Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Толкин Джон - Сильмариллион Сильмариллион

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Сильмариллион - Толкин Джон - Страница 14


14
Изменить размер шрифта:

– Твердыня твоя крепка и хорошо охраняется, но не надейся, что о владениях валаров какая-нибудь сокровищница спасет Сильмарилы!

Но его хитроумие на сей раз обернулось против него же; слова его коснулись самого сокровенного и пробудили пламя более жаркое, чем он рассчитывал; и взгляд Феанора пронизал притворство Мелькора, проник под покровы его дум и узрел его неуемную жажду обладания Сильмарилами. Тут ненависть превзошла страх Феанора, он проклял Мелькора и прогнал его прочь, крича:

– Убирайся от моих врат, ты, тюремная крыса Мандоса! – и с этими словами захлопнул Ворота перед самым могучим из живущих в Эа.

И Мелькор ушел с позором, ибо опасность грозила ему и он знал, что не пришло еще время мстить; но сердце его почернело от гнева. А Финвэ исполнился великого страха и спешно послал гонцов в Валмар.

Валары сидели в Кольце Совета у своих врат, страшась удлинившихся теней, когда прибыли гонцы из Форменоса. Оромэ и Тулкас вскочили – но едва они собрались в погоню, как из Эльдамара примчались вестники: Мелькор пронесся через Калакирию, и эльфы видели с Туны, как он мчался, разгневанный, подобный грозовой туче. А оттуда, сказали они, он повернул к северу, ибо тэлери в Альквалондэ видели его тень, что накрыла их гавань и унеслась к Араману.

Так Мелькор ушел из Валинора, и Два Древа долго сияли незамутненно, и земли полнились светом. Но напрасно ждали валары вестей о враге; и тучей, отдаленной, но неумолимо растущей, гонимой все ближе неспешным северным ветром, наплывало на живших в Амане сомнение – и радость увядала, и страх неведомого, но близкого лиха вползал в сердце.

Глава 8

О Затмении Валинора

Когда Манвэ услышал, куда направился Мелькор, показалось ему несомненным, что тот замыслил укрыться в старых своих твердынях на севере Средиземья; и Оромэ с Тулкасом поспешили на север, чтобы, если удастся, перехватить его – но не нашли ни следа, ни слуха о нем за берегами тэлери, в незаселенных пустошах у границ Льдов. Потому стража на северных рубежах Амана была удвоена, – но напрасно, ибо еще до начала погони Мелькор повернул назад и тайно перенесся далеко на юг. Он все еще был одним из валаров и мог изменять облик или ходить без покровов, как его братья; хотя близилось время, когда он лишится этой возможности навсегда.

Так, невидимым, пришел он наконец в мглистый Аватар. Край этот узкой полосой протянулся к югу от Эльдамарского залива, у подножия восточных Пелоров, и его долгий сумрачный берег был неизведан. Между отвесными горными стенами и черным холодным морем залегли самые глубокие и непроглядные тени в мире; и там, в Аватаре, в тайне и неизвестности жила в своем логове Унго́лианта. Эльдары не знают, откуда она взялась, но кое-кто говорит, что бессчетными веками раньше, когда Мелькор впервые с завистью взглянул на Владения Манвэ, ее породила тьма, окружающая Арду, и она была одной из тех, кого Мелькор растлил и привлек к себе на службу. Но она отреклась от своего Господина, ибо желала быть хозяйкой своих вожделений, поглощая все, дабы насытить свою пустоту; и бежала на юг, спасаясь от валаров и охотников Оромэ, потому что их бдительность была направлена к северу, а на юг они долгое время не обращали внимания. Оттуда она подбиралась к свету Благословенного Края, ибо жаждала света и ненавидела его.

Она жила в глубоком ущелье, приняв облик чудовищного паука, и плела в расселинах черную паутину. В нее ловила она весь свет, какой могла, – и вплетала в темные сети удушающей мглы, покуда свет не перестал проникать в ее логово; и она голодала.

Мелькор пришел в Аватар и нашел Унголианту; и вновь принял образ, что носил тираном в Утумно, – обличье Владыки Тьмы, высокого и ужасного. В этом облике он и остался навек. Там, в черных тенях, коих не прозревал даже Манвэ со своего высокого трона, Мелькор с Унголиантой измыслили месть. Поняв замысел Мелькора, Унголианта разрывалась между вожделением и великим страхом, ибо не желала она испытывать мощь владык и оставлять свое укрывище ради опасностей Амана. А потому Мелькор сказал ей: «Делай, как я велю. И если, когда все исполнится, голод твой не уймется, я дам тебе полной горстью все, чего пожелает твое вожделение».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он поклялся легко, как клялся всегда; и смеялся в глубине души. Так старый вор соблазняет новичка. Перед выступлением Унголианта окутала себя и Мелькора покровом тьмы: Бессветием, которого не прозреть ничьим глазам, ибо оно – пустота. Потом медленно стала плести сети – вервие за вервием, с обрыва на обрыв, со скалы на утес, все выше и выше – покуда не добралась наконец до вершины Хиа́рментира, высочайшего пика в той области Мира, далеко на юге от великой Таникветиль. За тем краем валары не следили; западнее Пелоров земли были пусты и сумрачны, а восточнее гор, кроме позабытого Аватара, лежало лишь безбрежное море.

Но сейчас на вершине горы залегла Унголианта; она сотворила лестницу из сплетенного вервия и сбросила вниз – и Мелькор поднялся и встал рядом с ней на вершине, глядя на Хранимый Край. Под ними лежали леса Оромэ, а западнее золотилась высокая пшеница полей Йаванны и мерцали травы ее пастбищ. Но Мелькор взглянул на север – и увидел вдали сияющую равнину, где серебряные крыши Валмара блистали в смешенье лучей Тельпериона и Лаурелин. Тут Мелькор громко захохотал и помчался вниз по долгим западным склонам, и Унголианта неслась рядом, тьмою своей прикрывая их обоих.

А надо сказать, что то было время праздника, и Мелькор знал это. Хотя все времена года во власти валаров и в Валиноре нет ни зимы, ни смерти, жили они, тем не менее, в Арде, а это лишь малая песчинка в Чертогах Эа, чья жизнь – Время, текущее неостановимо от первой ноты до последнего хора Эру. И поскольку валары любили тогда облачаться, как в платье, в обличье Детей Эру – так сказано в Айнулиндалэ, – равно они ели и пили, и собирали плоды Йаванны, выросшие на Земле, сотворенной по воле Эру.

Потому Йаванна установила время цветения и созревания всего, что росло в Валиноре; и каждый раз в начале сбора плодов Манвэ устраивал великое празднество во славу Эру, когда все народы Валинора пели и веселились на Таникветиль. Теперь был тот самый час, и Манвэ объявил праздник более пышный, чем все бывшие со времени прихода эльдаров в Аман. Ибо, хотя бегство Мелькора предвещало грядущие труды и печали и воистину никто не мог сказать, какие еще раны могут быть нанесены Арде, прежде чем Врага одолеют снова, – в то время Манвэ решил исцелить лихо, родившееся среди нолдоров; и все были приглашены в его чертоги на Таникветиль, дабы отбросить рознь, что легла между их вождями, и навсегда позабыть об уловках Врага.

Были там и ваниары, и нолдоры Тириона, и майары собрались вместе, а валары облачились в красу и величие; они пели пред Манвэ и Вардой в их высоких чертогах и плясали на зеленых склонах Горы, обращенных к Древам. В тот день улицы Валмара были пусты и сходы Тириона безмолвны: земли дремали в мире. Лишь тэлери за горами по-прежнему пели на морских берегах; ибо времена года мало трогали их, они не задумывались ни о заботах Правителей Арды, ни о Тени, что пала на Валинор, – ведь покуда она не коснулась их.

И лишь одно омрачало замысел Манвэ. Феанор пришел, ибо ему – единственному – Манвэ повелел прийти, но ни Финвэ, ни кто иной из нолдоров Форменоса не явился. Ибо сказал Финвэ: «Покуда сын мой Феанор в изгнании и не может войти в Тирион, я считаю себя лишенным трона и не стану встречаться с моим народом». А Феанор не надел праздничных одеяний – ни вышивок, ни серебра, ни злата, ни драгоценных каменьев не было на нем; и он лишил валаров и эльдаров света Сильмарилов, оставив их под замко́м в Форменосе, в железной палате. Тем не менее он встретился с Финголфином пред троном Манвэ и был дружелюбен – на словах; а Финголфин предал забвению обнаженный меч и протянул руку, говоря так:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Что я обещал – то и делаю. Я прощаю тебя и не помню обид. – Феанор молча пожал ему руку, но Финголфин промолвил: – Полубрат по крови, истинным братом по духу буду я. Ты станешь вести, а я следовать. И да не разделят нас впредь никакие печали!