Странствие за Фарадоунами (ЛП) - Форд Рик - Страница 61

Наб нашел, что обращаться с ножом и вилкой намного сложнее, чем с ложкой, поэтому после нескольких неловких попыток он получил от Айви другую ложку. Он смаковал каждый кусок и наслаждался им, как и Бет, которая не упомнила, когда в последний раз ела такую вкуснотищу. Джим доливал в их рюмки, как только те пустели, и к тому времени, как гости закончили с содержимым тарелок, они не только насытились, но и почувствовали изрядную легкость в головах. Ребята принялись пересмеиваться друг с другом и с хозяевами дома, подмечая всякие мелочи, которые находили необъяснимо забавными. На этот короткий волшебный час они забыли ужасы прошлого и пугающую неопределенность будущего и зависли в настоящем, совершенно освободившись от забот и живя лишь ради радости и счастья этих мгновений.

Когда они прикончили омлет, им дали пирога с крыжовником и, наконец, сливочных крекеров и сыра — прекрасного мягкого сыра из козьего молока, который Айви сделала рано утром.

— А теперь, в завершение, попробуйте кусочек кекса, — сказала она, и хотя Наб и Бет набили животы так, что едва не лопались, они не смогли устоять перед шоколадным кексом, который придвинула к ним Айви.

— Ну разве что маленький кусочек, — сказала Бет, — а то мы вас совсем объели.

— Нет. Не говори так. Может случиться, что как следует покушать вам придется нескоро, и этот ужин поможет вам продержаться.

— О, это было восхитительно, — сказала девочка, откусывая кусочек кекса. Как она наслаждалась этим вечером! Она бы с дорогой душой осталась здесь, с двумя сердечными и приветливыми стариками в прекрасном маленьком домике. Это было похоже на сон, от которого ей никак не хотелось просыпаться. Она посмотрела на Наба, сидящего рядом с ней с улыбкой до ушей, со сверкающими в свете свечей большими темными глазами, и догадывалась, что ему тоже хотелось бы остаться. А потом Джим задал вопрос, который она сама себе боялась задать весь вечер:

— Когда планируете идти дальше, Бет? Вы же знаете, что вольны оставаться, сколько пожелаете, но мы не хотим задерживать или сковывать вас.

Она повернулась, чтобы обсудить это с Набом.

— Как ты теперь себя чувствуешь? — спросил он.

— Гораздо лучше, — неохотно ответила она.

— Ну, я думаю, надо выйти утром. За ночь выспимся, а с первым светом уйдем. Мы не знаем, далеко ли уркку, и, в любом случае, у меня такое ощущение, что время истекает. — Он протянул руку и положил поверх ее руки. — Я тоже хочу остаться, — добавил он, — но ты ведь знаешь, что нам нельзя. — Он ласково улыбнулся. Как бы ему хотелось пообещать ей, что когда-нибудь у них будет свой домик вроде этого! — Может быть… — начал он, но остановился.

Бет повернулась обратно к старой чете.

— Нам придется выйти утром, — сказала она.

— Если вы уверены, что набрались сил, то ладно. Вам виднее. Я сделаю вам немного бутербродов в дорогу.

— Вы так добры, — засмеялась Бет. — Это было бы прекрасно.

Тут внезапно вино, еда и тепло, все одновременно, сразили утомленных Наба и Бет, и их накрыло необъятной волной усталости. Животные все еще крепко спали у огня, и все, на что хватило Наба, — не присоединиться тут же к ним, хотя огромного зевка он сдержать не смог.

Джим увидел это и улыбнулся.

— Вы измотаны, — сказал он. — Вам хорошо бы сейчас поспать. Мы побудем здесь — немного приберемся и все такое, так что вам двоим лучше спать в нашей комнате, где вы сегодня утром прятались. Мы не побеспокоим зверей. Если они проснутся, мы посмотрим, что найдется для них поесть. Если нет — оставим что-нибудь на виду.

Наб с Бет устало отодвинули свои стулья и поднялись на ноги. И тут Бет во внезапным порыве чувств обошла вокруг стола и, обняв Айви, поцеловала ее в щеку.

— Доброй ночи, — сказала она, — и спасибо за чудесный день.

Айви подняла глаза, затуманившиеся от слез.

— Доброй ночи, моя дорогая, — ответила она. — Спокойного сна.

Затем Джим встал и провел их в спальню. Бет восхитилась, увидев в углу комнаты умывальник и полотенце.

— Можно мне помыться? — спросила она. — Я так давно не мылась мылом. О, здесь и тальк! Можно мне немного попользоваться?

— Ну конечно, — отвечал Джим, посмеиваясь. — Хорошего сна, и увидимся утром. Вы должны позавтракать с нами до выхода.

Он вышел и закрыл дверь, оставив свечу на комоде рядом с кроватью.

— Наб, иди сюда! — сказала Бет. — Я научу тебя пользоваться мылом и водой.

Как странно было мыться в раковине умывальника вместо ручья или пруда, поворачивая краны для воды и добывая странную пузырящуюся пену из белого куска мыла! Для Наба это стало чередой новых захватывающих событий, а для Бет аромат мыла, ощущение полотенца на лице, журчание воды, когда она вытаскивала пробку из раковины, и запах талька послужили острым напоминанием обо всем, что она оставила позади.

Закончив умывание, она подошла к туалетному столику Айви, села на маленький табурет и, собравшись с духом, посмотрела в зеркало. То, что она увидела, удивило ее. Она ожидала, что будет потрясена и расстроена, но вместо этого оказалась странно очарована. Ее волосы спадали на плечи огромной копной кудрей, и были светлее, чем ей помнилось, потому что летом их обесцветило солнце, а лицо сильно загорело и обветрилось. Но что ее поразило, так это глаза. Они казались намного больше, чем раньше. А еще она увидела в них то, что заметила в глазах Наба в тот самый первый раз, когда они так давно встретились у речушки. Они были неописуемо чистыми и глубокими, и у нее появилось странное чувство, что, глядя в их отражение в зеркале, она глядит прямо в собственную душу. Но она увидела нечто большее. Ее глаза превратились в глаза дикого животного — полные жизни, постоянной настороженности, невинности и чистоты, заставивших их засиять так пронзительно, что она долго сидела как прикованная. В конце концов Наб подошел к ней и заглянул рядом с ней в зеркало. К своему восторгу, он тоже отразился! Они смотрели на свои отражения и улыбались им, потом Наб скорчил забавную рожицу, а Бет высунула язык. Оба расхохотались.

На столике лежала расческа с деревянной ручкой, и Бет начала расчесывать все спутанные, завившиеся и взъерошившиеся пряди. Наб восхищенно наблюдал за ней. Было приятно вновь держать расческу, и она долго сидела, медленно проводя ею от макушки до самых кончиков волос. Закончив, Бет встала с табурета и велела сесть на него Набу.

— Так, а сейчас причешем и тебя, — сказала она, смеясь. — Ты выглядишь так, будто тебя проволокли сквозь изгородь задом наперед.

Наб изумлялся тому, как уверенно она обращалась со всеми этими сотнями разных человеческих орудий со всеми их многочисленными назначениями — кранами, ножами, вилками, тарелками, полотенцами, щетками — этот список тянулся бесконечно; он попытался перебрать все инструменты в голове, пока Бет расчесывала его волосы, но вскоре запутался и потерялся. Все это так сложно, подумал он с веселым удивлением.

Наконец Бет завершила причесывание и, подойдя к кровати, отвернула простыни. В тот день Айви постелила чистое белье, и оно было свежо, белоснежно и пахло лавандой. Девочка медленно забралась меж простыней и вытянулась в полный рост на большой мягкой кровати. Тут она не упустила возможности в полной мере просмаковать восхитительный первый момент полного расслабления, когда кровать приняла на себя весь вес ее тела и она смогла полностью позабыть о нем. Бет закрыла глаза и вздохнула — длинный, блаженный вздох счастья и довольства. Наб стоял, глядя на нее сверху. Прошло долгое время с тех пор, как они оба могли расслабиться, и он наслаждался видом ее золотых волос на белой подушке и выражением полного покоя на ее лице.

Открыв глаза и увидев, что он все еще стоит, она похлопала по кровати рядом с собой:

— Давай залезай, тут замечательно.

Он тщательно скопировал действия Бет и, отодвинув простыни, осторожно забрался в постель. Сначала, погрузившись в нее, он почувствовал себя ужасно неуверенно и беззащитно, словно улегся на кровати, сделанной из воздуха, и лежал напряженный и скованный, но через минуту-другую начал расслабляться, и к тому времени, как Бет потянулась, чтобы задуть свечи, он крепко спал. Она улыбнулась про себя и нежно поцеловала его в оба закрытых века.