Девочка, которая поцеловала персиковое дерево - Фарджон Элеонор (Элинор) - Страница 1

Фарджон Элинор

Девочка, которая поцеловала персиковое дерево

Элинор Фарджон

Девочка, которая поцеловала персиковое дерево

В Лингуаглоссе, на Сицилии, жила маленькая деревенская девочка по имени Мариэтта. Это был край фруктовых деревьев: персики, абрикосы, яркие гранаты, миндаль, чьи нежные розовые цветочки весной появлялись самыми первыми, и оливы, чьи листья всегда зеленые, и виноградные лозы с белыми и черными гроздьями в конце лета. Жизнь крестьян зависела от фруктовых деревьев. Они были их будущее.

Край фруктовых садов лежал у подножья большой горы с огненным сердцем и жерлом наверху. Иногда гора сердилась и выплевывала огонь и раскаленные докрасна камни в это жерло. А когда она очень сердилась, целая река расплавленных камней стекала вниз с горы несколько дней подряд, как будто из горшка убегала каша. Рыжее пламя поднималось высоко в воздух, с силой подбрасывая каменные глыбы, которые падали, куда вздумается. Иногда огненная река спускалась вниз и разрушала всё на своем пути, превращая цветущую землю в пустыню, и там, где она пробегала, воздух становился таким горячим, что невозможно было ни жить, ни дышать. Поэтому крестьяне, которые обрабатывали землю в тени горы, всегда жили в страхе, ожидая часа, когда гора рассердится и начнет гневно ворчать, а когда это случалось, они молились святому Антонию, чтобы он усмирил гнев горы и спас их фруктовые деревья от гибели.

В большом гневе гора бывала не очень часто, и Мариэтта впервые услышала, как гора ворчит действительно грозно, когда ей было семь лет. Однажды пришло утро, когда ее старший брат Джакомо оказался дома на день-другой, а она играла сама по себе на делянке, где росло ее собственное персиковое дерево. Ее деревце росло в дальнем углу сада, который принадлежал ее брату. Из всех фруктовых деревьев, которые росли здесь, ее деревце было всех ближе к горе. Джакомо посадил его для нее в тот день, когда она родилась, и она любила его больше всего на свете. Она разговаривала с ним, как с другом, а Джакомо иногда подшучивал над ней, спрашивая, как ее подружка поживает сегодня.

- Малышка-подружка очень веселая - обычно отвечала Мариэтта, когда дерево было в цвету, а когда на нем появлялись персики, она могла сказать: - Малышка крепкая и сильная. - А позже, когда персики бывали сорваны и съедены, Мариэтта отвечала: - Малышка-подружка ушла, она сегодня не выйдет поиграть со мной.

- Какая она, твоя малышка-подружка? - шутил Джакомо.

- Она такая хорошенькая, смеется, поет и танцует все время. Она носит зеленое платьице и веночек на голове. Сейчас ее нет - она пошла в гости к королю горы, хотя ей совсем не хотелось идти туда.

Джакомо смеялся и дергал Мариэтту за черные кудряшки, но старая бабушка Лючия, которая жила в доме и готовила еду, качала головой и бормотала:

- Может, и так, может, и так, кто знает.

В тот день, когда Джакомо отлучился, а Мариэтта собирала цветочки и разговаривала со своим персиковым деревом, она услышала какой-то гул в воздухе, какого прежде ни разу не слышала, и подумала: "Король горы на что-то рассердился". Услышав гул, все, кто работал среди деревьев - и мужчины, и женщины встали как вкопанные и стали смотреть на гору со страхом в душе.

Через некоторое время они поняли - случилось то, чего они боялись больше всего. Много ли, мало ли времени прошло после этого, но огненная река начала стекать с вершины горы и вскоре должна была добраться до цветущей деревни. В этот вечер старая Лючия сказала Мариэтте:

- Надо идти, идем.

- Куда мы пойдем? - спросила Мариэтта.

- В деревню, помолиться святому Антонию. Возьми с собой цветы.

Мариэтта взяла цветы, которые она нарвала утром, и пошла в деревню со старой Лючией.

Молодые и старые, женщины и мужчины стекались в деревню со всех сторон, а те, кто жил в этой деревне, уже оставили дома и стояли на коленях в церкви. Почти все приносили цветы и клали их к статуе святого Антония.

Мариэтта тоже положила цветы и опустилась на колени рядом с Лючией и начала молиться.

- Чего мне просить, мама Лючия? - спросила она.

- Проси, чтобы огонь не пал на нас.

Мариэтта просила до тех пор, пока не устали коленки. Она встала и увидела, что некоторые дети играют в густой тени высоких колонн. Она немножко поиграла с ними, потом прилегла и уснула тут же, в углу, а когда проснулась, увидела входящих в церковь людей, но их было намного больше. Крестьяне со склонов горы, женщины в накидках, а мужчины в старых красных плащах, отороченных мехом, - они вели с собою детей. У некоторых были огромные узлы с одеждой и с домашней утварью, в спешке увязанные перед тем, как они бросились прочь от огненной реки, которая спускалась на их дома.

Всю ночь люди стояли в церкви, молясь, чтобы река остановилась или повернула в сторону от их домов, а рано утром они вышли и стали смотреть на гору. С первого взгляда им стало ясно, что их молитва не принята и что огненная река продолжает наступать на их цветущую землю. Воздух был обжигающе горячим от ее приближения.

Старая Лючия простерла вверх руки и запричитала, как и многие другие. Потом священник сказал:

- На все воля Господа Бога, дети мои! - и попросил мужчин вынести статую святого Антония из церкви и поставить ее на пути огненного потока.

Мужчины пошли в церковь и вышли, неся статую. Они пронесли ее через деревню и поставили на дороге там, где указал священник. Женщины и дети шли за ними с цветами и положили цветы вокруг статуи, потом сорвали еще цветов и укрыли ими ноги святого Антония.

Когда совсем рассвело, горячее дыхание горы окутало людей - все опустились на колени, а священник воздел руки и начал творить молитву, умоляя небеса отвести огонь в сторону.

Огненный поток продолжал истекать. Наконец священник повернулся к людям и сказал со слезами в глазах:

- Дети мои, чудо еще может произойти, но я не могу больше разрешить вам стоять здесь. Опасность слишком велика. Оставьте свои дома и деревья на милость Небес и уходите.

В горести крестьяне поднялись на ноги, пошли по домам, собрали кое-какие вещи, а перед тем, как покинуть свои дома навсегда, они вышли в сад и поцеловали свои фруктовые деревья. Потом огромной толпой они вышли на дорогу и поспешили уйти подальше от домов, куда они больше никогда не вернутся.

Потоки людей текли по дороге, спасаясь от потоков огня. Лючия и Мариэтта шли вместе с другими. Вдруг Лючия почувствовала, что кто-то дергает ее за платье.

- Мама Лючия, мама Лючия!

Бабушка посмотрела вниз:

- Что такое, моя маленькая?

- Мама Лючия, почему они целовали свои деревья?

- Чтобы благословить их и спасти, если на это воля Господня.

- Мама Лючия, я не поцеловала мое персиковое дерево!

- Бедное деревце, - вздохнула Лючия, - оно сгинет первым.

- Я должна вернуться и поцеловать его, мама Лючия!

- Нет, нет, сейчас это уже невозможно. Ему это не поможет. Смотри, каким горячим становится воздух.

Старая Лючия ускорила шаги, толпа окружала ее со всех сторон, кругом было столько тел, что она не чувствовала давление еще одного маленького тельца рядом с собой, ей казалось, что Мариэтта держится за юбку и она не проверяла, шла и шла, думая только об одном - что надо спешить. Вдруг кто-то позвал ее:

- Мама Лючия, мама Лючия, где ты? Где мама Лючия?

- Вот я, здесь, - сказала старая женщина.

- Вот она! - закричали десятки голосов, и какие-то сильные руки вытолкнули ее вперед, и она столкнулась лицом к лицу с Джакомо, который, идя домой, увидел толпу людей, шедших ему навстречу, и огненный поток с горы, пожирающий дома и сады. Но в этот момент он не думал о доме, он думал только о своей маленькой сестричке Мариэтте. Когда он увидел Лючию, его нахмуренный лоб разгладился, и он сказал:

- Слава Богу! А где Мариэтта?

- Вот она, - сказала старая женщина и потянула малыша, который цеплялся за ее юбку, но это была не Мариэтта, это был Стефано, ребенок горбуна.