Север (СИ) - Сугралинов Данияр - Страница 59

Потому Лука пробил дверь и прикончил обоих. Кора сфокусировала на нем взгляд и прошептала бескровными губами:

— Лука? Братик?

Он погладил ее по щеке и улыбнулся, наполняясь радостью.

— Да, моя хорошая. Думала, я оставлю тебя? Давай выбираться отсюда.

Глава 24. Виват, император!

Жрецов, находящихся в медицинском боксе, пришлось прикончить. И только потом с помощью метаморфизма Лука нейтрализовал наркотические химические соединения в крови Коры, подождал полминуты, пока она придет в себе, и пресек волну буйной радости словами:

— Сестренка, я не знаю, сколько тут народу, надо спешить.

Вдвоем они побежали в приемную, где все еще ждала послушная рабыня, которая, ничего не спрашивая, по первому приказу принесла костюм Двурогого. Лука облачился в него и, одной рукой держа Кору, а второй — плазмоган, потопал к выходу, заглядывая во все помещения и расстреливая из бластера жрецов… да какие они жрецы? Прислужников Хорваца или членов семьи Помпеев! Луке надо было успеть, пока они не использовали свои штуки, влияющие на волю и подчиняющие разум, или не подняли тревогу. Кто его знает, что там может прибыть на помощь из большого мира?

Баланс Тсоуи при этом не менялся: справедливость была восстановлена, а жизни прислужников, видимо, никак не влияли на вселенскую гармонию.

— Жди здесь, — велел Лука, оставляя сестру в том же боксе, где ее собирались оперировать.

Вторая одурманенная девушка все еще лежала на столе и бездумно смотрела в потолок, пуская пузыри.

Нельзя оставлять за спиной врагов, это Лука знал четко, а потому Лука рванул в приемную, нашел и уничтожил прибор, подавляющий волю — не хватало еще, чтобы он попал в большой мир, затем отыскал платформу, быстро разобрался, как она работает, и спустился на этаж ниже, перебив прислужников, а двоим, которые обещали все что угодно в обмен на жизнь, велел надеть костюмы жрецов.

— На виду у всего честного народа Убежища признаетесь, кто вы есть на самом деле! — велел им Лука.

— Сделаем все, только не убивай! — взмолились оба «жреца».

Разоблачение мифа требовало доказательств. Поэтому Север отсек мономолекулярной нитью голову Хорваца, положил в мешок и, прихватив с собой Кору и жрецов, на платформе рванул наверх, под звездное небо Пустошей.

Он отключил чувства и был предельно сосредоточен. Кора же льнула к его плечу и рассказывала, что с ней произошло. Лука слушал вполуха, не спуская глаз со стоящих на коленях соратников Двурогого, взятых в плен. Еще вчера они держали в ужасе все Убежище, насылали на мутантов страх, а теперь стало ясно, что их мощь — технологии, ни на что серьезное жрецы не способны. Хотя для этого забытого богами осколка мира достижения технологий — та же магия.

Что ж, пусть посмотрят мутанты на тех, кого боялись. Такие же люди из плоти и крови.

О том, что делать с наложницами Двурогого — и юными, и выбракованными, которые работали на подземных фермах и в садах, — он подумает позже. Первым делом надо брать власть в свои руки, пока родичи Хорваца из большого мира не опомнились, и завоевывать Империю. Север, ощущая в себе пробуждение Маджуро, был уверен, что против бластера и мономолекулярных клинков, кои не разглядеть, если не всматриваться, будет бессилен даже Кросс, а если не получится с ним договориться по-хорошему, придется продемонстрировать силу.

На поверхности была глубокая ночь, но Убежище до сих пор праздновало: горели костры, доносились возгласы, женский визг, обрывки песен.

Платформу никто не видел, пока она была далеко, но когда начала снижаться, снизу донесся ропот, копошащиеся фигурки замерли, запрокинув головы, попадали на колени.

— Мне нужно видеть шаманов! — громом прокатился усиленный метаморфизмом голос. — Агреттон!

Платформа зависла над Лобным местом, то есть амфитеатром, явив мутантам божество, нагоняющее трепет, но теперь их страх был вполне обычным, они так и сидели, вытянув руки и воткнувшись лбами в землю.

— Встаньте, дети Пустошей! — пророкотал Север, и его голос разнесся по всему Убежищу. — Негоже вольному народу стоять на коленях. Не бойтесь! Прошло время страха, настала пора справедливости. Встаньте! — воодушевившись собственной речью, Лука вскинул сжатый кулак, и мутанты несмело начали подниматься.

Дав им время опомниться, Север увидел вдалеке прихрамывающего Агреттона, семенящего рядом карлика Кераттона и похожего на льва гривастого Лофета.

— Все, кто не спит! — продолжил грохотать Север-Двурогий. — Идите на Лобное место, грядет пора больших перемен!

Вернув полноценный метаморфизм, Лука ощущал себя почти богом — теперь ничто не остановит его! Он вошел в раж, отринув лишние чувства, и ощущал себя лезвием клинка. Пришла пора восстанавливать справедливость. Из какой-то прошлой жизни, скорее всего, той, где Эск’Онегут был ленивым студентом, всплыли странные, но такие точные слова: «Я пущенная стрела. И нет в моем сердце зла, но кто-то должен будет упасть».

Все мутанты замерли, таращась вверх, шаманы стояли на коленях. Глядя на них, Лука мысленно усмехнулся — и правильно, довольно крови попили «шестерки» «Двурогого». Даже суперы были здесь: Огненная длань, вошедшая в его рейд, и еще две тройки. Даффн уже оправился от ран, полученных на арене, и вытянулся в струнку на ступени амфитеатра.

Обведя взглядом свое воинство, Лука сдернул капюшон с головы жреца, спустил и его, и второго на арену и велел:

— Сделайте так, как я сказал.

Прижавшись друг к другу спинами, прислужники Двурогого, растерявшие уверенность, беспомощно оглядывались.

— Говорите! — грохотнул он.

— Жители Пустошей! Мы не высшие сущности, — проблеял жрец, обращаясь к собравшимся. — Мы обычные люди, захватившие вас, чтобы держать под контролем.

Мутанты так удивились, что аж онемели, лишь кто-то один несмело свистнул. В мертвой тишине Север взял стоящий у ног мешок и вытряс оттуда голову — она покатилась по камешкам арены.

— Двурогий — самозваный бог, — крикнул он, и от его мощного голоса у мутантов завибрировали внутренности. — Вот голова Двурогого, он больше не будет пить вашу кровь! Я, Север Железный, прикончил его и объявляю себя главным в Пустошах. Больше никаких поборов, никакого террора! Все богатство Двурогого, все то, что он отнимал, — ваше, я позабочусь, чтобы было так.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Север — альфа-верховод Пустошей! — срывая голос, заорал Жаба, его поддержал Йогоро, все больше и больше людей скандировали его имя. — Он Избранный!

— Довольно унижений! — продолжал Север, снимая шлем с рогами и костюм. — Довольно гонений, мутанты — полноправные жители Империи, хватит ютиться в Пустошах! Мы собираем войско и идем на Империю, ударим первыми, пока это не сделали враги.

Толпа радостно взревела. Низвергнутый шлем воткнулся рогами рядом с головой.

— Мы сильны, у нас есть убойное оружие, стреляющее молниями, способное остановить любую армию!

В подтверждение своих слов Север выпростал руку с бластером и выстрелил в одного «жреца», затем — во второго. Он не любил убивать, но другого выхода не видел. Если их и не разорвут мутанты, они отправят своим тревожный сигнал, и на планах можно ставить крест.

— Шаманы, — Север пристально посмотрел на Агреттона.

Губы верховного шамана дрожали, в глазах блестели слезы — еще бы, такой понятный и удобный мир рухнул, а дальше непонятно что. Но Агреттон очень любил жизнь, а потому качнулся в поклоне, не вставая с колен, и хрипло проорал:

— Север Железный — освободитель! Преклоняюсь перед ним. Все наше теперь твое: казна, воинство супермутантов. Клянусь служить тебе верой и правдой, Избранный!

Его голос дрожал то ли от злости, то ли от волнения, ведь он понимал, что не так давно был причиной гонений на Севера. Откуда ему знать, что новый альфа-верховод не собирается мстить? Напротив, он постарается найти общий язык со всеми, сплотить мутантов перед походом на Империю, и чем раньше это сделать, тем будет лучше.