Рыцарь-Дракон - Диксон Гордон Руперт - Страница 113

Точно в ожидаемое время на поле показались ни о чем не подозревающие враги, спешившись, привязали коней к кольям, воткнутым в землю, расположились на траве и принялись играть в различные игры – кто в кости, а кто в нечто, напоминающее шахматы.

Началась самая трудная часть дела.

Брайен прошлой ночью настоял, что им придется ждать до тех пор, пока рыцари, латники, или кто там еще, Мальвина не решат, что им предстоит еще один нудный день ожидания. Однако тем, кто прятался в лесу, считая часы, было почти столь же тяжело, сколь и тем, кто сидел у замка закованным в тяжелые латы.

Почти, да не совсем. Во-первых, в лесу они стояли в тени и обладали относительной свободой движения. А те, кто обосновался у крепостной стены, едва засияло солнце, принялись проклинать солнечный свет и охотиться за каждым клочком тени, поскольку замок быстро лишил их своей защиты от зноя.

Наконец наступил момент, которого дожидался Брайен. В полдень из замка вышли слуги с едой для солдат. К радости наблюдателей, те с жаром набросились на принесенные яства. Они не только не видели нужды в каком-либо самоограничении, но и никак не ожидали, что Джим, Брайен и прочие могут показаться после полудня.

Воины вновь повалились на траву; их желудки были набиты так туго, что они даже не помышляли о продолжении игр, в которых убивали время. Брайен – все, начиная от Джима и кончая латниками, считали его прирожденным боевым командиром – дал людям, стоящим полукругом среди лесных зарослей, знак приготовиться.

43

Когда сытые, закованные в доспехи, вооруженные люди разомлели на солнце, от которого их уже не защищало ни одно пятнышко тени по эту сторону замка, справа от них в лесу раздался пронзительный петушиный крик. Почти тут же ему откликнулся другой крик слева от солдат Мальвина.

Почти в тот же миг из леса с трех сторон галопом вынеслись лошади, но их скорость немного умерялась пылающими пучками веток, волочившимся за ними по земле; скакуны летели навстречу друг другу прямо к стреноженным коням врагов.

Осоловевшие, неповоротливые в своих доспехах рыцари Мальвина, опершись на локти, с трудом поднимались на ноги. Но пока они принимали вертикальное положение, пронеслись еще шесть всадников, волоча за собой горящие ветки, и бурая сухая трава вспыхнула. Стреноженные лошади в ужасе заржали, рванулись, колья переломились, и скакуны разбежались кто куда.

Избавившись от пылающих связок, всадники вновь исчезли среди деревьев. Коней тоже больше не было.

Весело полыхала трава, поле заволокли густые клубы дыма; их было не так много, чтобы вовсе скрыть от глаз и замок, и все, что было вокруг него, однако дым попал в глаза и носы рубак, так что те чуть не захлебнулись от жидкости, выделяемой этими органами. Они попытались было навести в своих рядах какой-нибудь порядок, но их отвлек послышавшийся вновь топот копыт, и из леса на них ринулась целая туча всадников.

На сей раз на лошадях сидели уже не безоружные крестьяне, каковыми были первые наездники. К замку неслись латники в легких доспехах, с копьями, направленными прямо в цель. Целями же стали люди, только что потерявшие лошадей, а теперь поспешно отскакивающие в сторону и вытаскивающие мечи. Уже через несколько минут две трети рыцарей Мальвина валялось на земле, разглядывая сквозь забрала острия кинжалов и слыша требования капитуляции.

Не то пятнадцать, не то двадцать человек с поднятыми щитами и обнаженными мечами сбились в тесную группу, образовав для обороны некое подобие ежа, который поразить было куда тяжелее, чем одиночных солдат.

Однако в этой ситуации даже легковооруженный всадник на достаточно легкой лошади одним ударом копья может нанести заметный урон. Если кто-то во внешнем кругу падал от удара, то заменить его могли только товарищи из того же «ежа».

Так что группу рыцарей расколоть на части оказалось несложно. Джим и Брайен вышли из общей битвы и принялись рубиться с рыцарями один на один. Растерянные люди, когда на них нападал всадник, не могли оказать особого сопротивления. Вскоре все воины Мальвина лежали на земле. Но тут сверху, со стен замка, на головы Джиму и его людям посыпались стрелы. Лучники в лесу ответили тем же.

Джиму следовало благодарить не столько тех доморощенных стрелков, никогда, видимо, не стрелявших ни во что, кроме кроликов, сколько почти колдовскую стрельбу Дэффида и трех его друзей. Благодаря им дело закончилось быстро. Лучники из замка прекратили стрельбу: одни были ранены, другие убиты, а третьи испуганы так, что и тетивы натянуть не могли.

Брайен оглядел поле, усыпанное телами в доспехах.

– Кто здесь главный? – крикнул он.

Одна из фигур тяжело поднялась на ноги.

– Я, Шарль Браси дю Мон, – проквакала она.

– Вы как, сдаетесь, или мы начинаем резать вам глотки? – спросил Брайен.

Эти слова были не пустой угрозой. Из леса вышло около ста крестьян, пришедших на помощь Джиму, все с обнаженными ножами и лицами, не сулящими ничего хорошего.

– Я… сдаюсь, – выдавил Браси дю Мон.

– А твои люди? – жестко проговорил Джим.

– Они тоже, – согласился тот и, лишившись сил, тяжело опустился на землю.

– Этих разоружить и связать им руки за спиной! – приказал Брайен.

Браси дю Мон с трудом поднял голову.

– Как это? – выдавил он. – Связать нас? Почти все мы – благородные рыцари. Мы же даем слово чести!

– Рыцари, сражающиеся на стороне Темных Сил, не имеют чести! – отрезал Брайен. – Всех связать!

– А что дальше? – поинтересовался Джим, когда всех пленных, могущих убежать, собрали вместе и связали.

– Дальше мы отведем их связанными прямо к воротам замка, – мрачно ответил Брайен. – Сдается мне, что здесь большая часть сил Мальвина, а прочих перебили на стенах лучники Дэффида. Посмотрим, хватит ли Мальвину здравого смысла, чтобы сдать нам замок…

Слова Брайена повисли в воздухе; он так и не закончил фразу, поскольку был прерван новым вторжением, которое могло бы послужить причиной великого страха, если бы люди на поле у замка не были заняты. В пятнадцати футах от Джима с шумом приземлился Секох.

– Джим! – радостно воскликнул он, и пара стрел, выпущенных каким-то лучником в дракона, упала на землю, поскольку расстояние было слишком велико, чтобы они могли причинить какой-либо вред. – Я рад тебя видеть! От лица водяных драконов я официально поздравляю тебя с возвращением!

– Ну… спасибо им, – пробормотал Джим, едва оправившись от потрясения, вызванного прибытием Секоха. – Они, верно, немало посуетились, чтобы собраться и вынести резолюцию так быстро, ведь я буквально только что приехал.

– Ну, – замялся Секох, – по правде сказать, времени на это у них не было. Словом, я взял на себя обязанность принести тебе это послание. А еще клиффсайдские драконы желали бы знать, почему ты, находясь в Англии уже больше двадцати четырех часов, до сих пор не вернул им паспорт.

– Дракон, ты что, бредишь? – взорвался Брайен. – У нас слишком много дел, чтобы думать о каком-то паспорте!

– Именно это я им и сказал, – заверил Секох. – Но понимаешь, там ведь любимые сокровища всех драконов, так что… Словом, если бы ты, Джим, отдал свой паспорт мне, я бы без промедления слетал и вернул его драконам.

– У него есть и другие дела… – начал Брайен; ярость в нем постепенно подходила к самым высшим градусам, но Джим положил руку на плечо друга.

– Думаю, так будет лучше, Брайен, – сказал он. – Это займет всего несколько минут.

– Если вы не возражаете, – обратился он ко всем окружающим, – я на пару минут уединюсь, то есть отойду подальше, чтобы покончить с этим делом. Сами понимаете, дело связано с магией.

– Но как же, Джим, – пробормотал Брайен, – я-то думал, что твое волшебство, как ты говорил…

Он осекся, что, по мнению Джима, было как нельзя более кстати.

– Брайен, – твердо произнес Джим, – тут особый случай. Я ненадолго.

Он углубился в заросли. Весь вечер после беседы с Каролинусом на поле боя Джим не мог понять, почему, если Каролинус говорил правду и он пользовался счетом этого мага, ему все-таки удалось уменьшить мешок с сокровищами настолько, чтобы проглотить его. Заклинание-то сработало! Додуматься удалось лишь до следующего решения: этот случай – особый, и в нем Джим по-прежнему может пользоваться магическим кредитом своего наставника.