Стихия Перемен (СИ) - Колесник Андрей Александрович - Страница 25

Слуга облегченно опустил импровизированное оружие и учтиво спросил:

— Что-нибудь нужно, господин?

— Вина пожалуйста. И как вернешься, прибери свечки.

— Как пожелаете. Заодно по пути проверю, не пропала ли какая вещица из хозяйства.

— Не стоит. Молодой человек не вор, а герой. Он пришел с конкретной целью моего убиения. До столового серебра ему дела нет.

— Вам виднее, господин, — буркнул слуга, обшаривая извивающегося Лирада подозрительным взглядом. — Да только те кровопивцы, что в прошлый раз приходили кубки спереть пытались. По мне, что вор, что герой — одинаково проходимец, без жилья и нормальной работы. Только и думают как ручонки загребущие протянуть до чего-нибудь.

С этими словами слуга покинул комнату, легонько притворив за собой дверь.

— Даааа. И часто так бывает? — спросил находившийся в комнате все это время человек.

Повернув голову Лирад рассмотрел сидящего в сходном с хозяйским кресле лысого великана с удручающе неприятным лицом. В основном неприятность и даже ужас вырабатывались от взгляда на чудовищные шрамы в углах губ. Гигант, казалось, всегда сохранял на лице уродливую широкую усмешку.

— В последнее время зачастили. Как ни скрываюсь, находят. Чаще это бандиты, грабители, разбойники. Залетные, ясное дело. Хотят легкой наживы. Находят неприятности. Иногда находят меня в плохом настроении. Тогда, как правило их никто уже не находит.

«Это он говорит, чтоб меня запугать», — холодея от страха подумал Лирад. Еще никогда в жизни он не попадал в такую чудовищную ситуацию. Страшную. Стыдную. Уж лучше бы монстр оторвал ему руки чем этот… этот позор! Его, героя убийцу чудовищ спеленали как дитятко и теперь вообще игнорируют!

— Вот этот молодой человек, судя по дерзости и глупости своего безрассудного нападения принадлежит к значительно сократившемуся в последнее время цеху героев, охотников за приключениями. Его замечательный меч, говорит, что убийствами инаковыглядящих он занимается не первый день. Надо ж сколько всякого на серебро наговорено.

— Дай-ка посмотреть, — лысый грузно поднялся и монументальным печатным шагом приблизился к чудовищу. Взял меч в руки. Проследил витиеватый травленый узор, оценив игру света на клинке. И скептично хмыкнул: — Детская игрушка. Таким только на мелкую нечисть ходить. Об доспех вовсе сломается.

— Не обижай, нашего гостя, Гуно. Он пришел с отвагой в сердце. Таких насмешка ранит сильнее копий.

Не успел Лирад охнуть, как его здорового, крепкого мужчину, легко вздернули на ноги. Крепко сжались, облегая запястья и плечи, перехватывая грудь черные змееподобные кольца, вытянувшиеся из распахнувшегося одеяния чудовища. Его конечности, напоминали более всего обретший плоть комок тьмы.

— Господин герой, я не стану утруждать себя длительными расспросами о ваших мотивах. Здесь мне все ясно. Не стану также увещевать относительно незаконности ваших действий — в конце концов вы без спроса проникли в частное владение и посягнули на жизнь гражданина Триградья…

— Ты не гражданин! — вкладывая в слова всю возможную брезгливость выкрикнул Лирад, яростно дергаясь в живых путах. — Ты чудовище, тварь из бездны! Монстр!

— Я Оплетала, — представилось существо. — И попросил бы впредь подбирать слова. Во-первых Триградье импонирует мне тем, что здесь нет расистских замашек как в других государствах. Мои права обитателя этой земли обеспечиваются словом Дракона Триградья. Обеспечиваются без оглядки на мое происхождение, то бишь форму. Важно содержание. Наличие разума. А там, будь я хоть говорящим петухом или положим бабочкой, раз я осознаю свои права, то значит имею основание пользоваться ими…

Лирад не понял и половины сказанного, но воспринял эту речь как насмешку:

— Умный, да? Дай мне только вырваться и я прикончу тебя не сходя с места!

Оплетала, кажется слегка опечалился. Во всяком случае предплечья у героя захрустели ощутимо.

— Я все же закончу свою мысль, молодой человек. Касательно такой диковинки для вас как права. Так вот. Еще одна причина по которой мне нравится Триградье — здесь права обеспечиваются волей Дракона. Но когда он занят, любой сознательный житель может сам позаботится об исполнении своих прав. Самолично подтвердить для окружающих свою гм… правомочность. Изъясняюсь я мудрено… попробую проще. Я сейчас могу сделать с вами все, что угодно. Даже съесть. И это не будет расценено местной властью как произвол чудища или агрессия. Нет! Это будет самозащита. Как ни крути, но даже в период безвластия этот край мне куда милее чем маразматичное Царство или грубое Заголосье. Вы ведь кажется оттуда?

Лирад проскрипел невнятное ругательство. Оплетала кивнул:

— Вот видите. Начинаете понимать. Это там, — он махнул когтистым пальцем куда-то в сторону гобелена, — вы герой в стане неприятеля. Это там вы можете увешаться ушами, хоботами, жвалами… и на вас будут смотреть с восторгом. Иногда кстати вы бываете правы, ведь некоторые мои соплеменники не отличаются интеллектом или человеколюбием… хотя какие они мне к Дракону соплеменники — сходства минимальны. Ну да вы не алхимик и не волхв, разницы не увидите.

— Ты чудовище! Хитрое! Болтливое! Коварное! Пожираешь детей и матерей, прикрываясь какими-то правами! Ты монстр! И прячешься под крылом монстра еще большего! Этого своего Дракона!

— Не-ет, — скрипуче протянул, Оплетала, сверкнув очами. — Здесь я мирный житель. Не очень обычный, но все-таки. А вот вы — не герой, а просто наемник. А в данной ситуации и вовсе грабитель, убийца. Да еще год назад, я мог бы кликнуть конный дозор и вас бы по всем правилам упрятали в темницу. Или вздернули бы.

— Монстр повсюду монстр. Ты убиваешь… — корчась в захватах и безбожно ругаясь хрипел Лирад. Великан Гуно флегматично поигрывал мечом, даже не прислушиваясь к их замысловатому разговору.

— А вы не убиваете? — хитро спросил, Оплетала. — Убиваете. И делаете это чаще моего. При этом легко приравниваете меня к чудовищам, хотя если подойти к делу беспристрастно можно еще поспорить кто большее чудовище.

— Я человек!

— Так вот в том вся и штука. Вы человек. Это дает вам сверхъестественные права какие-то? Кроме того, что ваш вид правит на земле?

— Слушай, Оплетала, может уже хватит? — глуховато поинтересовался Гуно. — У нас был разговор. Схарчи этого малого да и дело с концом.

— Ничего подобного, — возмутился Оплетала. — Это дело принципа. А вдруг сумею пояснить, этому молодому человеку степень его неправоты.

В комнату без стука вошел слуга. Поставив на стол кувшин с вином, он что-то бормоча себе под нос быстро собрал остатки подсвечника со свечами и ушел, неодобрительно поглядывая на Лирада. За все это время в комнате никто не сказал ни слова. Только тихо потрескивали свечи, во множестве уставленные по всей комнате, распространяя свой восковый запах и синеватую дымку.

— Хм. Люди… вот вы считаете себя людьми? — огоньки глаз Оплеталы притухли, выражая задумчивость их обладателя. — А что собственно в вас такого человеческого? Про сознание и разум мы уже обсудили. Что еще?

Лирад в очередной раз безуспешно задергался с яростью глядя на пленившего его.

— Ах да конечно, — словно имея перед глазами наглядную иллюстрацию покачал Оплетала головой. — Ваш священный трепет, ваше воодушевление перед лицом богов. Стадная реакция. Готовность к бою. Вот вы, молодой человек, как никто знаете, что нужно для того чтобы преодолеть запрет на убийство себе подобного, даже у самого возвышенного из людей. Ведь знаете?

— Да пошел ты… — огрызнулся Лирад. Ему сейчас приходилось особенно туго от того, что он нутром ощущал некую правильность этих слов. Их убедительность. Логичность, мог бы сказать он, если бы знал значение этого слова.

«Чародейство, — ошарашено подумал герой. — Этот монстр искушает меня своими лживыми, подлыми речами! Не слушать! Нельзя слушать, а то зачарует!»

— Идеал. Вот все, что вам нужно, чтобы убить. Даже если вы мирный пекарь и никто не посягает на вашу пекарню, не пытается отнять вашего, это еще ничего не значит. Поверьте в то, что вы действуете во славу чего-то более ценного нежели жизни прочих существ. И готово. Вот так просто, отправляются на плаху тысячи невинных. В этом смысле варвар-завоеватель, куда честнее героя. Он проламывает черепа не задумываясь. Действуя как и положено инстинктивно.