Ледяные Волки (ЛП) - Кауфман Эми - Страница 11

Что-то в его груди освободилось, и он почти позволил коленям подогнуться, чтобы опуститься на улицу с явным облегчением. Но Рейна указала на дорогу и исчезла из виду. Он завернул за угол, и это была быстрая работа, чтобы взобраться на каменную и деревянную раму дома, пока ее руки не потянулись вниз, чтобы помочь ему вскарабкаться на крышу, и они могли бы рухнуть вместе на траву и обнять друг друга.

Она уже стащила немного супа, конечно, или стащила деньги, чтобы купить его, и достала термосы оттуда, где она спрятала их у окна фронтона. Ранние весенние цветы покачивались на легком ветерке вокруг них, луг на крыше тянулся на всю длину квартала. Они вдвоем сидели спиной к окну, укрывшись от ветра, и, разговаривая, давая супу возможность согреть их.

— Я не могла в это поверить, я вырвалась прямо из своей одежды, — говорила она. — К тому времени, как я поняла, как снова измениться, я оказалась голой посереди нигде. Голой, Андерс! — Она засмеялась, качая головой. — У меня ничего не осталось, кроме заколок для волос! Как, по-твоему, волки могут это предотвратить?

— Они…

Но он не успел вымолвить ни слова об амулетах, как она снова заговорила.

— Тебе нравится мое новое платье? — Она протянула ему часть голубой ткани, чтобы он мог полюбоваться, и ее слова вырвались наружу. — По-моему, оно лучше старого. Так что, действительно, я слетела с катушек! Я стащила его с бельевой веревки. Ферму я нашла довольно быстро.

— Надеюсь, это не было чьим-то лучшим подарком, — сказал он, дотрагиваясь до тонкой ткани. Он и так чувствовал себя плохо из-за ботинок, но это платье было прекрасно.

Рейна пожала плечами.

— Мы заботимся о себе, а они о себе. Я не могла достать сапоги там, но я достала их немного ближе к городу.

Она вытащила свои медные булавки, пряди кудрей выбились из косы и расцвели вокруг ее лица, и бросила булавку ему в руку.

— Мы всегда говорили, что в них должно быть немного эссенции, — сказала она, когда он повертел заколку в пальцах. Она была прекрасно обработана, прекрасно выкована, чеканная медь всегда блестела. Вдоль одной из сторон тянулся ряд крошечных замысловатых узоров, которые они всегда считали рунами.

Андерс знал, что руны — это то, что направляет сущность — силу, которая исходит от природы, от самой земли — в артефакты.

Но если булавки и были артефактами, они никогда не проявляли ни малейшего намека на сущность, за исключением того, что пережили превращение Рейны в дракона. Они были у нее с тех пор, как они себя помнили, может быть, всегда, и как бы ни были голодны близнецы, они никогда не обменивали их. Они оба инстинктивно чувствовали, что они слишком ценны… они были единственной вещью, которая могла прийти из их прошлого.

Андерс вернул ей булавку, но, поскольку Рейна продолжала двигаться на полной скорости, он не мог отделаться от ощущения, что слова прозвучали слишком радостно, слишком радостно… это не было обычной уверенностью Рейны. Несмотря на дерзкую улыбку, Рейна обняла его так же крепко, как и он ее. Андерс подумал, не испугалась ли и она тоже.

Где-то за этой уверенностью она была потрясена. Но Рейна не знала другого пути вперед, кроме как на полной скорости.

— Летать было невероятно, — сказала она. — Невероятно! Каждый мускул спины сегодня болит, но я не могу описать это. Парение, как только ты освоишься… я должна найти способ сделать это снова.

Андерс был так поглощен своей охотой за ней — изнеможением, потрясением от собственной трансформации, холодной, жесткой усталостью и беспокойством — что у него не было времени остановиться и подумать о чем-нибудь, кроме того, чтобы найти ее после своего безумного бегства с портовой площади. Но теперь, когда Рейна заговорила, Андерс задумался.

— Ты видел, как они все убегали от меня? — спросила она. — Они были в панике, это было почти смешно. Я видела, как один человек вбежал прямо в здание. Маленькие волки и люди разбегались повсюду.

Андерс потягивал суп, не зная, что на это ответить. Рейна всегда была эмоциональнее, чем он, но она никогда не была жестокосердной. Однако теперь она, похоже, думала, что превращение в дракона было своего рода игрой. Было ли это бравадой, или она действительно была больше взволнована полетом, своим новым платьем, чем тем, что это могло означать?

— На мгновение мне показалось, что стражники действительно собираются причинить мне боль, — сказала она, когда он снова начал прислушиваться. — Ты видел ледяные копья, которые бросают волки? У меня синяки по всей ноге от того места, куда они меня ударили, и ужасный порез на боку. И все же, — продолжала она со смехом, — я не слишком высокого мнения об их умениях.

— Они все еще охотятся за тобой, — сказал он так тихо, что она едва не пропустила его слова мимо ушей.

— Они что?

— Я искал тебя по всему городу, слухи ходили повсюду. Волки охотятся за тобой. На каждой улице стоят патрули, — сказал он. — Все глаза устремлены в небо. Они говорят, что ты — шпион Огненных Драконов, и что в следующий раз они будут готовы.

— Но я же не сделала ничего плохого! — запротестовала она, возмущаясь. — Может, я и преобразилась, но я не такая… не такая, как драконы. Я не хочу никого обидеть! Я даже не собиралась превращаться!

— Ну и что, если это опять случится случайно? — спросил он.

Она покачала головой.

— Что меня действительно беспокоит, так это то, что ты тоже собираешься превратиться в дракона, потому что я…

— Рейна, — попытался он, но она продолжала говорить.

— Я думала об этом и…

— Рейна, — повторил он, на этот раз громче, и она удивленно остановилась.

— Я не стану Огненным Драконом, — тихо сказал он, заставляя себя посмотреть ей в глаза. На этот раз она не перебила его, словно почувствовав, что он хочет еще что-то сказать. И он заставил себя сказать это: — Я стал Ледяным Волком.

Рейна, молча, смотрела на него, хотя и недолго.

— Волком? — Ее голос был похож на писк. — Ты не можешь, семья может быть только одна — драконья или волчья!

— Я знаю, — тихо ответил он, уставившись в тарелку с супом и чувствуя себя виноватым в этой невозможной проблеме. Как будто с тех пор, как она трансформировалась первой, он должен был соответствовать ей. Как будто внезапно их связь была нарушена, потому что он этого не сделал.

— Но мы же близнецы, — настаивала она, отставляя термос в сторону и наклоняясь, чтобы поймать его взгляд. — Не смотри на меня так, ты же знаешь. Это прямо у нас перед носом.

Так оно и было… они действительно не выглядели так уж похожими, но если знать, где искать, там были маленькие ньюансы. У обоих была совершенно одинаковая ямочка на правой щеке, одинаковые густые брови, одинаковые длинные ресницы. Они оба скрещивали руки на груди, когда чувствовали себя неловко, и точно так же наклоняли головы, когда думали.

«Но сколько еще людей в Валлене имеют ямочки на щеках?» — спросил тоненький голосок в глубине его сознания. «Ты научился так складывать руки, наблюдая за ней?»

Рейна была в каждом воспоминании Андерса, начиная с того, как они делили детскую кроватку в приюте и, кончая тем, как сбежали, когда им было по шесть лет, потому что начальница хотела разлучить их… до сегодняшнего дня. Андерс обеими руками ухватился за этот тоненький противный голосок и засунул его в мысленную коробку, плотно заколотив крышку.

Рейна была его сестрой. Она всегда была ей. И так будет всегда.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Рейна пристально смотрела на него, и Андерс заставил себя ответить.

— Конечно. Мы же близнецы. — И затем, ненавидя себя за эти слова, добавил: — Рейна, как ты думаешь, нам следует уехать из Холбарда? Они ищут тебя. И, возможно, меня тоже. Волки должны идти в Академию и вступать в гвардию.

— Уйти? — Она выглядела потрясенной от этой мысли. Холбард был столицей Валлена и, по правде говоря, единственным крупным городом. В любом другом месте они бы сами о себе заботились в городе или, что еще хуже, в деревне. Где-нибудь люди научатся распознавать их достаточно быстро, и научатся остерегаться их липких пальцев. — Давай сначала проведем разведку. Давай посмотрим, насколько все плохо.