Сильмариллион - Толкин Джон - Страница 10

Как уже говорилось, когда поход тэлери близился к концу, они надолго поселились в Белерианде, за рекой Гелион; а многие нолдоры находились тогда в лесах, позже названных Не́лтдореф и Ре́гион. Эльвэ, вождь тэлери, часто ходил через лес к селениям нолдоров, навещать своего друга Финвэ; однажды случилось ему проходить одному по роще Нан-Эльмот в свете звезд – и вдруг он услышал пение соловьев. Он застыл, очарованный; и далеко, за голосами ло́мелинди, услышал он голос Мелиан – и сердце его исполнилось изумления и страсти. Забыл он свой народ и все свои замыслы и, войдя под сень деревьев, углубился в Нан-Эльмот – и заблудился. Но в конце концов вышел на поляну, открытую звездам; там стояла Мелиан. Он взглянул на нее из тьмы и увидел на ее лице сияние Амана.

Она не сказала ни слова; но Эльвэ, исполнясь любви, приблизился и взял ее за руку – и чары сковали его. Бессчетные годы стояли они так, не говоря ни слова, и звезды кружились над ними, и деревья Нан-Эльмота росли все выше, а тень их делалась все гуще.

Потому-то народ Эльвэ, искавший своего вождя, не нашел его, и Ольвэ принял на себя правление тэлери и, как рассказывали потом, увел их. Эльвэ Синголло до конца своей жизни более не приходил через Море в Валинор, и Мелиан не возвращалась туда, пока он был с нею; но через нее перешла к эльфам и людям частица духа айнуров – тех, кто прежде Эа был с Илуватаром. В последующие дни Эльвэ стал прославленным вождем; народом его были эльфы Белерианда – си́ндары, Сумеречные Эльфы, а сам он звался Владыка Серебристый Плащ, Элу Ти́нгол на языке той земли.

А Мелиан была его Владычицей, более мудрой, чем любое дитя Средиземья; и их тайные чертоги, что звались Ме́негрот, Тысяча Пещер, были в До́риате. Огромное могущество дала Мелиан Тинголу, кто и без того был велик среди эльдаров: ибо из всех синдаров он один видел собственными глазами Древа во дни цветения, и, хотя был владыкой уманиаров, он причислен не к мориквенди, а к Эльфам Света.

И от любви Тингола и Мелиан пришла в мир прекраснейшая из всех Детей Илуватара, что жили на земле или будут когда-нибудь жить.

Глава 5

Эльдамар и принцы эльдалиэ

Пришло время, и дружины ваниаров и нолдоров подошли к самым западным берегам Внешних Земель. В древние времена, после Битвы Сил, берега эти заворачивали на запад, покуда – на самом севере Арды – узкий пролив не отделял их от Амана, где лежал Валинор; но весь тот пролив был, из-за лютых морозов Мелькора, забит вздыбленным льдом. А потому Оромэ не повел дружины эльдалиэ на дальний север, но увлек их в прекрасные земли вкруг реки Сирион, что после были наречены Белериандом; а те берега, с которых взглянули на Море, отделял от Гор Амана широкий, глубокий и темный океан.

И Ульмо, по решению валаров, пришел к берегам Средиземья и заговорил там с эльдарами, что ожидали, глядя на темные волны; он играл на своих рогах из раковин, и благодаря речам его и музыке их страх перед Морем обратился в тягу к нему. Тогда Ульмо вырвал с корнем остров, стоявший со времен падения Иллуина посреди моря, вдали от всех берегов; и с помощью своих слуг он сдвинул тот остров, как могучий корабль, и пригнал его в залив Балар, куда стремит свои воды Сирион. Тогда ваниары и нолдоры ступили на остров, и он перевез их через море. Так достигли они побережья у подножия Гор Амана. Они вошли в Валинор и были встречены с радостью. Но восточная коса острова застряла на мелководье близ устья Сириона, отломилась и осталась в заливе; так, говорят, возник остров Балар, куда после часто являлся Оссе.

Но тэлери все еще оставались в Средиземье, ибо жили в восточном Белерианде, вдали от моря, и не слышали призывов Ульмо; и многие искали своего вождя Эльвэ и не хотели уходить без него. Но, узнав, что Ингвэ и Финвэ со своим народом ушли, многие тэлери двинулись к побережью Белерианда и после жили близ устья реки Сирион, тоскуя по ушедшим друзьям; и они избрали своим вождем Ольвэ, брата Эльвэ. Долго оставались они у западных берегов моря, а Оссе и Уинен приходили к ним и подружились с ними; и Оссе наставлял их, сидя на скале у берега, и от него научились они мореходству и песням морей. И вышло так, что тэлери, которые изначально любили воду и были лучшими певцами среди эльфов, возлюбили море, и песни их наполнились отзвуками прибоя.

Минуло много лет – и Ульмо внял мольбам нолдоров и Финвэ, их владыки, что скорбели от долгой разлуки с тэлери и просили его перевезти их в Аман, если они того пожелают. И воистину, многие тэлери желали теперь этого; но велика была печаль Оссе, когда Ульмо вернулся к берегам Белерианда, чтобы унести их в Валинор, ибо его заботой были моря Средиземья и берега Внешних Земель, и он был огорчен, что голоса тэлери не зазвучат более в его владениях. Некоторых он уговорил остаться – то были фа́лафримы, Береговые Эльфы, что в последующие дни жили в гаванях Бритомбар и Эгларест, первые мореходы Средиземья. Вождем их был Кирдан Корабел.

Родичи и друзья Эльвэ Синголло тоже остались в Средиземье, по-прежнему разыскивая его, хотя и рады были бы уйти в Валинор, к свету Древ, если б Ульмо и Ольвэ пожелали задержаться. Но Ольвэ стремился уйти; и в конце концов большинство тэлери взошло на остров, и Ульмо повлек их прочь. Так друзья Эльвэ остались одни и назвали себя Эглат – Позабытый Народ. Они жили большей частью в лесах и холмах Белерианда, а не у моря, наполнявшего их скорбью; но тоска по Аману всегда жила в их сердце.

Но когда Эльвэ очнулся от долгого забытья, они с Мелиан вышли из Нан-Эльмота и жили с тех пор в лесах, в сердце этого края. И хотя велико было его желание вновь увидеть блеск Древ, в лице Мелиан ему сиял свет Амана, как в незамутимом зеркале, и свет этот дарил ему покой. Народ его в радости собрался вокруг него и дивился; ибо, хотя Эльвэ и прежде был прекрасен и благороден, ныне походил он на владыку майаров – ростом выше, чем прочие Дети Илуватара, с глазами как лунное серебро; и высокая судьба ожидала его.

А Оссе последовал за дружиной Ольвэ и, когда они входили в залив Эльдамар (что значит Дом Эльфов), воззвал к ним; и они узнали его голос и взмолились к Ульмо, прося прекратить плавание. И Ульмо внял их просьбе, и по его велению Оссе остановил остров и укоренил его в основании моря. Ульмо сделал это тем охотней, что он понимал души тэлери и на Совете валаров был против призвания квенди, считая, что им лучше оставаться в Средиземье.

Мало радости было валарам в том, что он сделал; и Финвэ опечалился, когда тэлери не пришли, а пуще – когда узнал, что Эльвэ покинут и никогда им не увидеться, кроме как в чертогах Мандоса. Но остров не двигался более и стоял одиноко в заливе Эльдамарском; и был он назван Тол-Эрессеа, Одинокий Остров. Там тэлери жили как им желалось – под звездами небес и все же близ Амана и бессмертного брега. Этим долгим житьем врозь объясняется отличие языка обитателей Одинокого Острова от языка ваниаров и нолдоров.

Им валары дали земли и место, чтобы жить. Даже среди сияющих цветов в древосветных садах Валинора жаждали они видеть порой звезды; а потому в гигантской стене Пелоров был сделан проход, и там, в глубокой долине, что сбегала к морю, эльдары подняли высокий холм: звался он Ту́на. С запада на него падал свет Дерев, и тень его лежала на востоке; и на восток смотрел он – на Эльдамарский залив, и Одинокий Остров, и Тенистые Моря. Тогда сквозь Калаки́рию, Ущелье Света, вырвался свет Благословенного Края, расцвечивая темные волны серебром и золотом, и коснулся Одинокого Острова, и его западный берег стал прекрасен и зелен, и распустились там цветы – первые, что расцвели восточнее Гор Амана.

На вершине Туны поднялись белые стены и террасы Ти́риона – города эльфов; и высочайшей из башен того города был Маяк Ингвэ, Ми́ндон Эльда́лиэва, чей серебряный фонарь виден далеко в туманах моря. Мало кому из смертных довелось узреть его тонкий луч. Ваниары и нолдоры долго жили вместе в Тирионе. А так как изо всех творений в Валиноре более всего любили они Белое Древо, Йаванна сотворила для них дерево, подобное Тельпериону; только оно не светилось собственным светом. Галати́лион звалось оно на языке синдаров. Это дерево посадили в саду у подножия Миндона, и там оно цвело, и от него пошло множество подобных дерев в Эльдамаре. Одно из них высадили потом в Тол-Эрессеа и нарекли Ке́леборном; от него со временем произошел, как рассказано в другом месте, Ни́млот, Белое Древо Ну́менора.