Сказки дедушки Матвея - Бондаренко Владимир Никифорович - Страница 10

Пересидел Мишатка кое-как самые лютые стужи, а едва ростепельный март дохнул весной — невтерпеж стало. Вылез из берлоги на свежий воздух. Куда ни глянет — белым-бело. И тишина стоит мертвая. Куда пойдешь? Где что искать станешь?

Бежит мимо Лиса, рыжие волоса.

— Много лет здравствовать, мил-сердечный друг! Ой, какой же ты страшненький!

— Да, пожалуй, будешь страшненький, когда есть нечего… И присоветовать некому.

— Фу, о чем горевать. Пойдем-ка со мной. Так и быть, поделюсь.

Подвела его Лиса к гибкой березе, а на верхушке березы — петля, а в петле Заяц болтается.

— Ай, ловка Лиса! Как это ты?

— Зачем я? — отвечает Лиса, — сам он. По тропинке бежал, в охотничью ловушку попал. Выпрямилась береза — и вздернула Зайца. Ну-ка, нагибай ее вниз.

Нажал Мишатка лапой на березу — только треск пошел. Разорвали они Зайца. Сглотнул он свою долю прямо с костями — что ел, что не ел: сытости не прибавилось.

— Эх, Лиса, не подскажешь ли еще что-нибудь?

А Лиса — та себе на уме. Окинула Мишатку глазами, шевельнула хвостом.

— Хорошо, пойдем!

Завела она его в сосновый бор и говорит:

— Вон там за деревьями кусок мяса на бревне лежит. Волк себе на ужин оставил и колом приткнул, чтобы не украли. Не боишься Волка — тащи мясо, поделим!

Бояться?! Да Мишатка радехонек хоть этим досадить Волку. Подошел он к деревьям и видит: лежит бревно, над ним второе колом подпирается, а под колом кусок мяса. Дурак Волк! Прямо на виду у всех спрятал. Оглянулся Мишатка назад, а из-за дерева Лиса лапкой машет: тащи, мол, скорее, пока Волк не пришел… Зацепил Мишатка мясо когтями, покачнулся кол, верхнее бревно — блим! — и размозжило Мишатке голову.

А Лиса подошла тогда смело и говорит:

— Жалко мне тебя, мил-сердечный друг, да что поделаешь? Чужим-то умом ведь до поры до времени жить можно. А у меня вот и шкура цела, и медвежатники вдоволь. Когда еще охотник ловушку проверять придет…

Со двора донеслось протяжное мычание:

— Му-у-у!..

— Ох, корова-то у меня не напоена, — засуетился дед Матвей. И, пряча в седых усах хитроватую ухмылку, торопливо натянул заячий малахай и вышел из избы, оставив в раздумьи молодых друзей.