверь ломать!

— Ясно! — сказал Даниэль, хотя понятней ситуация для него не стала, а сбивчивый рассказ Петры только внес дополнительный сумбур в его и так напугано мечущиеся мысли.

Зная теперь, где находится Принцесса он, не слушая больше невразумительных причитаний экономки, перенесся в покои на второй этаж замка.

Все «семейство», конечно же, было в холле перед дверью в спальню Селины.

Манфред, мажордом, мужчина средних лет, осанистый и гордый, который обычно встречал Даниэля в дверях с надменным видом, по его же собственному мнению соответствовавшим исполняемой должности, теперь, понурив голову, сидел в кресле, безвольно уронив руки на колени. Две девушки были у двери в покои Принцессы. Светленькая Мари всхлипывала и нервно теребила в руках носовой платок. А черноволосая Аманда, более решительная из них двоих, приложив ухо к двери, рукой потихоньку скреблась в нее и приговаривала:

— Сэлл, открой, ну открой дверь! — а подождав чуть-чуть и не услышав ответа, тянула снова: — Сэлл, пожалуйста, открой!

Ее пара, Джером, тот самый, что грозился сломать дверь, стоял тут же, а от его обычного вида бравого офицера не осталось и следа — усы повисли, в глазах недоуменная растерянность человека, который впервые не может справиться с создавшейся ситуацией. Тибо, менестрель с внешностью семнадцатилетнего мальчика, сидел прямо на полу посреди холла, лицом к закрытой двери и спиной к возникшему в противоположном проеме Даниэлю. Но, даже не видя его хорошенькой мордашки, можно было догадаться, что всеобщее напряженно-тоскливое настроение распространяется и на него, и ожидать на той мордахе обычной открытой улыбки не приходиться.

Только успел Даниэль разглядеть всех участников этой горестной компании, как его заметили. И все разом заговорили, заплакали, запричитали, взывая к нему. Сразу и не понять, кто и что из них делал и говорил — такая сумятица поднялась в холле! И только когда в комнату вбежала запыхавшаяся после подъема по лестнице Петронелла, все стали понемногу успокаиваться. «Всеобщая мама» одной рукой приложила голову нежной Мари к своей объемной груди, другой, успокаивающе погладила по щеке Аманду. Мужчин она, кого по руке потрепала, кому обнадеживающе кивнула. Мягко приструнив разволновавшееся «семейство», тихо сказала Даниэлю:

— Идите к ней господин. Может хоть с вами она поговорит.

Кивнув, он подошел к двери и постучал:

— Селина, это я, Даниэль, — чуть подождав, добавил: — я захожу, — и больше не ожидая ответа, прошел сквозь двери.

Его Принцесса, да, в этой комнате он мог позволить себе так о ней думать, лежала в постели, завернувшись в покрывало. Все, что увидел Даниэль среди разворошенных простыней и подушек — это несколько прядей темных волос и лоскут какого-то яркого одеяния. Подойдя к кровати, он молча присел на край. Из беспорядочного вороха шелка и кружев послышались всхлипы. Также, не произнося ни слова, он потянулся и погладил обтянутое блестящим атласом, и от этого казавшееся еще более острым и худеньким в своей беззащитности, плечико, ожидая, что она сама обратиться к нему, когда будет готова.

Так и случилось спустя несколько «минут». Порывисто поднявшись с кровати и безуспешно попытавшись пригладить взъерошенные волосы, Селина уселась перед ним. Причем так близко, что растрепанные пряди коснулись его лица. Заглянув в синие глаза, которые оказались прямо перед его, Даниэль увидел там злость. Море злости! Но как-то сразу он понял, что она направлена не на него. А еще злость была приправлена тоской и разочарованием, а вот им был нужен он — его понимание и забота.