Сын моего мужа (СИ) - Гринвэлл Ольга - Страница 25

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Похоже, что его родители сходят с ума. Мама уже который год живет с напыщенным пингвином и совершенно не замечает, что ее муженьку вовсе нет до неё никакого дела. Марку было достаточно однажды взять того в один из своих ночных клубов, чтобы все сразу стало ясно — этот Олег только и делал, что похотливо ощупывал взглядом всех проходивших мимо него баб.

Марк поморщился. Жалел, что не смог не поддаться уговорам любимой мамочки и не взять ее муженька финансовым менеджером в один из недавно открывшихся казино в Калгари. Ничего, вот только разберётся с делами и выяснит, так ли хорошо он справляется со своими обязанностями, как расписывал себя гениальным финансистом.

Бросив взгляд на опустевшую бутылку, Марк схватил со спинки кресла свой пиджак и бросился вон из кабинета.

Закинул портфель в багажник своего «Уруса», а сам плюхнулся на водительское сиденье, со всей дури хлопнув дверцей. Повернул ключ в зажигании. Покрышки взвизгнули, оставляя темный след на асфальте. Плевать на копов — чем быстрее доберётся до дома, тем лучше. Крепкий виски — самое удачное лекарство от стресса.

Ехал словно на автомате — в голове вертелась только одна мысль: про родителей, которые словно посходили с ума. Теперь, кроме отчима, у Марка появилась мачеха. Ха! Какое счастье. Вот удружил папа, так удружил. Марк надеялся, что эта какая-нибудь скромная женщина, милая старушка под стать его отцу.

Скинув туфли у порога, Марк устремился в столовую. Горничная выглянула из кухни, но, увидев свирепое выражение лица хозяина, промолчала.

Марк не знал, как оказался в постели, но проснулся от того, что его кто-то сильно тряс. Неприятный ком начал подбираться к горлу. Глаза не открывались. Он промычал что-то, отмахнулся. Да что за черт?!

Первым включилось обоняние. Знакомый цветочный запах вызывал неприятные ассоциации с чем-то. Или с кем?

— Марк, просыпайся, вставай!

Кто это?

Мужчина ещё раз попытался открыть глаза. В следующее мгновение его окатило ледяной водой. Он перекатился на другой бок и, не удержавшись, с грохотом упал на пол.

— Фак... — простонал, вставая на четвереньки.

Приподняв голову, увидел перед собой пару женских загорелых ножек. «Кто это?» — мелькнула первая мысль, но тут же исчезла. Конечно, это Кэссиди. Он с ней встречался уже больше двух лет. Время от времени они ссорились и расставились, что давало Марку повод разнообразить свою сексуальную жизнь.

— Вставай!

Ох, как же бесил сейчас ее голос!

— Да какого хрена... — он помотал головой, стряхивая с волос воду.

— Ты забыл, что мы приглашены на ужин?

— Какой, к черту, ужин? Мне сейчас не до еды, — почувствовал, что его вот-вот вытошнит на белый пушистый ковёр. — Ты что, не видишь, я не могу.

— Мои родители готовились к сегодняшнему вечеру всю неделю!

— Завтра, милая, все завтра.

Марк прошлепал в ванную и захлопнул за собой дверь.

— Не смей! А ну открой! — Девушка замолотила по ней кулаками. — Нам надо там быть через полчаса. Стол уже накрыт!

— Скажи маме, чтобы все сложила в холодильник. Завтра придем... и все съедим.

— Скотина! Ублюдок!

Звук льющейся воды слегка заглушал крики извне, и Марк, воспользовавшись этим, нарочито долго стоял в душевой кабине. Завтра же отчитает горничную за то, что пускает в дом посторонних.

Была б возможность, мужчина провёл в ванной оставшийся вечер, но, к сожалению, ему, по-видимому, придётся потратить его на усмирение разгневанной фурии.

Глава 27

Последнюю ночь перед отъездом я провела в номере своего мужа — Кевина Вилсона. Он спал на диване в гостиной, уступив мне место на огромной кровати. Я никак не могла избавиться от ощущения, что все происходящее со мной какой-то странный сон — яркий и радостный.

Мои сомнения относительно замужества давно канули в Лету — я была счастлива. В конце концов, почему я не могу откусить хоть кусочек от пирога удачи? Лана с Лизкой поддерживали меня во всем, а в последние дни как оглашённые бегали со мной по магазинам, помогая с покупками. Кевин был, как всегда, заботлив и услужлив. После того как мы зарегистрировали брак, наши отношения не изменились — мы как были, так и оставались лучшими друзьями.

И вот наступил день отъезда. Ещё оставалось время на обед с подругами и на то, чтобы спокойно поваляться в мягкой постели, потягиваться и мечтать о своём будущем в другой стране. Мы много говорили с Кевином о Канаде, о Калгари. Он рассказывал про свой доставшийся ему от отца дом. После развода с первой женой Кевин собирался избавиться от него, но сын уговорил не делать этого. По сравнению с остальной его собственностью этот дом много значил для мужчины.

Про своего сына Кевин говорил редко — в последнее время они конфликтовали. Из случайно услышанных разговоров Кевина с Марком я поняла, что тот воспринял женитьбу отца в штыки. Я видела, что муж переживает, волнуется, и пыталась по возможности его приободрить.

— Марк очень тяжелый человек, с детства характер не сахар, — повторял Кевин, вздыхая.

Глядя на него, я давала обещание, что не дам своего мужа в обиду, буду всегда стоять на его стороне, не позволю какому-то сосунку трепать нервы этому чудесному мужчине. А то, что этот Марк избалованный инфантильный мальчишка, было несложно понять из рассказов о нем. Он ещё увидит где раки зимуют!

Только одного я не ожидала — того, что этот сыночек решит в ближайшее время переехать жить в отчий дом.

Все восемь часов от Франкфурта до Калгари Кевин крепко держал меня за руку. Он прекрасно видел моё волнение. За последние годы я прекрасно научилась прятать свои эмоции, но иногда казалось, что мой добрый друг знал меня лучше, чем я сама.

— Может, тебе лучше вздремнуть? — спросил он, наблюдая, как я нервно кусаю губы.

— Нет, лучше возьми мне вина.

Он только хмыкнул. Каждый раз, когда мимо проходила бортпроводница, я просила ее принести мне стаканчик красного. В голове немного кружилось, но так было лучше. Поскорее бы уж прилететь и покончить со всеми этими волнениями. Я только надеялась, что этот сын Кевина не надумает встречать отца в аэропорту. Совершенно не была готова к встрече. Мне хотелось поскорее оказаться в доме мужа, запереться там и не видеть никого. Кевин упоминал, что в ближайшее время планирует устроить вечеринку в честь его возвращения и, конечно, женитьбы. Если бы он только знал, как я боялась всего этого. Похоже, стресс, связанный с моим замужеством и переездом, пробудил во мне прежнюю Милу — беззащитную, всего боявшуюся и неуверенную в себе. С этим надо было что-то делать.

До окончания полёта оставалось каких-то жалких два часа, и ровно столько времени было у меня, чтобы вернуться к той уверенной и хладнокровной женщине, которой я была последние годы.

Встав с кресла, я прошла по салону до ближайшего туалета. Половина пассажиров спали, где-то плакал ребенок, бортпроводницы освобождали тележку от подносов и остатков еды.

Дождавшись, когда освободится кабинка, я вошла туда и плотно закрыла за собой дверь. Некоторое время разглядывала в зеркале отражение. Достав из сумочки пудреницу, прошлась пуховкой по лицу, мазнула розовым блеском по губам. И да, распущенные волосы придают мне слишком юный вид. Быстро собрала их в высокий пучок, заколола шпильками, которые всегда имела при себе. Слегка прищурилась, состроив из себя строгую и неприступную леди. Вот теперь можно возвращаться на своё место. В салон вышла, уже ощущая себя совсем другой. Кевин подглядел на меня, одобрительно усмехнулся и ничего не сказал. Мой муж слишком хорошо меня знал.

Марк подглядел на часы, хмыкнул. Приблизительно в это время самолет уже заходит на посадку, через час отец будет уже дома. С новой супругой. Интересно, какая она? Похожа на его мать — светскую львицу, постоянно ужинавшую в дорогих ресторанах и принимавшую участие во всех мероприятиях с участием знаменитостей? Или же на этот раз, наученный горьким опытом, отец выбрал себе скромную тихую женщину, которая будет проводить время, сидя у камина со спицами в руках? На все вопросы сына Кевин уклончиво отвечал, что когда придёт время, тогда он и встретится со своей мачехой. Марк сначала бесился — любопытство так и распирало его, но так как отец продолжал упрямиться, перестал его расспрашивать.