Что и не снилось медвежонку в лесу (ЛП) - Диксон Руби - Страница 8

— Что ты творишь? — я не сопротивляюсь, потому что каждый дюйм меня кричит: да, да, еще, еще.

— Забираю тебя в постель, чтобы доказать тебе, что здесь командую я.

Я начинаю извиваться, помня о порке, которую он обещал. Правда, у меня есть стоп-слово. Я могу воспользоваться им в любое время, если дело обернется чересчур… насыщенно и жарко. Конечно, мне нравится жарко. Неотъемлемой частью ожидания является предвкушение, и я снова начинаю возбуждаться, просто представляя, что он со мной сделает.

В первый раз, когда мы проходили через его спальню, я толком-то ее и не осмотрела. А теперь я вишу вниз головой, однако мгновение спустя меня бросают на кровать и переворачивают на спину. Мои груди покачиваются, и я поднимаю глаза и вижу над огромной кроватью великолепную резную деревянную арку.

— Ух-ты. Ты и правда очень крут во всем, что делаешь, да?

Испустив рык, он хватает меня за лодыжку и тянет обратно к краю кровати.

— Вставай на четвереньки, Волчонок.

Кивнув головой, я делаю, как он приказывает, представив ему свою задницу, тогда как локтями опускаюсь на простыни.

Как только моя задница поднята вверх, его ладонь накрывает мою киску и сжимает ее. При этом собственническом прикосновении из моего горла вырывается стон.

— Ты снова промокла, детка. У тебя на уме порка, которая тебя ждет?

Я мотаю головой.

— Мне… мне вообще-то не по душе боль.

— Просто принадлежать хозяину, да?

Я молчу, потому что это сложно объяснить тому, кто не является волком. Нет ощущения более прекрасного, чем принадлежать своему альфе. Но мои отношения с моим последним альфой пошли наперекосяк, а в местной стае я не чувствую себя, как дома. На самом деле, позволив Ченсу командовать мной и так обращаться — я впервые чувствую себя по-настоящему дома с тех пор, как покинула Калифорнию.

— Наверное, мне лучше отшлепать тебе сейчас, — говорит он, словно пытаясь определить мое настроение.

— Если хочешь.

— Я не собираюсь причинять тебе серьезную боль, но любая… моя женщина должна знать, кто ее хозяин.

Да это же волшебные слова. Кивнув, я опускаюсь головой на одеяло, готовая принять наказание, чтобы могла бы стать его. Целиком и полностью его, хотя бы только на сегодня.

Он большой ладонью с шумом хлопает по моей ягодице, и этот звук поражает меня больше, чем боль.

— Один. — Я толкаюсь на встречу каждому шлепку его руки, принимая их как свой долг. Это не слишком сильные удары, но их достаточно, чтобы у меня стало покалывать кожу, когда он, наконец-то, отсчитывает. — Десять. Чувствуешь себя подобающе наказанной, Волчонок?

Я обдумываю свой ответ. «Наказанная», пожалуй, не совсем верное слово. Скорее, «возбужденная». Совсем не из-за порки, а из-за того, что у него все под полным и абсолютным контролем. Я принимаюсь покачивать к нему своей горящей, только что отшлепанной задницей.

— Может понадобиться больше доказательств того, что я твоя.

— Правда? — рука запутывается в мои мокрые волосы, и он наматывает их себе на руку. Я хнычу, потому что, Господи, как же я обожаю, когда тянут за волосы. Ничто другое не приводит меня к покорности столь быстро.

Его член сильно прижимается к моему бедру, и я раздвигаю ноги пошире и приподнимаю задницу в безмолвном приглашении.

Он его принимает и в следующее мгновение вторгается в меня. Это не вежливый или осторожный толчок, а провозглашение полного владения, и он саднит почти так же сильно, насколько чувствуется поистине неправдоподобно потрясающим. Стон удовольствия вырывается из моего горла, покуда его рука усиливает хватку в моих волосах.

— Что-то вроде этого, да? Тебе нравится быть моей?

Я киваю головой, что не так-то просто сделать, учитывая, что он пригвоздил мне голову. Он снова врезается в меня, жестко.

— Я хочу услышать это от тебя вслух.

— Я твоя.

Меня награждают еще одним сильным толчком, который едва не толкает меня вперед по простыне. Он сильный, и от его мастерского владения мной он поражает все мои нервные окончания, словно кнопки на коммутаторе. Он начинает врезаться в меня жесткими, грубыми и быстрыми толчками, которые больше свидетельствуют о его удовольствии, чем о моем. Мной владеют, и у меня не спрашивают на то разрешения, и это потрясающе. Мои стоны оборачиваются в тихий скулеж, потом в более громкие крики, а к тому времени, когда я снова кончаю, мое горло хрипит от всех тех воплей, которые я испускаю.

И чувствую себя как на седьмом небе.

Несколько мгновений спустя я чувствую себя даже еще лучше, когда он сквозь сжатые зубы шипит мое имя, а его толчки становятся прерывистыми и он начинает кончать. Внутри меня разливается влага, и я чувствую, как его освобождение стекает по моим бедрам, даже тогда, когда он вырывается из меня и в последний раз хлопает меня по заднице.

Рухнув на кровать, я пытаюсь отдышаться, а он уходит в ванную за полотенцем. Вернувшись мгновением позже, он очищает свой все еще жесткий член, после чего передает мне свежее влажное полотенце, чтобы и я могла умыться.

Он молчалив. Магические чары разрушены. В душе мне сейчас немного грустно, думая о тех счастливых минутах, которые мы только что провели вместе. Но в этом мужчине нет ничего, что говорило бы, что ему нужна компания, а мне лучше оставаться одинокой. Подпер голову рукой, я смотрю на него.

— Итак…, когда придешь в спа-салон, чтобы поменять свой имидж?

Глава 6

ЧЕНС

Я никогда не был многословным, но Мэдди лишила меня ту последнюю способность вымолвить хотя бы слово, что у меня еще осталась. Она приняла все, выполняла все мои требования, кончая, она была похожа на ангелочка, а на вкус просто божественна.

Я пытаюсь напомнить себе, что не верю в пары, но сейчас мне трудно придерживаться этого заклинания.

— Спа? — тупо уставившись, спрашиваю я в то время, как она смотрит на меня сквозь ресницы.

— Ты обещал, что после того, как мы, э-э… займемся сексом, я смогу тебя преобразить.

Я хмурюсь.

— А я подумал, ты хотела, чтобы я принял душ.

— И это тоже. — Она проводит рукой по моей голой руке. Ее пальцы чертовски нежные. Я смотрю на ссадины, которые оставил на ее нежной коже. Красная отметина здесь, царапина там. Синяки на ее бедрах в том месте, где я крепко держал ее.

Я провожу кончиком пальца по одному из них.

— Я сделал тебе больно?

Она улыбается.

— Нет. А я сделала тебе больно?

Она тычет пальцем в следы от ее ногтей на моем плече.

— Нет, черт возьми. Мне было охереть как хорошо. — Я растягиваюсь на спине и кладу руки себе под голову, чтобы сдержаться и не начать ласкать ее тело. Ей нужен отдых. Хороший хозяин следит за тем, чтобы его маленькая покорная волчица была бы хорошо накормлена, хорошо отдохнувшей и хорошо оттраханной. Я выполнил последний пункт, но не первые два. — Ты не голодна?

Она принимается гладить свой живот.

— От еды я бы не отказалась. Гамбургер был бы не так уж плох, вот только немного мелковат размером.

Я вскакиваю с кровати и нахожу себе свободные спортивные штаны и хлопковую футболку с длинными рукавами для нее. Во время стирки она стянулась, и я собирался использовать ее как тряпку.

Я бросаю ее ей.

— Вот. Надень это.

Она ловит ее, но кладет рядом с собой.

— Мне уже пора. Кстати, который сейчас час?

Она что, хочет уехать? Сквозь неплотно задернутые шторы окон видно, что ночь поглотила весь свет. На севере, единственный свет тот, что бывает в ночном небе. Звезды, северное сияние, яркая луна. В облачную ночь здесь непроглядная тьма.

Однако в моей спальне Мэдди излучает настолько ослепительный свет, что могла бы осветить каждое темное место. Даже то, что внутри меня, потому что сама мысль о том, что она покидает меня, вызывает физическую боль где-то поблизости от того места, где, как предполагается, должно находится мое сердце.

Мне не нужна пара, напоминаю я себе.