Империя диких богов. Легионы (СИ) - Соловьев Станислав - Страница 42

Затормозив, когда в глаза ударил яркий солнечный свет, я осмотрелся. Лес живой стеной остался позади, впереди же, в низине, простирались необъятные поля. А на них подобно одуванчикам, тут и там появлялись люди, подобные мне. Они вылетали на большой скорости с разных сторон, замирали и затем исчезали вновь. Кое-кто собрался в тесную компанию, чтобы раствориться в одном направлении.

Едва касаясь земли, я помчался дальше, поскольку мне захотелось оббежать всё, что только можно. От края и до края, а если этот мир круглый, как планета, но непременно оказаться на том же месте, с которого стартовал мгновение назад. Мир сузился, как будто я смотрел на него через широкоугольную камеру, края закруглились, придавая ему очарование, какое только и может зародится в сновидении.

Поля остались позади, огромные тёмные волны океана грозно выросли прямо передо мной, словно взбесившийся кот, изгибая свои могучие спины. Я на миг испугался, что вот-вот меня накроет с головой и тогда придётся проснуться, но взглянув вниз понял — мои ноги не касаются поверхности воды.

Вдали показался огромный корабль, его несло шквальным ветром в сторону скал. Никто, даже сам бог моря не смог бы спасти несчастных, так не вовремя оказавшихся здесь. Мне стало интересно, кто же угодил в шторм? Всего лишь несколько мгновений и вот я стою на палубе судна, вот-вот готового опрокинуться. Снасти скрипели и болтались, тут и там, подобно блохам в мокрой шкуре, висели матросы. Каждый из них хотел выжить, но, судя по всему, счастливчиков не найдётся.

Ледяные капли хлестали по ним, ветер норовил содрать прилипшую от влаги одежду. Корабль накренился так сильно, что малейшее усилие опрокинуло бы его вверх дном. В то же время моя одежда оставалась сухой, непогода не касалась меня, как будто кто-то накрыл меня защитным куполом.

Не желая видеть так много смертей, я побежал прочь, насквозь промчав девятибалльную волну, которой никогда в своей жизни не видел. Хотя абсолютно всё, что происходило в симуляции, попалось на мои глаза впервые. Но в то же время руководствуясь глубинной памятью, я мог легко определить те или иные вещи, вспоминая их чьим-то чужим разумом. Это было дежавю длиною в шестьдесят минут, которое я переживал, захлёбываясь от восторга.

Беспредельные просторы океана остались позади, песчаный берег сменился жёлтой от песков равниной. И там, очень далеко, где от испарений горизонт превратился в туманное марево, ярко сияло нечто золотое.

Охваченный интересом, я мчался всё дальше и дальше, наблюдая, как растёт силуэт. Сначала плохо различимый, но потом всё более отчётливый силуэт пирамиды. Отлитая из чистого золота, она возвышалась над всем миром, окружающим её. Неведомый Творец заключил это сокровище в грубое окаймление из красновато-чёрных скал, оставив тонкий перешеек между суровых великанов, сотворённых руками скульптора. Великаны стояли в полный рост, держа наготове копья-колонны, подпирающие сами небеса.

Золотое сияние оказалось настолько притягательным, что я ни на секунду не сомневался, чего именно хочу. А хотелось мне коснуться босыми ногами идеально отполированных золотых блоков, приставленных друг к другу так плотно, словно их и не составляли вовсе, а просто провели тончайшим лезвием так, чтобы изобразить кладку.

Но передо мной выросла преграда, как только я оказался на подступах к пирамиде, каменные великаны стояли, не шелохнувшись, однако их предназначение стало ясным, как день — вовсе не для красоты они возвышались здесь, хмуря кустистые брови из-под остроконечных шлемов, плотно надвинутых на лбы.

И тогда я помчался прочь, окрылённый тайной. Мне захотелось понять, есть ли где-то такое место, в котором восславляли пирамиду из чистого золота или просто слышали про неё. Кончились пустыни, казавшиеся бескрайними. Почва медленно темнела, пока не превратилась в зелёный ковёр. Множество рек испещряли эти бескрайние земли, которые я не мог охватить разумом, даже преодолев их собственными ногами.

Всё чаще стали попадаться небольшие деревеньки, притулившиеся у окраины рощиц и перелесков. Люди здесь осваивали поля, превращая дикие заросли в идеально ровные золотистые квадраты посевов, словно семена их принесло с вершины той самой пирамиды. На смену деревням пришли города. Они росли от одного к другому и вместо сотен людей по широким трактам шагали тысячные армии.

Солдаты маршировали стройными рядами, облачённые в красные, зелёные и синие доспехи. Конница и лучники, череда метательных машин и идеально причёсанные копья фаланги.

Стоило мне взглянуть дальше, как взор упёрся в огромную колонну. Она росла из земли, но оканчивалась где-то в тесных объятиях облаков. Белоснежный мрамор гротескной башни блестел на солнце, а при приближении я различил бессчётное множество верёвок и лестниц, тянущихся вдоль полированного камня. Люди строили себе помосты, соединяя их вместе, поднимаясь всё выше, сложно было понять, когда именно они начали восхождение, но судя по тому, какой быть проделал самый первый из них — десятки лет.

Промчав по воздуху, я замер чуть в отдалении от седого старца, облачённого в одну набедренную повязку. Он так загорел, то бронзовая кожа стала почти чёрной. Он был крепок телом, словно атлет, но мог ли он видеть с того места, на котором находился, что не преодолел и десятой части пути? На его плечах висели гвозди, старик вбивал их в мрамор, уродуя гладкую поверхность. Крошки летели, падая на головы тех, кто был ниже.

Спустившись к земле, я увидел, как сотни семей на обозах пересекали равнину, чтобы доставить своих ещё совсем маленьких сыновей к подножию башни-колоса, пронзившего небосклон. Диаметром это странное сооружение было не менее сотни метров, и если кто-то там, за небесами, захотел бы развернуть планету, если этот мир — планета, он без проблем сделал бы это, схватившись за вершину башни.

Дети и подростки ступали на лестницы, некогда проложенные предшественниками, и поднимались выше. Мне стало ясно, что люди взбирались до тех пор, пока не достигали края изведанного и освоенного, после чего им самостоятельно приходилось двигаться дальше. В пути их догоняла старость и смерть. Мне стало страшно, поскольку никто из них, скорее всего, понятия не имел, что ждёт их там, высоко наверху, но упорно продолжал подъем.

Ещё одна тайна заразила меня, вызвав любопытство, потому я взмыл в небеса, окончательно освоившись в этой среде, в качестве бесплотного духа. Но как только земля внизу превратились в туманную дымку, плечи упёрлись в новую неодолимую преграду и я понял, что если захочу узнать, к чему стремятся все эти люди, то мне придётся начинать путь от самого начала.

Впрочем, от мраморного сооружения меня отвлекло нечто ещё более завораживающее — город. Это был город-империя, он простирался от горизонта до горизонта, и как бы я ни старался его пересечь, под ногами мелькали все новые и новые дома. Сложенные из блоков известняка, они выглядели скупо, но завораживающе. Улицы перемежались с арыками, полными чистой холодной воды, парками из пальм и декоративного кустарника, площадями, покрытыми резной плиткой. Тут и там возвышались дворцы самых разных форм.

Но главным строением, не уступавшим по размерам золотой пирамиде, был дворец императора. Он сам по себе являлся городом в городе, окружённый садами и водоёмами. Здесь почти не было людей, бескрайние просторы идеальных форм, сложенных из дорожек, бассейнов и растений простирались на многие километры. Дворец же сложили из красного камня, не экономя силы и фантазию. Тысячи колонн, лестниц и башен. Залы и крытые площади, висячие парки. Кто мог жить здесь и править? Чтобы пройти насквозь собственные покои, ему пришлось бы устроить месячные переход с обязательными перевалами по пути.

И только теперь в моём сознании начала формироваться полная картина всего того, что я увидел. Как будто три крупнейших объекта расчертили треугольник, в центре которого происходило самое интересное. Таймер отсчитывал последние минуты, вскоре путешествие закончится!