Суд Блека И Джека (СИ) - Кузьмин Саша - Страница 16

А не так всё и плохо! Неплохо сохранился, чертяка. Нет такой разрухи, как на ангарной палубе. Не новейшая станция ГСБ, но довольно прилично, хорошее освещение, нигде нет следов ржавчины или окисления. Мы сразу вышли в достаточно большой проход, откуда можно было пройти выше, на следующие палубы, или же двигаться дальше по этой. Я сразу заметил парочку лестничных пролётов и два эскалатора, двигающихся в разные стороны. Мы двинулись к эскалатору, ведущему на верхние палубы. Саймон сразу начал проверять замеры воздуха и гравитации, пару раз кивнул, но шлем не снял. Верное решение, никто не знает о грузе дредноута, это могло быть и биологическое оружие. Снимешь шлем, и на тот свет через пару часов или суток. Моя рука постучала его по плечу, другой я указывал наверх. Напарник запрокинул голову и увидел свободное пространство в пару этажей в высоту, залитое ярким светом. По внутренней связи было слышно только многозначительное хмыканье. Толи одобряет такой размах, то ли осуждает, не поймешь его.

Наши ноги почти одновременно ступили на вторую палубу дредноута. Окинув взглядом всё, что было вокруг, я заметил кое-что важное. Оставив напарника разглядывать местность и сверятся с картами, предчувствие направило меня чуть далее за поворот от эскалаторов, где я заметил нечто странное. И да, это было оно. Присев, я начал изучать то, что хотел найти Саймон, правда, не так и не сейчас.

— Слушай! Иди сюда. Нашли мы вторую группу, даже пылью не покрылись, — агент СГБ быстро подскочил на мой зов, осматривая вместе со мной тела потерянной группы. — Эзотерикой, говоришь, увлекалась? — растерянно произнес я, смотря на надпись, сделанную кровью. Глаз у девушки не было, она выдавила их сама. Как она умудрилась написать абсолютно ровным печатным почерком то, что мы увидели, так и останется загадкой. В предостережении было написано: «Уходите отсюда и никогда не возвращайтесь». Окровавленные пальцы агентки были у её плотно сомкнутых губ, как будто она старалась показать кому-то: «будь тише, а то нас услышат", какое действие было до, а какое после, невозможно понять. Но взгляд Саймона говорил о многом. Нам нужно как можно быстрее разобраться со всем этим и валить с этого проклятого корабля.

Глава 5

Лицо Саймона было искаженно гримасой, выражающей целую гамму чувств. На секунду мне даже показалось, что его негативные эмоции перебили Пси-фон, но через мгновение давление на виски возобновилось. Аккуратно, насколько позволяли дрожащие руки, он сложил ладони агентки СГБ на груди и закрыл ей веки. Напарник, все ещё держа за руку девушку, опустил голову и закрыл глаза, как можно глубже вдохнул и выдохнул.

— Кто вёл вторую группу? — тихо спросил я через систему связи.

— Она, — только и ответил Саймон.

— Странно это всё, не находишь? Ты сказал, обычные солдаты умерли на середине второй палубы, но я не сильно чувствую чудовищный фон прямо тут. От чего Псионик такого уровня мог, буквально, сойти с ума? — я осмотрел ещё несколько тел, лежащих чуть дальше. Ни пулевых, ни каких-либо других ранений не было заметно, значит, они умерли от фона. Скафандр девушки отличался от обмундирования тех, кто её сопровождал — чёрные, не выделяющиеся, против её ярко-пурпурного цвета. Их было трое, судя по тому, если все тела находятся здесь, но лучше узнать точнее.

— Сколько было человек в каждой группе?

— Четверо. Два солдата, один техник-медик и Псионик, — всё ещё опустив голову, чётко ответил напарник.

— Так. А где наш четвёртый пассажир? — взгляд окинул близлежащие места вероятного нахождения специалиста из отряда. Его нигде не было.

— Довольно необычно. Даже Лаура осталась здесь, а она одарённой, подающей большие надежды, — он осёкся и крепче сжал руку девушки, — была подающей надежды.

— Либо он отошёл за угол в момент… — я встал с корточек и прошёлся, осматривая место гибели группы, — «нападения»? Не знаю, как точно это назвать, но есть вероятность найти его чуть дальше.

Саймон закончил ритуал прощания с умершей и подошёл ко мне. Жестом я указал на коридор, откуда шёл несколько иной свет, будто источник света загородили, или там не хватало пары светильников. Мы вытащили из кобуры лучемёты, медленно подходя к двери, напарник толкнул дверь, и оружие в его руке дёрнулось от увиденного. Я заглянул за угол, и моему взору предстала неприятная картина. Полевой медик-техник сидел, прислонившись к стене коридора, всё вокруг было в следах от выстрелов и подпалинах. Шлем был откинут в сторону двери, откуда мы всё это и наблюдали, вокруг тела лежал разбросанный медицинский комплекс с пневматическими шприцами, большинство ампул были пустыми. Голова мужчины была наклонена к нам макушкой, в которой зияла сквозная дыра от пулевого ранения. Средство суицида находилось в левой окоченевшей руке, а о том, что это было самоубийство, говорило буквально всё. Обтекаемый крупнокалиберный пистолет был покрыт следами давно засохшей крови. Не знаю, от каких видений он отстреливался, но досталось всему, особенно освещению в коридоре. Стена позади трупа была забрызгана бывшим содержимым черепа специалиста.

— Всё чудесатее и чудесатее, — растягивая каждое слово, произнёс я.

Саймон за два шага оказался у трупа, начал перебирать ампулы и разглядывать биомонитор на запястье агента из второй группы. Взмахом руки он подозвал меня. Как только я присел рядом с ним, он поднёс к моему носу ампулу. «Тидроцилин» — биологически активное средство для угнетения ЦНС человека. Обычно используют для некоторого рода подавления способностей одарённых, или же против их воздействия на том, кто хочет ему противостоять. После стольких лошадиных доз он не смог бы даже пальцем пошевелить, только вот смог и даже мозги себе вынес. Не важно, какая последовательность, даже после одной ампулы ты теряешь связь с реальностью, а тут их сколько… пять? Шесть? Не могу представить уровень адреналина в его крови, что такие сильные наркотики не оказали эффекта. Даже не знаю, кому пришлось хуже, Лауре или же нашему «найдёнышу». Обе смерти жуткие и неприятные. Но не покидает голову один вопрос.

— Ты сказал, причиной смерти групп было кровоизлияние в мозг. А это тогда что? — я указал на дыру в голове парня.

— Так показали биометрические мониторы большей части бойцов, после приходили противоречивые данные. Уровень стресса у многих зашкаливал, и они стали недееспособны ещё до смерти.

— Либо данные подменили, либо мониторы врали. Второй вариант более логичный. Если мы отрезаны от связи, как думаешь, может система жизненных показателей сбоить?

— Никто не копался в данных досконально. Они же не могли просто прилететь сюда и проверить лично причину смерти каждого, это не станция казино и не курортная планета. Лаура была права, это место одержимо, проклято, — открыв клапан скафандра, он снял с шеи парня цепочку с жетоном. — Спи спокойно, брат.

Саймон уложил медика-техника на пол и закрыл ему глаза. Мне осталось только вернуться по нашим следам к остаткам второй группы. Мы повторили процедуру снятия жетонов и прощания с оставшимися. Пару раз напарник мотнул головой и часто начинал моргать, видимо, начал ощущать воздействие Пси-фона в полной мере. Мы оба прекрасно понимали, времени у нас не так много. Те пайки, что рассчитаны на двое суток, ни пригодятся пустоголовым трупам, которыми мы станем, если не поторопимся, оптимисты — эти снабженцы СГБ. Никаких тряпок у нас не было, поэтому трупы остались не накрытыми, но сложенным в ровный ряд, техника мы оставили там, где и нашли его. Как бы грубо не звучало, не стали тратить время и оставили его на месте последнего сражения со своими внутренними демонами.

Я и бравый напарник двинулись дальше по второй палубе. Точных карт не было, поэтому можно было только гадать, куда нас выведет. У нас был примерный маршрут движения в эпицентр Пси-фона на дредноуте, осталось только добраться и выжить. Осматривать каждое помещение не было ни времени, ни желания, мы бросали быстрые взгляды и тут же продолжали движение. Не знаю, кто и когда его переоборудовал, но выглядел он не как древняя развалина, хотя бы те места, которые мы проходили. Насколько ужасно было ангарное помещение, настолько было странным то, что представало нашему взору. Дредноут будто законсервировали, оставив до лучших времён, а не забросили на многие десятилетия, он словно застыл во времени.