Возвращение на Остров Мечты - Тихонов Алексей - Страница 3

Раньше всего сдало дыхание. Затем заныли плечи. Юноша вдруг осознал, что долго взятый темп не вытерпит. Сколько продолжался этот бешеный танец? Может, минуту, а может, и час. Впрочем, нет, на час он вряд ли смел рассчитывать в нынешнем состоянии. Чувствуя, как силы, будто воздух у ныряльщика, иссякают, кинулся в последний, отчаянный вихрь за грань дыхания. Волчком пошел по краю площадки, нарезая, мерещилось, самый дождь обезумевшим оружием, взвился в пируэте, с размаху обрушил шест плашмя на землю, взбив фонтаны брызг… Да там и оставил. Жадно дыша, выпрямился. По телу змеились вперемешку капли пота, дождя и воды из луж. Никакого холода, юноша пылал как в огне, тяжело переминался на подрагивающих ногах.

Выяснилось, что остальные шестовики уже прекратили работу. То ли закончили тренировку, то ли отвлеклись-таки на интересное зрелище. Во всяком случае, они дружно уселись в ряд на бревне, заменявшем скамью, и встретили финал выступления разрозненными криками. Пара кулачных бойцов еще длила подобие схватки, хотя тоже больше теперь обменивалась шутками с товарищами. Звонко хлопнув обоих болтунов по бритым макушкам, мастер Очата направился через площадку к Шагалану. Подошел, молча принял поклон, молча оглядел с головы до пят, коснулся пальцами груди, живота. Без тени улыбки произнес.

— Наполнение хорошее, друг мой. Пожалуй, даже отменное. Движения чистые. Выносливость слабая. Понимаю всю специфику разведчиков, но это слабо и для них.

Юноша, не имея что возразить, вновь поклонился.

— Охотники — искусные бойцы, — продолжал хардай, — однако если ты не намерен провести жизнь в лесу, то обязан готовиться и к полевому бою. Наслышан о ваших подвигах по ту сторону пролива, но это же не повод запустить тренировки? Нас слишком мало, бои получатся по преимуществу групповые, толпа на одного. Сам знаешь, изощренная техника тут спасает далеко не всегда. Недаром говорят: хороший охотник уверенно бьет сечевика, сечевик — полсотни солдат, а полсотни солдат задавят охотника. А ты… Сомневаюсь, что одолеешь сейчас и единственного приличного соперника.

— Сейчас навряд ли, учитель, — с трудом восстанавливая дыхание, согласился Шагалан.

Очата недовольно покосился, кивнул.

— Вот и проверим. Рокош! Подойди.

Юноша из числа веселившихся на бревне моментально умолк и поднялся. Среди товарищей он бросался в глаза: высокий, широкоплечий, с округлыми узлами мышц. Давно уже замечалось — ребята в лагере не отличаются особыми размерами, сверстникам они, как правило, уступают и в росте и в весе. Когда затеяли выезжать в мир на приработки, это сделалось очевидным. Деревенские парни, гордые своей статью, попытались однажды силой утвердить превосходство, что, конечно, безотлагательно и жестко пресекли. Урок, преподанный с немого согласия мастеров, расставил все по местам. Уразумев, что размеры не всегда определяют сильнейшего, крестьяне прониклись должным почтением к странным чужакам, а юные селянки с тех пор благосклоннее взирали на худощавых беженцев. Хардаи объясняли подобные недостатки тяжелыми нагрузками в нежном возрасте. Нечто схожее наблюдалось и на Диадоне, правда, там это не усугублялось регулярной нехваткой еды. Такова оказалась плата за приобретенные исключительные умения. И тем разительней был вид Рокоша, настырно тянувшегося вверх и вширь вопреки любым тяготам. Не все в лагере получились одинаково мелкими, однако и среди остальных Рокош выделялся зримо. Вероятно, в обыкновенной жизни из него вырос бы настоящий великан, теперь же он не слишком превосходил окрестных пахарей, зато того же Шагалана обогнал на голову. Впрочем, вовсе не потому выбор Очаты смотрелся на редкость неудобным — Рокоша, вдобавок к мощи обладавшего и незаурядным мастерством, почитали одним из лучших, если не лучшим бойцом.

Приблизившись, Рокош, в чьих глазах еще прыгали веселые чертики, поклонился учителю.

— Схватка без оружия, — объявил тот.

— Позвольте хоть немного отдышаться, учитель! — взмолился Шагалан.

Хардай усмехнулся.

— На поле боя ты также попросишь врага о передышке? И не преувеличивай преимущество соперника. Он тоже едва закончил тренировку, причем куда более долгую и тяжелую.

— Исключительно сеча, учитель? — осведомился Рокош, затягивая на запястье шнуровку кожаных поручей. — Или Шагалану позволяются его хитрые штучки?

— Позволяются, если смогут помочь.

Ребята поодаль закопошились, любопытствуя, подтянулись теснее. Снарядившиеся бойцы вышли в центр площадки. Оглядев внимательно юношей, Очата коротко бросил.

— Все всё знают. Все готовы. Начали!

Он скользнул в сторону, открывая соперникам дорогу, но те не спешили кидаться в рубку. Двинулись по кругу, одинаково бесстрастные, расслабленные, не глядящие на оппонента. Шагалан понимал: Рокош сознательно дарит ему шанс — стихией сечевиков слыл именно единый мощный порыв, с замысловатыми завязками боя разведчики были знакомы лучше. Однако сейчас состояние не очень способствовало изощренности: тело немного остыло, зато глухо ныло, отвыкнув от запредельной нагрузки, огонь разгула притух, дотлевал где-то под грудью. Затягивать схватку Шагалану в любом случае резона не имело. Без особой надежды он попытался пару раз выдернуть Рокоша на атаку, тот не поддался. Описали очередной круг. Пожалуй, они слишком хорошо знали друг друга, чтобы изобрести нечто совсем неожиданное. Разведчик вздохнул, качнулся, пробуя опору, и ринулся, ломая плавность движения, в бой. Стремительная серия ударов получила достойный отпор, но юноша того и ждал. Едва ощутил ответный натиск, как проворно нырнул вниз и в сторону, обходя соперника сбоку. Немедленно напал. Рокош, только что не хрустнув суставами громоздкого тела, развернулся-таки навстречу. Шагалан, вновь нащупав сопротивление, повторил маневр, заходя уже за спину. Рокош с перекосившимся лицом ухитрился развернуться. Хватаясь за последнюю возможность, Шагалан кинулся еще дальше, не давая сопернику ни времени, ни пространства. В конце концов, человек не способен, на манер змеи, свиться в спираль! И тут… Рокош встретил его спиной. Это продолжалось всего мгновение, но Шагалан так ничего и не смог поделать с мелькающими, вопреки законам природы, руками. Мгновение спустя Рокош крутнулся обратно, обрушился на замешкавшегося разведчика. Приходилось принимать лобовой бой, хотя его шансы в нем были скромные. Юноши атаковали разом, покрывая один другого градом ударов всех мыслимых форм и направлений. О защите никто не заботился — грамотно выложенные раскруты перебивали по пути чужие выпады. Мастерство соперников оказалось равным друг другу, поэтому слышался лишь свист рассекаемого воздуха да глухая дробь сшибающихся рук. Завораживающее зрелище: словно два дождя летели навстречу и, сталкиваясь капля в каплю, гасли, не способные достичь цели. Редкие удары, проникавшие-таки к телу бойца, как-то сами собой вязли, соскальзывали, не причиняя заметного вреда и даже не нарушая позиции. Видя, что не удается взять верх, стороны завеяли взвинчивать скорости. Руки юношей слились в призрачные облака, но и облака все равно неизменно накладывались одно на другое.

Бой удавался на славу, да вот выиграть в нем Шагалану суждено не было. Воздуха он давно не находил, какой-то огненный кол засел в горле. Мышцы пока слушались, однако перед глазами потемнело. Точно ощутив это, Рокош вздыбил темп вовсе запредельно. Шагалан постарался успеть, пропустил один скользящий удар, выдержал второй, еле устоял от третьего. Его облако внезапно начало разваливаться. Руки, ломая стройность раскрутов, еще защищали хозяина, но разведчик почувствовал, что роковой удар на пути к цели. Надрывным усилием юноша, выгнувшись дугой, метнул свое тело куда-то назад, выскальзывая между наседающими кулаками, кувыркнулся в воздухе и выкатился из схватки.

Тотчас поднялся, хотя каменная земля упорно норовила уйти из-под ног. Рокош не преследовал, сам с трудом пытаясь отдышаться. Сбоку наползла какая-то тень, и Шагалан развернулся к новой угрозе.

— Достаточно. — Жесткая ладонь Очаты сдавила юноше плечо. Мастер пытливо оглядел Шагалана, затем посмотрел на Рокоша. — Хороший бой. И многое показывает. Думаю, выводы сделаете сами. Если нет — приходите, подскажу.