Затмение (СИ) - Субботина Айя - Страница 28

Ничто так не воодушевляет, как осознание, что не зря слушала скучных преподавателей, пока Райль разучивала танцы и училась играть на арфе.

Кстати, сестра появляется только во второй половине дня: воодушевленная, разрумяненная от крепкого мороза. И сразу же берет меня в оборот.

— Брось свои скучные бумажки и посмотри лучше, какие восхитительные пригласительные я подготовила!

Краем глаза смотрю на красивые стопочки конвертов в белоснежных кружевах, усыпанные крохотными голубыми розами из лент. Ручная работа — и очень кропотливая. Наверняка Райль пришлось повозиться, чтобы найти ответственного мастера, и хотя бы ради ее стараний я должна проявить больше интереса. Откладываю в сторону перо, стряхиваю с колен домашнего платья обрывки бумаги и подхожу ближе. Верчу первый же конверт, прищелкиваю языком, но сестре и этого мало: отбирает у меня конверт и достает тонкий пергамент с золотистым тиснением. Под радушным приглашением посетить маскарад значится имя… великого герцога.

— Я подумала, мы не можем его игнорировать, — говорит Райль. — Это будет невежливо. И потом: он все равно не согласится прийти.

Вот уж в чем я совершенно не уверена, но Райль права — мы не можем не пригласить Эвана. Таких особ нельзя игнорировать. Даже если их присутствие грозит превратить уютное торжество для избранных в шпионский смотр. Эван не упустит случая еще раз прощупать подданных на верность.

Откладываю эту мысль на потом, ведь так или иначе, а приглашение придется отвезти лично мне. И почти наверняка Эван воспользуется ситуацией, чтобы устроить допрос с пристрастием по поводу злосчастных рогов. Может быть, старый алхимик был прав, и желание держать про запас еще одного Мастера выйдет мне боком?

Среди прочих приглашений — сливки двора. Графы, маркизы, князья. Зачитываю имена, и Райль сопровождает их короткими ремарками. Все-таки, светская жизнь — это ее стихия. Я умею умножать деньги и считать прибыль, могу поддержать разговор об астрономии, литературе, биологии и современной химии, но все эти темы интересны обществу мужчин, а в этой части мира они до сих пор смотрят на женщин, как на свои бесправные придатки. Нет, конечно, я смогла бы организовать маскарад, но делала бы это без удовольствия и с несоизмеримыми затратами моральных сил. А Райль, кажется, чуть не порхает от радости и заслуженной похвалы.

— А это для кого? — спрашиваю, когда сестра мягко, но ловко выдергивает из моих пальцев последний конверт. Замечаю, что розочки на нем не голубые, а красные.

— Для того роскошного мужчины, — воркует сестра и прячет конверт в бархатную сумочку. — Если бы ты сказала, где его искать…

— Он не придет, — обрубаю ее еще не оперившуюся надежду, а внутри все клокочет от возмущения. Ну конечно, это же Блайт: если даже я на него как-то странно реагирую, то что уж говорить о влюбчивой Райль. — У нас с ним были сугубо деловые отношения. И людям его ремесла не место среди высшего общества. Если, конечно, ты не хочешь получить плеткой от карателей великого герцога за то, что посадила его за один стол с мошенником и головорезом.

Напрасно я сказала про мошенника и головореза. Нормальную трезвомыслящую женщину это точно бы отпугнуло, но только не Райль. Она начиталась дурацких романтических баллад в духе «разбойник полюбил принцессу — и их любовь преодолела тысячи преград» и наверняка еще больше распалится.

— Райль! — повышаю голос, вдобавок громко щелкая пальцами у нее перед носом. — Отдай мне приглашение.

— И не подумаю. — Сестра показывает язык и, ссылаясь на встречу с флористом, ускользает, а с нею и полдесятка служанок.

Я в бешенстве и только появление Грима удерживает меня от того, чтобы не швырнуть в стену тяжелую хрустальную чернильницу. Но это наверняка видно у меня на лице, потому что верный страж на всякий случай отклоняет голову от дверного косяка.

— Разве ты не должен быть в постели? — спрашиваю чуть грубее, чем следовало. Не так-то просто проглотить колючее раздражение.

— Я устал валяться без дела, — ворчит Грим. Осторожно, тщательно скрывая боль за непроницаемой маской, подходит ко мне и отодвигает чернильницу на другой край стола. — Во что Райль вляпалась на этот раз?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Грим больше года присматривает за моей спиной и знает обо мне все, даже какой на вкус воздух, которым дышу, но рассказывать ему о Блайте совершенно не хочется. Поэтому просто машу рукой, мол, ничего достойного целого разговора.

— Я просто вымоталась.

А вот об игре с принцем ему рассказать можно. Грим слушает внимательно и в конце, когда я говорю, что передала Ривалю все закладные, недовольно хмурится. Да, этот мужчина всего лишь мой охранник, но иногда он дает полезные советы. Правда, все они не имеют ничего общего с состраданием. У Грима на лбу написано, что мой поступок он считает чистой воды глупостью. Ну и пусть. Переигрывать уже поздно.

— Великий герцог не давал о себе знать? — интересуется Грим. Мы оба знаем, что за простым вопросом скрывается невысказанное: «Когда и у кого мне вырывать твою жизнь, Дэш?»

— Надеюсь, ему не до меня, — пожимаю плечами. — Но Райль собирается пригласить Эвана на маскарад — и там мы в любом случае столкнемся лбами.

— На твоей территории, — уточняет Грим. И это в самом деле громадное преимущество. — Пусть только подумает причинить тебе вред — я лично сверну ему шею.

глава 20

Проходит неделя с тех пор, как Блайт, не попрощавшись, исчезает из моего дома. И хоть мне противно осознавать это, я по часам помню каждый из этих дней: одобрила чертежи украшений для новой линии, которую придумала Райль, заказала рубины и изумруды из Сахри, выкупила долю в банке «Гриф». И это, не считая забот с домом. Пока мой алхимик и его подмастерье обрабатывали рога арха для Снайга, мы с Шиирой оформляли замок. До маскарада остались считанные дни, и я хочу, чтобы все те, кто давно поставил на девчонках Меррой крест, подавились собственной завистью.

Встаю до рассвета и падаю в кровать за полночь, совершенно обессиленная. Изматываю себя, чтобы не видеть снов. Точнее, не видеть человека, привыкшего там хозяйничать. Я не должна о нем думать и не должна ждать встречи. И уж точно не поглядывать на дверь всякий раз, когда прохожу мимо. Но беда в том, что, куда бы я ни пошла, Блайт тут как тут. Его нет физически, но он все время у меня за спиной. И стоит мне подумать о чем-то, как его призрак тут же отпускает едкие комментарии. К концу третьего дня я начала подозревать у себя душевную хворь, потому что, сидя в кабинете над кипами бумаг, поймала себя на том, что разговариваю со своим безмолвным собеседником.

Кончилось тем, что я попросила алхимика сварить мне настойку для крепкого сна. И только после пары совершенно пустых ночей смогла, наконец, избавиться от наваждения. Безразличие — лучший спутник одинокой женщины, озабоченной планами мести, которые не прощают ошибок.

— Здесь достаточное количество, — говорит алхимик, вручая мне мешочек с обработанным катализатором для Снайга. Даже сквозь плотную ткань я ощущаю тепло содержимого. — Но я бы советовал быть поосторожнее с Мастерами, которые требуют таких редких компонентов.

— Почему?

— Потому что эта сущность, вероятнее всего, древнее, чем все иные Мастера, с которыми мне приходилось иметь дело.

У меня нет повода не доверять его предостережениям, но и выгнать несчастного старика в небытие, где он, скорее всего, пропадет, не могу. Придется положиться на интуицию, которая говорит, что если бы Снайг хотел причинить мне вред, он бы уже как-то себя проявил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Грим следует за мной, когда мы спускаемся в подвал. Черчу круг и высыпаю в центр содержимое мешочка. После обработки нарезанный пластинками кусочек трофейного рога похож на маслянистые угольки. Стоит выйти из круга — и катализатор начинает действовать. Сначала ничего не происходит, лишь привычные мне легкие толчки подтверждают, что я все сделала правильно. Но через минуту круг вспыхивает яркими столбами света, словно сквозь меловые грани наружу вырывается жар подземного мира. Жмурюсь, потому что глаза нестерпимо жжет, а Грим на всякий случай выходит вперед. Мы оба знаем, это лишь дань его обещанию защищать меня, потому что здесь все равно нет физического врага, а бестелесный может напасть даже с потолка.