Цикл «Рождённый магом». Компиляция. Романы 1-14 (СИ) - Мэннинг Майкл Г. - Страница 38

«Что, чёрт побери, со мной случилось?» — подумал я. Миг спустя я вспомнил. Охота, погоня, моя неосмотрительность — я был глупцом. «В следующий раз лошадь тоже щитом прикрой». Если следующий раз будет — в данный момент я был в этом не особо уверен. Я не хотел двигаться и беспокоить Пенни, и одна лишь попытка перенести мой вес сказала мне, что двигаться мне вообще не светит. Малейшее движение вызывало пронзительную боль у меня в груди, достаточно сильную, чтобы дать мне понять, что мои предыдущие боли являлись лишь игривыми предупреждениями.

Я долго лежал там, страдая от боли. Хуже всего было постоянное ощущение захлёбывания. Мои лёгкие работали неправильно, и они ощущались тяжёлыми, полными. Короткий кашель ослепил меня болью, и я решил больше так не делать. Я попытался отвлечься, осматривая комнату моим особым «взором», ощупывая её своим разумом. Затем меня осенило: возможно, я смогу сделать то же самое сам с собой.

Обратив свой разум внутрь, я медленно исследовал своё тело. Моя задача осложнялась моим невежеством, многое из найденного мной было странным. Некоторые вещи было легко узнать, например — моё равномерно бившееся сердце. От него я и стал плясать, найдя свои лёгкие и рёбра. Одно из лёгких было очень отличающимся, наполненным кровью, и совсем не способным работать. Острый кусок одного из рёбер пробил его, и порвал артерии, которые продолжали вливать кровь в лёгкое и в пространство вокруг него. Тут я почти впал в панику, поскольку было ясно, что я умирал. Кровь медленно но верно заполняла второе лёгкое, рано или поздно я бы захлебнулся. Что хуже, хотя я и думал, что мои способности могли исправить часть повреждений, я не знал, какие слова использовать.

Из-за невежества я остался в беспомощном состоянии. Но решил всё равно попробовать, ибо я уже знал, что магию можно творить и без слов — просто это было гораздо сложнее, требовалась идеальная концентрация. Я перенёс своё внимание в ребро, пробившее лёгкое, и вообразил, что оно сдвигается прочь, обратно в своё нормальное положение, прилегая к другой своей части. Сперва я не был уверен, что вообще что-то происходило, но потом оно пришло в движение, посылая через меня волны боли. Я сжал зубы, пытаясь не закричать, но у меня и дыхания-то для крика всё равно не было. К тому времени, как оно вернулось на место, я едва не потерял сознание, а потом с ужасом ощутил, как оно заскользило обратно сразу же, как только я перестал сосредотачивать на нём моё внимание. Борясь со страхом, я неумолимо держал его, и попытался представить, как оно соединяется с другой костью, снова становясь целым. Наконец оно осталось на месте, и я медленно расслабился, отпустив его.

Следующей я попытался решить проблему своего пробитого лёгкого. У меня ушли на это долгие минуты, но наконец я ощутил, что дыра закрылась, хотя мне по-прежнему нужно было разобраться с большим количеством натёкшей крови. Не будучи уверенным в том, как от неё избавиться, я решил залатать артерии, кровь из которых всё ещё вытекала ко мне в полость грудной клетки — это было проще. Закончив с этим, я снова задумался про своё лёгкое, и попытался наполнить его воздухом, используя эйсар. Результатом стали болезненные спазмы, когда моё тело начало кашлять, пытаясь выплюнуть кровь наружу. Остальные рёбра были расщеплены, и отозвались режущей болью по всему телу.

«Окей, значит первым делом — рёбра», — подумал я. Я осторожно сдвинул остальные свои рёбра на место, пытаясь скрепить каждое из них с отколовшимися частями. Боль была мучительной, и я чувствовал, что теряю силы. Наконец я решил, что вернул все рёбра на место, и начал рассматривать задачу сплёвывания всё ещё душившей меня крови. «Под кроватью сбоку должен быть ночной горшок». Я не был уверен, смогу ли я добраться до него вовремя.

Крепясь, я сел, и встал с кровати. Ну, по крайней мере, так я намеревался поступить — когда я сел, моя голова объявила о своих собственных проблемах. Комната закачалась вокруг меня как пьяный матрос после трёхдневного запоя. Моя попытка встать с кровати кончилась тем, что я упал на пол, всё ещё запутанный в одеяло. Кашель начался сразу же, как только я сел, неуважительно отказавшись ждать, пока я буду готов, и кровь была повсюду.

Как и следовало ожидать, Пенни проснулась, и обнаружила меня лежащим на полу, кашляющим и отхаркивающим… ну, вы поняли. Выглядело это жутковато, и кашель был настолько сильным, что мне показалось, что он-то меня и прикончит. Пока меня сотрясали спазмы, я ощутил её ладони у меня на плечах. Прошли долгие минуты, пока я кашлял, брызгая кровью, прежде чем я наконец сумел остановиться. Каждый вдох грозил новым приступом кашля, но я держался.

Лёжа на полу, я посмотрел вверх, и увидел Пенни, она присела надо мной, поглаживая мои волосы и плечи. Её нагота меня удивила, но мне было всё равно, самым важным было ощущать кожей её руки. Наконец я сумел выдавить из себя несколько слов:

— Выглядишь ты ужасно, — сказал я. Эти слова привлекли её внимание, и её взгляд метнулся к моему лицу. До этого момента она, наверное, думала, что я был мёртв, или почти мёртв. У неё внезапно вырвался невольный смех, превратившийся во всхлип.

— Я думала, тебя уже нет, — тихо сказала она. Что-то в положении её головы сказало мне, что она не могла меня видеть, и я осознал, что в комнате было темно. Кто-то заколотил в дверь.

— Тебе лучше на это ответить, пока Дориан не вышиб дверь, — сказал я. Ну, или хотел сказать, но говорить мне всё ещё было трудно, я сумел прохрипеть «дверь», и я думаю, что она меня поняла. Мягкие губы коснулись моего плеча, а потом её уже не было рядом.

Пенни открыла дверь, обнаружив в коридоре дико глядящего Дориана. Рядом с ним она увидела Роуз. Когда свет из коридора пролился на неё, Дориан шагнул назад, и повернул голову в сторону.

— Судя по звукам, тебе нужна была помощь, — сказал он, внезапно оробев. Пролившийся из коридора свет обнаружил раздетое состояние Пенелопы.

Это её смутило, но у неё не было времени потакать своей стыдливости, поэтому она лишь скрылась за дверью.

— Он кашляет кровью. Роуз, не могла бы ты принести полотенца и воды? Дориан, ты можешь постоять снаружи.

Дориан уже смотрел в обратную сторону, когда Роуз ответила:

— Я немедленно прикажу их принести. Дориан позаботится, чтобы никто не вошёл, так что оставь дверь незапертой для меня, — сказала она, и сразу же ушла.

Закрыв дверь, Пенни подошла к столу у стены, и зажгла стоявшую там лампу — свечи уже догорели, оплавившись до состояния огарков. В тёплом свете она увидела Мордэкая, всё ещё лежащего на полу, окружённый тёмными пятнами крови. Он был бледен, а его лицо было как сама смерть, но дышал он вроде бы легче. Присев рядом с ним, она попыталась оттащить его от испачканной части пола, потом расправила одеяло, заново расстелив его на кровати. Оно каким-то чудом осталось по большей части незапятнанным.

Несколько минут спустя вошла Роуз, неся ведро и несколько больших полотенец, у двери стоял Дориан, держа второе ведро и разнообразные тряпки. Он смотрел в пол, пока Роуз не забрала его ношу, а потом захлопнул дверь. Вместе две женщины положили Мордэкая на бок, положив подушку ему под голову, чтобы ему было легче дышать. Затем они отмыли кровь с пола, насколько это было возможно.

В какой-то момент две женщины посмотрели друг на друга, и Пенни заполнило чувство благодарности. «Вот, какое оно — истинное благородство», — подумала она, глядя на Роуз Хайтауэр. Она никогда не встречала дворянку, обладающую такой решительностью и добротой.

— Я никогда не забуду то, что ты для меня сделала, — сказала Пенни. Она не знала, что ещё сказать.

— Ты вся в крови, — ответила Роуз, подняв полотенце, чтобы стереть пятнышко на лице Пенни. — Тебе помочь его отмыть?

— Нет, спасибо, я справлюсь сама, — ответила ей Пенни.

Когда Роуз покинула комнату, Пенни взяла второе ведро и несколько всё ещё чистых тряпок, и начала осторожно протирать тело Мордэкая, смывая всё, что пятнало его кожу. Это заняло довольно долгое время, и всё это время он держал глаза закрытыми, будучи слишком слабым для возражений. Когда она отмыла его настолько, насколько могла, Пенни подошла к зеркалу, и начала работать над собой.