Целительница моей души (СИ) - Чекменёва Оксана - Страница 58

— Мы вам столько вкусняшек навыращиваем, ммм! — предвкушающе прижмурилась Льюла. — Я давно хотела поэкспериментировать со скрещиванием и селекцией.

— Опять она на своём академическом языке заговорила, — пробурчал Бейл. — Нет бы по-человечески, чтобы все поняли.

— Она имеет в виду, что хочет изобретать новые растения, — пояснил младшему брату Рин, потом посмотрел на Лану, делавшую ему какие-то знаки глазами, и обратился к королю: — А как насчёт наших животных? Мы сможем их забрать.

Выяснилось, что животных мы сможем взять с собой — при дворце есть просторный скотный двор, где найдётся место и для кур с цыплятами, и для кроликов, причём, на наших несушек служителям укажут особо — они не на мясо, только на яйца. А Приблуда поселится прямо с нами, поскольку «член семьи». Сейчас во дворце питомцы не жили, только «рабочие» кошки в кладовых и подвалах, да кто-нибудь из гостей изредка привозил с собой зверюшку, но и они располагались в другом крыле. А Приблуда была практически членом семьи, с которой Рэйнард тоже успел познакомиться, и о том, чтобы отправить её в подвал или на конюшню, речи не шло.

— А если я выгоню из подвала всех мышей, что будет с кошками? — поинтересовалась Лана.

— Хмм… Наверное, кошки останутся голодными, — предположил король.

— Их не кормят разве? — ужаснулась Ава. — Даже молочка не дают? — Кажется, младшие потихоньку освоились настолько, что решили и сами вопросы задавать, не делегируя старшим. Да и как такой вопрос без телепатии угадать можно?

— Не знаю, как-то никогда не интересовался. Может и дают. А может, считают, что им и мышей хватает.

— Если кошку не подкармливать, она может пойти другой дом искать, — задумчиво произнёс Ронт. — В тех же конюшнях или на складах зерна мышей точно больше.

— Я прогоню мышей только из кладовых, — решила Лана. — А по кухне и подвалам пусть бегают, а то жалко кошечек, голодные будут, а то и выгонят их совсем.

— Можешь распоряжаться мышами и крысами как тебе будет угодно, — с трудом удерживаясь, чтобы не рассмеяться над серьёзными рассуждениями девочки, разрешил король.

— Крыс прогоню. И тараканов, и клопов, если есть. А мышей оставлю — кошкам нужно что-то есть.

— Договорились, — кивнул король, и разговор снова завертелся вокруг нашего будущего переезда.

Но не успели мы прийти к общему мнению, когда именно нам стоит переселиться во дворец, как во входную дверь кто-то забарабанил. Мы замерли, я подхватилась с колен короля, на которых так и сидела всё это время — целительнице не привыкать к таким вот, отчаянным визитёрам в неурочный час, — и тут на кухню заглянул Арбен.

— Леди Аравиуленская, к вам пациент. Говорит, что очень срочно.

— Простите, — обратилась я к окружающим, но в основном к королю, остальные к подобному тоже привыкли. — Просто Дина, ну, или миссис Торп, — бросила я, проходя мимо блондина, едва удержавшись, чтобы глаза не закатить. Ещё бы в ноги поклонился!

На крыльце стоял явно не пациент, хотя выглядел молодой мужчина достаточно диковато — растрёпанный, волосы дыбом, словно в них постоянно пальцы запускали, глаза полубезумные.

— Кто у вас болен? — спросила, хватая с вешалки старенький «дежурный плащ», который висел тут как раз для такого случая, когда каждая минута на счету и нет времени вернуться в комнату, чтобы нормально одеться, и выскочила на улицу за мужчиной, который тут же рванул куда-то, указывая дорогу.

— Жена разродиться не может. Третий день уже, — на бегу выдохнул он. — Повитуха говорит — слишком большой ребёнок, помрут обои. Спасите мою жену, леди. У нас трое деток, как они без мамки?

Сзади послышались звук быстро приближающихся шагов, я оглянулась и обнаружила спешащего следом Арбена. Никак на это не отреагировала, улица общая, пусть себе бежит, мне не до того. А вот третий день — это плохо, очень плохо. Если женщина еще жива — а иначе бы за мной не прибежали, — вытяну, а вот жив ли ещё ребёнок, неизвестно. Но хотя бы мать детям сохраню.

Бежать пришлось три квартала по прямой и еще один после поворота, так что я совсем запыхалась, когда добрались до нужного дома. Но, войдя в комнату, где находилась роженица, тут же забыла о себе и кинулась к лежащей на постели и тихо постанывающей — на громкий крик явно уже сил не было, — молодой женщине. Жива — уже хорошо, первым делом сняла боль и дала небольшую подпитку, чтобы вернуть хоть немного силы, вторую руку положила на действительно огромный живот.

— Живы, — облегчённо выдохнула я и пустила в ту сторону вторую волну силы. — Успела. Теперь всё будет хорошо, — обратилась к изумлённо смотревшей на меня женщине. Ощутив прилив сил и пропавшую боль, она уже не стонала, лишь смотрела на меня, словно сама Богиня-Мать спустилась к ней с небес. — Сейчас тебе придётся немного постараться, а потом всё будет хорошо, — вновь повторила я. Настрой пациента — это главное, она должна мне верить.

— Да не родит она, — послышался у меня за спиной грубый голос, и, обернувшись, я увидела крупную неопрятную деваху, глядевшую на меня с пренебрежением, а в уголке — пожилую женщину в одежде служанки, эта смотрела на роженицу со слезами жалости, обеих я даже не заметила, вбегая в комнату, торопясь к своей пациентке. — Голова у дити громадная, не вылазит. Помрут обои.

— Они будут жить, все трое, — парировала я, вернув девахе ненавидящий взгляд. — Какая голова, ты, идиотка? — сдерживаться я не собиралась, эта дура чуть не угробила и мать, и детей. — Голову от спины отличить не можешь? Там двойня, один из детей поперёк лёг, разворачивать нужно было. Вон отсюда, шарлатанка! И я еще поинтересуюсь, кто тебе лицензию на работу выдал.

Деваху как ветром сдуло. А я обратилась к служанке, которая, услышав мои слова, вскинулась и с надеждой уставилась на меня:

— Несите тёплой воды, мыло и чистые тряпки — простыни, полотенца. — Та быстро вышмыгнула за дверь, а я снова улыбнулась измученной женщине. — Вот сейчас руки помою и разверну ребёночка, тогда быстро родишь. Не бойся, больно не будет.

— Я верю, — с трудом шевеля искусанными, пересохшими губами, шепнула она, а я ободряюще кивнула.

Просто не будет. Дети чуть живы, силы приложить придётся много. Но я справлюсь!

Домой я приползла уже заполночь. Ну, как — «приползла»? Когда вышла, наконец, из дома супругов Бринс, убедившись, что теперь и мать, и двойняшки в полном порядке — а учитывая, что успела я в последний момент, это было непросто, — то с трудом держалась на ногах, потратив весь запас сил не только на лечение, но и на вливание в роженицу. Я могла лечить травмы и болезни, но рожать-то пациентка всё равно должна была сама, поэтому при родах я иногда делилась с будущей матерью своей силой, что страшно меня истощало.

К счастью, у крыльца меня дожидался не только Арбен, но и нанятый им извозчик, который и доставил меня прямо к входной двери моей клиники. А вот по лестницы в свою спальню я и правда почти ползла, едва передвигая ноги и цепляясь за перила. На свою кровать рухнула, не раздеваясь, и тут же уснула. Сил заглянуть к детям не хватило, да и ладно — старшие же дома, да и младшие не груднички уже.

Проснулась я от того, что с меня стаскивают платье. Замычала недовольно и услышала знакомый смешок, после чего на меня натянули ночную рубашку и уложили в мягкую постель, прижав к уже такому знакомому, большому и тёплому телу.

— Всё хорошо? — поинтересовался любимый голос.

— Угу, — всё, на что мне хватило сил.

— Ребёнок в порядке?

— Угу.

— Мальчик или девочка?

— Угу.

— Всё ясно, — грудь под моим ухом завибрировала от сдерживаемого смеха. — Спи, моя маленькая.

— Угу, — согласилась я, но всё же добавила: — Гор и Эйти.

Супруги Бринс хотели назвать новорожденных двойняшек Дин и Дина — в честь той, кто, по их словам, подарила им жизнь. Но я попросила дать детям имена Гор и Эйти. Счастливые родители несколько удивились непривычному звучанию имён, но согласились, когда я сказала, что так звали моих погибших брата и сестру, а сама я из Вертавии. И теперь мне легче дышалось при мысли, что Горвин и Эйтина будут жить на этом свете хотя бы так — в детях, которым я и правда подарила жизнь.