Рыцарь-Дракон - Диксон Гордон Руперт - Страница 76

– Клянусь Блэзом, учителем Мерлина, кого я вижу! Петушиный магистр! – начал он. – Жалкий подмастерье, молокосос, скверный любитель упражняться в искусстве магии в моем замке! Где ты набрался наглости…

Он прервался на минуту, глаза его сузились.

– Ты учишься у Доходяги – Каролинуса? Только оттуда может идти это невероятное нахальство, позволившее тебе сунуть сюда нос! Он стоит за твоей спиной? Я угадал? Ответь мне, я даже освобожу для этого твои голосовые связки.

– Каролинус тут ни при чем, – сказал Джим, к которому неожиданно вернулась способность говорить. – Наша задача – спасение принца из твоего плена, вот и все, и… Арагх, на помощь!

Секунду спустя Мальвин пластом лежал на ковре, плечи намертво прижаты к полу передними лапами Арагха, а над самым лицом – оскаленная волчья пасть, обдающая горячим дыханием его аккуратные усики.

– Я ждал, чтобы посмотреть, чем закончится эта замечательная комедия, Джеймс, – прорычал Арагх. – Почему ты не дал ему закончить?

– Ты, чертяка, – задыхаясь, выдавил из себя Мальвин, беспомощно дергаясь на половике. – Откуда ты знаешь, что на волка магия не действует?

– Один очень большой джентльмен из подземного царства любезно намекнул мне, – отвечал Джим. – Кстати, как насчет нашего освобождения?

– Не раньше, чем я увижу тебя на костре у Вельзевула! – огрызнулся Мальвин.

– Освобождай их, – почти шепотом предложил ему Арагх, – или умрешь.

Джим почувствовал, что заклятие спало с него. Он снова мог двигаться и мельком заметил, что его товарищи свободны.

– Что ты плетешь о подземном царстве? – злобно спросил Мальвин. Лежа на ковре, он вел себя так, точно стоял на ногах. – Только Каролинус мог надоумить тебя, что мои заклинания не оказывают воздействия на животных.

– Я узнал это не от Каролинуса, – сказал Джим. – По правде сказать, он предоставил мне обучаться самостоятельно.

Во время их разговора Джим не переставал, однако, напряженно соображать. Мальвин, висевший на волоске от гибели, был подобен шашке динамита, готовой взорваться в любой момент, стоит Арагху ослабить хватку. Нужно было найти способ обезвредить злодея. Но обычные методы здесь не годились. Его нельзя было, к примеру, просто связать. Он мгновенно сбросит любые путы.

Нет смысла запирать его в шкафу или делать что-нибудь в таком же роде. Джим мог побиться об заклад, что Мальвин выпутается, даже если его сбросят в море с обрыва.

Тут Джим вспомнил, что недавно помогло им спастись. Это были слова короля мертвых, из которых следовало, что люди и животные принадлежали как бы к разным епархиям. Благодаря этому представители животного царства обладали особым иммунитетом против человеческого колдовства. Джим твердо знал, что в борьбе с теми, кто избрал магию, нужно использовать любой шанс, любую, даже самую слабую надежду. Это уже выручило его, когда он догадался окрасить в красный цвет заколдованные места.

Самое большое, что можно было сделать для обычных людей, это предупредить их о том, что они столкнулись с магической силой. С животными дело обстояло иначе. У них не было способов защиты, но они имели сильное предубеждение против людей, которые загоняли их в ловушки и охотились на них. Это предубеждение и делало их неуязвимыми для чар, решил Джим. Он рискнул поставить на это и выиграл. Авантюра удалась.

В тот же момент еще одно воспоминание зашевелилось у него в голове. Мелюзина, бросившаяся в его объятия с криком о своем одиночестве. Видение промелькнуло, как тень, но Джим поспешно написал на внутренней стороне своей лобной кости:

ВОДА / ЖЕЛУДОК МАЛЬВИНА – > КОНЬЯК

Он снова рисковал. Мальвин не мог непосредственно прочитать содержание мысленных магических команд другого волшебника, хотя и знал, что они отдавались. На этом Джим и решил сыграть.

Мальвин расхохотался на своем половике.

– Не хочешь ли ты угостить меня своей магией, молокосос? – сказал он.

– Поверь, у тебя ничего не выйдет. Как только я пойму, что ты затеял, все твои чары пойдут прахом.

– Может, и так, – отвечал Джим. – Поживем – увидим. А пока не будешь ли ты любезен показать нам самую прямую и самую тайную дорогу из твоего замка?

Мальвин снова дико захохотал.

– Почему это дитя настолько не в своем уме, что думает, будто я исполню любое его желание? – произнес он.

– Видимо, все-таки придется тебя убить, – заключил Арагх.

– Ни-ни, – поспешно заметил Мальвин. – А впрочем, дважды этот фокус вам не удастся. Убей меня за то, что я не хочу отвечать на твой вопрос, и ты будешь иметь очень большие неприятности. Такие неприятности, от которых даже твой великий учитель не сможет тебя избавить. Самое большое, что ты можешь сделать с помощью своей зверюги, которая, кстати, скоро раздробит мне все кости своей тяжестью, это удержать меня на время от дальнейших действий. У волка есть право на защиту, а ты связан с волком, по крайней мере, сейчас. Значит, ты тоже защищен от меня. Но только на время. Подожди, все еще переменится.

– Ты думаешь? – с интересом спросил Джим. – Может, объяснишь, каким образом?

– Я должен объяснять? – развеселился Мальвин. – Пускай Каролинус занимается твоим образованием. Или догадайся сам, если можешь!

Он возбужденно захихикал.

– Дейсвительно, – сказал он, и Джим заметил, что язык у мага стал слегка заплетаться: он произнес: «Дейсвительно». Мальвин был убежденным трезвенником, и заколдованная водичка в его животе уже начинала делать свое дело. Единственный вопрос: опьянеет ли он как следует? Размер графина и количество оставшейся в нем воды вселяли большие надежды. Похоже, большая часть жидкости из этого сосуда перекочевала в мага, а теперь перешла в коньяк.

Главное – заставить Мальвина разговориться.

– Может, ты все же объяснишь, почему ты так уверен в этом? – настаивал Джим.

– А разве может быть иначе? – сказал Мальвин. – Твой волк не будет стоять надо мной вечно. Правда? Рано или поздно ему придется слезть. Как только я буду предоставлен сам себе, я обеспечу себе защиту, через которую он не сможет перебраться, и дальше буду делать все, что захочу. Не сомневайся, я-то сделаю все, что захочу.

Джим чувствовал, что должен поддерживать беседу. Он боялся, как бы Мальвин не догадался, что произошло с водой в его желудке. Пока он вроде бы ничего не заподозрил. Если он и в самом деле пил всю жизнь только воду, то ему трудно распознать признаки опьянения, которое, видимо, уже сказывалось, судя по тому, что он запинался.

– И что ты сделаешь с нами? – Джим старался говорить беззаботным тоном.

Мальвин злобно и неудержимо рассмеялся. Смеялся он что-то слишком много, а это могло оказаться еще одним признаком опьянения.

– Разве Каролинус не учил тебя законам, а? Я имею в виду; всем жаконам – всем з-з-законам, иммею в-ввиду, этой… м-м-м-магии?

Язык совсем отказал ему, но волшебник, как и прежде, был полон энергии и желал вырваться из железных лап Арагха.

– Как тебе понр-равится стать эк-эк-шпонатом, который при-при… это, на булавку? – медленно и невнятно пробормотал он. – Как тебе понр-равится, а? Как баб-бочку, а?

На мгновение его внимание рассеялось, а взгляд блуждал по сторонам, пока не остановился на лице Джима. Тут он вспомнил, о чем речь, и продолжал:

– Но я задал тебе вопрос! Я спр-р-росил, з-з-наешь ли ты з-з-аконы? Ты не з-знаешь з-з-аконы! Ил-ли з-з-наешь?

– На самом деле, – отвечал Джим, – я уже говорил, Каролинус вовсе не учил меня, он просто разрешил мне учиться самому, и…

– И потом-му ты ничего не з-з-наешь, – торжествующе заключил Мальвин.

– Но поз-зволь мне рассказать тебе об од-дном из них. Этот з-з-з-акон гласит: если ср-реди нас затесался эт-такий фокусник, навроде тебя, то он является законной добычей для любого др-р-угого волшебника. И твой рейтинг в Департаменте А-удиторства ничего тут не поделает.

– Как же, как же, – проговорил Джим, вновь пытаясь казаться абсолютно спокойным. На самом деле в глубине души он был сильно встревожен. Что стоило Каролинусу открыть ему хотя бы этот закон? Однако он продолжил беседу. – Это ведь очень неудобно, не так ли?