Охота на миллиардера (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна - Страница 29

— Сколько раз ты умоляла о том, чтобы мы сходили вместе в ресторан?

Умоляла?! Розовый цвет вокруг немного тускнеет.

— Вот решил тебя порадовать, пока у меня есть полчаса.

Все внутри ухает вниз. Меню он мне не дает, ухаживать не пытается. В глаза не смотрит, щелкает двумя пальцами, подзывая официанта снова.

— Сергеевич, все как обычно принеси и побыстрее. Как настроение?

Розовые пони с разгона летят в пропасть. Они становятся на край бездны и просто самоубиваются, падая вниз. А там, в расщелине, превращаются в радужное месиво.

К нашему столику постоянно кто-то подходит, Полянский пожимает гостям руку, обсуждая какие-то вопросы, раздает указания.

Но самый лучший момент случается тогда, когда к столу, виляя круглым задом, спешит его Дарья. Не уверена, что когда-либо чувствовала себя большей идиоткой. Потому что Полянский встает, улыбается, обнимая ее за талию. Она говорит ему что-то на ухо. Он смеется.

— Покупай, конечно, без проблем, — отвечает он ей, позволяя какие-то траты. Она поворачивается, чмокает его в губы и так же, виляя задом, уходит прочь, при этом в ее руках бумажные пакеты. Это похоже на ювелирные изделия. Хотя, какая разница, на что конкретно она тратит его деньги.

Начинает кружиться голова, и меня тошнит… Чувствую оцепенение во всем теле. Я жалкое минутное развлечение, на которое постоянная любовница никак не реагирует. Даже если Дарье и обидно, виду она не показывает, играя по правилам Полянского. Видимо олигарх обедает здесь каждый день. Потому что все вокруг знают, что в четырнадцать часов он должен быть за столом.

В моем горле застревает комок из желчи. Все розовое становится желто-гнойного цвета и стекает по стенам моей воображаемой фазенды, где мы с Полянским уже поженились и растим троих детей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты правда не знаешь, как выглядят устрицы? Ты забавная, — смеется Полянский, используя против меня то, что я рассказывала ему в «Студеной Гуте». Сжимаю до хруста зубы. Какая ж я глупая идиотка, как я могла расслабиться? Он же развлекается. Повелась на хороший трах. Превратилась в поверхностную, бесхребетную, непроходимую дуру.

— Я, кстати, тоже играл в школьной команде, правда недолго… Помнишь физрука нашего, Семеныча? У него привычка была обедать, пока мы бегаем. Убить его хотелось. Ты чего не ешь? Время заканчивается, — стучит он по циферблату своих дорогих часов.

А я хочу убить его. За то, что смог расковырять своей золотой вилкой мое спокойное, черствое до этого сердце. Ведь жила же я, перешагивала через этих мудаков и была счастлива.

— Я сыта, благодарю.

Скомкав шелковую салфетку, я с грохотом отодвигаю стул.

— Приятно было увидеться, господин Полянский. Работа ждет. Картотека стынет. Не успеваем сдать годовые архивы.

Полянский смотрит на меня с недоумением. Я иду к выходу. На улицу. Меня никто не догоняет и не пытается вернуть. Вчера было неплохо, и олигарх решил меня позвать пожрать. Возле двери я встречаю Виктора. Справедливости ради надо заметить, что он звонил мне несколько раз, а я, погруженная в мечты о Полянском, трусливо скидывала его звонки. Он слал мне смс, в которых извинялся за то, что уснул, интересовался как я добралась до дома. Но сейчас его под руку держит девушка. Та самая, что подливала ему спиртное на празднике. И я сжимаю челюсть ещё больше. Кажется, я начинаю понимать людей, что заряжают винтовку и идут расстреливать всех подряд.

— Вера? Откуда ты здесь? — берет меня чуть выше локтя, пытаясь развернуть.

— Не ресторан, а помойка.

— Мы здесь часто обедаем, еще одно наше место.

Молчу, это я уже и так поняла.

— Вер, — отпускает, мнется, чешет бороду, подбирая слова. Его спутница любезно улыбается.

— Я пойду к зеркалу, — интеллигентно отступает, поправляя прическу, оставляя нас наедине.

— Вер, неудобно вышло, ты мне правда очень нравишься, но Руслан Владимирович… Он настаивает на наших с Лизой отношениях. Я не могу ему отказать.

— Да пошли вы все!

Виктор хмурится, не привык к такой грубости.

— И Руслан твой, и Владимирович, и Лизу туда же заберите.

Еще никогда я не чувствовала себя настолько паршиво.

— Вер, давай расстанемся, как культурные люди.

— Давай. Желаю вам с Лизой счастья!

— Ты правда замечательная.

От этого тошно еще сильнее. Хлопнуть дверью не получается, импортный доводчик-сволочь смягчает любой удар. А так хотелось уйти отсюда с грохотом.



Глава 29

Надя и Люба смотрят на меня очень внимательно и даже настороженно. Мы сидим в моем кабинете. Подруги уважают моё желание побыть в одиночестве, но всему наступает предел. Мне придется рассказать им. Печально помешиваю зеленый чай. Планирую сообщить то, что планирую, ощущая — в моих глазах стоят слёзы. Может быть, я грущу чуточку больше, чем готова в этом признаться даже самой себе.

— Я должна вам в кое-чем исповедаться.

Надя знает, что было между мной и Полянским, но она не представляет, что я оказалась настолько слабохарактерной, что продолжила отдаваться ему.

— Я переспала с Полянским.

— Что? — привстаёт и перегибается Люба через стол. — Как?

Она удивляется, но быстро приходит в себя.

— Мне жаль, — смотрю подруге в глаза, — я знаю, что он тебе нравится.

— Он мне давно разонравился, — кивает головой и машет рукой, словно стирает застарелую пыль.

Люба поддерживает меня в трудное время, и я всегда буду ей за это благодарна. Надя молчит, но я понимаю, что она переживает не меньше.

Я разочарована, обижена и очень хочу забыть все, что было.

— Милая, он крутой авторитетный мужик, он надавил на тебя, а ты всего лишь женщина.

Мне стыдно, я оказалась слаба и поддалась близости с мужчиной, который мне совершенно не подходит.

— Я еще раз переспала с ним, — прикусываю губу, понимая, что подруги наверняка не одобрят то, что я планирую сказать дальше, — и еще раз.

Люба реагирует спокойнее, чем я думала, кажется, она действительно увлеклась владельцем автосалона. Надеюсь, Полянский и вправду больше не интересует ее. Она обходит стол и крепко-крепко обнимает меня. Надя улыбается. Дальше, чтобы разрядить обстановку, Люба шутит в привычной для себя манере:

— Я решительно осуждаю эту половую разнузданность с твоей стороны, Верунчик. Но, не могу не заметить, что подобный сексуальный опыт навсегда останется в списке твоих побед. Наша Вера становится слабой на передок, когда рядом оказывается никелевый магнат, надо же. Он хоть нормально трахается?

Я смеюсь, а Надя смотрит на меня, не мигая.

— Мне с ним было хорошо так, как не было за всю жизнь, — стыдливо отвожу глаза в сторону.

— А вот это уже плохо! — Люба мрачнеет и берет обеими руками кружку, грея ладони об её керамические бока.

У Нади краснеют глаза, она моргает мокрыми ресницами, принимаясь хлюпать носом.

— Все очень сложно девочки. Как я могла так вляпаться?

Люба пожимает плечами, мол, не знаю. Я отворачиваюсь к окну. Чай остывает, а я питаю отвращение к холодному чаю.

— Он как-то проявлял дальнейший интерес? — осторожно интересуется Люба.

— Пригласил меня в ресторан, где обедало куча его знакомых. Туда пришла Дарья, — разглядываю чашку в моих руках. — Они обнялись, она его поцеловала…

Надя охает, вздыхая, что-то бормоча себе под нос.

— Значит, даже на место Дарьи рассчитывать не приходится.

— Звучит еще ужаснее, чем я об этом думала, — приподнимаю брови, скривив рот. — Я не могу ему отказывать. Рядом с ним я нахожусь в том возбуждённом состоянии, которое сложно объяснить, но которому подвержены все страстные натуры, привыкшие немедленно удовлетворять свои желания во что бы то ни стало. Когда Полянский трогает меня, я сразу же готова на все. Понимаю, вам стыдно за подругу.