Солдат, не спрашивай - Диксон Гордон Руперт - Страница 3

— Ничего, — сказала она, словно раздумывая. — Хотя есть один шанс из миллиона что-то услышать...

Она легко прикоснулась к моей руке.

— А теперь помолчите и не мешайте другим, даже если вы и не желаете слушать себя.

— О, я с удовольствием сделаю это, — усмехнувшись, проговорил я.

Девушка отвернулась и внезапно, через ее плечо, далеко от нас, у самого входа в Индекс-комнату, возле лестницы, ведущей на платформу, я увидел свою сестру. Как я не заметил, что она отстала — не знаю! Я узнал ее на таком расстоянии только по фигуре. Она разговаривала с каким-то незнакомцем, одетым во все черное. Его лицо, скрытое в полумраке, я не смог разглядеть, да и расстояние было чересчур большим, но он стоял очень близко к Эйлин и, казалось, был очень увлечен разговором.

Я был поражен и рассержен. Вид стройной мужской фигуры, казалось, возбуждал меня, подобно оскорблению. Уже одна мысль, что Эйлин отделилась от нашей группы и любезничает с каким-то мужчиной после того, как уговорила меня прилететь сюда, говорила с кем-то, кто был мне совершенно незнаком, и это в то время, как я не мог слышать, о чем они говорят...

Даже на таком расстоянии движения ее рук и колебания фигуры в мерцающем полумраке казались мне возмутительными.

Холодная волна гнева поднялась во мне. Даже обладая самым лучшим в мире слухом, нельзя было бы разобрать, о чем они так оживленно беседуют, но поскольку мрачная тишина повисла в комнате, я напряг все свои силы, чтобы постараться хоть что-либо услышать из их беседы.

И тогда — постепенно, но во все возрастающей громкости — я начал слышать!

Это не был голос моей сестры или ее собеседника. Это был несколько глуховатый голос человека, говорившего на языке, похожем на латинский, но с падающими гласными и пришепетыванием. И эта речь нарастала, усиливаясь не по громкости, а по четкости произношения.

Затем я услышал другой голос, что-то говоривший в ответ. А затем еще голос, и еще, и еще... Шепчущие, кричащие, визжащие, подобные снежной лавине голоса входили в меня с различных направлений. Все голоса, все языки звучали в моей голове... И все это усиливалось, усиливалось, усиливалось...

Они звучали в моей голове, бубня, крича, смеясь, скрежеща, приказывая и моля — но отнюдь не сливаясь, как это могло бы показаться, в один шумный вой или могучий гром, подобный звуку водопада.

По мере того, как они росли, они становились все отчетливее и отчетливее.

Я СЛЫШАЛ КАЖДОГО!

Каждого их тех миллионов мужчин и женщин, которые жили сейчас на Земле.

Я испугался, не в силах совладать с этим. Грудь сжало удушье — мне стало не хватать воздуха. Задыхаясь, я без чувств упал на пол.

Глава 3

С трудом открыв глаза, я с удивлением обнаружил, что лежу на полу и лишь Лиза Кант склонилась надо мной. Другие члены нашей группы еще только растерянно оглядывались по сторонам, пытаясь понять, что еще такое приключилось со мной.

Лиза присела возле меня и, положив мою голову себе на колени, спросила низким прерывистым голосом:

— Что с вами? Вы что-то слышали?

Я потряс головой, инстинктивно пытаясь прогнать весь тот ужас, который минуту назад пленил мое сознание, но тут же с изумлением обнаружил, что только бормотание изумленных людей, столпившихся вокруг меня, нарушает глубокую тишину Индекс-комнаты.

— Вы что-то слышали? — повторила свой вопрос Лиза.

Я взглянул на нее и все вспомнил.

Эйлин и незнакомец! Все еще лежа на полу, я повернул голову в том направлении, где стояли они раньше, но там уже никого не было.

С трудом поднявшись на ноги, я направился к выходу.

Но Лиза решительно преградила мне дорогу.

— Куда это вы собрались? Вы не можете оставить это так! Если вы в самом деле что-то слышали, вам следует немедленно пройти к Марку Торру. Он говорит со всяким, кто что-либо слышал в этой комнате!

Я еле дослушал до конца этой длинной и гневной речи.

— Прочь с дороги! — с трудом подбирая слова, пробормотал я и, не очень вежливо отстранив ее в сторону, направился к выходу из Индекс-комнаты.

Но она догнала меня и вцепилась с силой, которую трудно было заподозрить в девушке ее возраста.

— Стойте! Остановитесь же на секунду! В чем дело?

— Дело? — огрызнулся я. — Моя сестра...

Но тут я остановился. Что я мог сказать? Что меня возмутил поступок семнадцатилетней сестры, заговорившей с кем-то, кого я, ее старший брат, не знал. Даже если бы я их настиг, что я мог им сказать? Потребовал бы, чтобы мужчина назвал себя или убирался прочь? Да меня просто примут за идиота.

Я стоял и молчал.

— Вы должны пойти со мной, — донесся до меня голос девушки, как будто издалека.

— Вы даже не представляете себе, как ужасно редко находят того, кто что-то слышит в точке Перехода... Вы даже не можете себе представить, как много это значит для Марка Торра!

Я отрицательно покачал головой. У меня не было ни малейшего желания становиться подопытным кроликом.

— Вы должны! — настойчиво повторяла Лиза. — Ведь это так много значит для всего Проекта! Вдумайтесь в это!

Слово «вдумайтесь» дошло до меня.

Девушка была совершенно права, я это понял только сейчас.

...Все миры, населенные человеческой расой, в настоящее время были расколоты на два лагеря, один из которых держал свое население в рамках «неразрывного» или «жесткого», как они говорили, контракта, а другой свято верил в «свободный» контракт. На стороне жесткого контракта были оба мира Френдлиз, Кассиди и Венера, а также большой новый мир Сета, у звезды Тау Кита.

На стороне «свободных» миров выстроились Земля, Дорсай, миры Экзотики — Культис и Мара, Новая Земля, Фриленд, Марс и маленький католический мир Святой Марии.

Планеты не могли готовить всех необходимых им специалистов, особенно когда другие миры делали это лучше. Даже самое лучшее обучающее оборудование не могло обеспечить воспитание первоклассных солдат, подобных тем, которых давал Дорсай. Никто не мог приготовить физиков и психологов, по качеству сходных с физиками Нептуна или психологами с Экзотики. Поэтому планета воспитывала и обучала только один тип профессионалов, которыми и торговала с другими мирами.

Разделение между двумя лагерями было полным. В «свободных» мирах контракт частично принадлежал человеку, продающему свои услуги. Без его согласия, за исключением особой необходимости, продажа его на другую планету была невозможна.

На планетах «неразрывного» контракта индивидуум был в полной зависимости от своего хозяина и, если ему приказывали, он обязан был беспрекословно повиноваться и работать в том месте, где указывалось.

«Свободные» миры гордились тем, что им не приходится продавать выпускников своих университетов партиями в обмен на специалистов с других миров. Но подобно всем высокоразвитым планетам, Земля, как и другие миры ее лагеря, пользовались правом индивидуального найма. По такому найму я и пришел работать в «Интерстеллар Ньюс Сервис», заключив годичный испытательный контракт. Но того, что я хотел, еще не было достигнуто! Я был свободным, да! Но «свободный» контракт еще не полная свобода!

Настоящая свобода в своей деятельности в наше время предоставляется только членам планетных правительств, а также особой группе людей, представляющих «Гильдию Интерстеллар Ньюс Сервис». Эти работники в области коммуникаций были связаны клятвой неподкупности и практически отказывались от своего родного Мира. Вступив в «Гильдию», я был бы поистине свободен — никакой Мир после этого не способен был бы предать меня суду или продать мои услуги, не спросив предварительно моего согласия! Да, у меня был сейчас контракт с «Интерстеллар», но это был только годичный контракт! Возобновит ли «Гильдия» его после года моей работы? Вероятность этого составляла всего 5-10%, это уж я хорошо знал. А что будет потом?

И сейчас мне в голову пришла мысль, что, может быть, Марк Торр сможет мне чем-то помочь.

— Вы правы, — сказал я Лизе. — Мне необходимо встретиться с Торром. Куда идти?