Стихия Перемен (СИ) - Колесник Андрей Александрович - Страница 19

— Откуда ты знаешь, рытвинник?

Девару очень не нравилось такое полупрезрительное обращение, но ничего поделать он не мог.

— Я стал свидетелем тому. И имею массу причин ненавидеть Дракона Триградья. Если бы хан принял меня и моих парней, мы не были бы лишними. Кроме того мы можем быть полезными, так как не один день провели в Грейбрисе и знаем его внутреннее устройство. Знаем некоторые слабые места в его обороне.

Граго испытующе смотрел на Девара исподлобья. И тот вдруг подумал, что дикарь может и не поверить в благие намерения. Причем будет совершенно прав. И даже больше того, может рубануть сейчас по голове и дать своим отмашку идти дальше. Прямо по трупам конников.

Прочитать намерения по скупой мимике степняка не представлялось возможным. Девар нервничал.

— Поедем к хану, — сказал Граго. — Дай знать своим, рытвинник, чтобы не трусили. Поедешь сам. Без оружия.

— Меч не оставлю! — тут же возмутился наемник. — Или с ним или никак!

Степняк задумался и кивнул:

— Я понимаю. Хорошо. С мечом. Давай, рытвинник, говори своим.

Девар повернул немного артачащегося коня и чувствуя спиной нацеленный, подобно копью, взгляд великана подъехал к мерзнущим Белшаду с Ритобардом.

— Возвращайтесь назад, — тихо бросил он ветеранам, оглянувшись на неподвижного Граго. — И ждите. Бежать бессмысленно. Если я договорюсь, мы вернемся назад к стенам города с многотысячной армией союзников. Возьмем свое, и вдоволь повеселимся с горожанками. Если нет, нас тут всех и кончат.

Белшад сморкнулся в свой шарф и уточнил:

— Узкоглазые решили повоевать?

— Нет. Кажется они идут властвовать.

— Власть. Самый сильный в этом мире лекарственный препарат. От него кровь бежит по жилам быстрее, а сердце бьется чаще. Власть пробуждает желание даже в древних старцах, что уж говорить о нас, мужчинах в самом расцвете сил, — негромко прокомментировал Лис, бросая загадочные взгляды на посетителей.

— Совершенно правильно, мой друг. Вы верно подметили, что от жажды власти кровь бежит быстрее. И не только по одним лишь жилам, смею вас заверить, — дипломатично напомнил один из послов. Делегация представшая перед глазами самозваного властелина Хёргэ и всего побережья представляла Престол Яромира Славного. Характерным было то, что в её число не входило ни одного подлинного брайдерийца. Все переговорщики были детьми Балбараша, что определяло характер визита как витиеватый, лукавый и прозрачный. Одному Семарглу было известно, каких душевных мук стоило государю отправить к Лису инородцев. Обычно резкий и прямой царь предпочитал посылать своих воевод — простые вояки нередко оканчивали свои миссии пьяной дракой пополам с угрозами.

Стоило однако взглянуть на бесстрастно-подобострастные лица делегатов, чтобы понять простую истину. Не в этот раз. Сейчас все намного серьезнее нежели кажется.

Лис это понимал. Посему встреча проходила не в приемном покое замка, при скоплении людей и никчемных слуг, а непосредственно в личном кабинете хозяина. Более всего неприятного даже не своим видом дешевой счетной конторы, засыпанной бесчисленными расписками, отчетами, доносами, постановлениями с неизбывно пыльными углами и оплавившимися огарками свеч на единственном закопченном окне, а воздухом. Гадкой смесью бумажной пыли, несвежести закупоренного помещения и тухлым запахом хворого тела.

— Единый союзный договор? — лицо бывшего главы разведки Великого Дракона исказила гримаса, напоминающая саркастичную улыбку лишь отдаленно. Дело в том, что за последнее время внешность Лиса претерпела радикальных изменений. По слухам после победы в битве с войсками Наместника, он умудрился подцепить необычную лихорадку, обезобразившую его облик. Его медные волосы за какие-то месяцы окрасились серебром и значительно поредели. — Под водительством царя, если внести ясность. Вассальная кабала, иными словами.

— Иными словами альянс ради победы над узурпаторами, окопавшимися в центре Триградья, — неизменно вежливо поправил дипломат, демонстрируя раскрытые руки, словно таким образом пытаясь убедить в честности намерений. — Ради привнесения мира в это несчастное место. Ради колосящихся урожаями полей и людского спокойствия.

— Да-да-да, — весело хрюкнул Лис. Сидящий за своим забитым бумажными стопками и пергаментными свитками столом, со скрещенными на груди руками он являл собой образчик скептицизма. Более походя при этом на архивариуса, недовольного качеством возвращенной рукописи. — Колосящиеся урожаями в середине зимы поля, это сильная фигура речи. А спокойствие пахарей, то самое оно без которого я ночью не могу спать.

От болезни без того бледная кожа посерела и покрылась морщинами, сделав облик Лиса крайне непривлекательным. Он сильно ссутулился, а меж лопаток начал проглядывать небольшой горб. Хуже всего выглядели черты лица, заострившиеся точно у покойника. И еще глаза. Потухшие и угнетенные, как у страдающего душевным расстройством. Даже цвет их карий, стал водянистым, разбавленным пополам с гнилостно-зеленым оттенком.

— Радостно слышать, — одними губами улыбнулся посол. Его помощники в составе четверых молчаливых балбарашцев, которым присесть не было даже предложено напоминали почетную стражу или истуканов. — Воистину приятно говорить с человеком, который печется о подданных. Мой государь знал, что вы именно такой вождь и нашел это очень похвальным фактом.

— Так все. Где подписывать? Похвала Его Величества Яромира, то чего мне не хватало до полного душевного счастья и хорошего сна, — небрежение было деланным. Уж кто-кто, а Лис не был самодуром и прекрасно знал, какие мысли посещают царского посла. Скорее всего ему просто нравилось злить конкретно этого иноземца.

— Вам не хватало, — посол сделал короткую паузу, про себя перечисляя все возможные изощренные издевательства, отчего улыбка его стала еще дружелюбнее. — Хлеба, мяса и вина. И оружия. Государю, благодаря его добрым советникам известно, что из-за неожиданно разгоревшейся войны Хёргэ не успел запастись едой и ему, вместе с подконтрольными волостями, грозит легкое голодание в достаточно скором времени. Нет-нет, нам известно, что рыбалка поможет легко справится с этой проблемой городу. Хёргэ морской порт и живет рыбалкой пополам с торговлей. Торговля сейчас худая. Поэтому все жители города возьмут в руки снасти, остроги и пойдут на рыбалку. И все у них будет хорошо. Но как быть с селянами? Цены растут и вы в одиночку их остановить не в силах. Растет и людская злость. Особенно после того, как вы приказали насильно отнимать «зерновой излишек» для господских амбаров и закромов. Война еще не окончилась и вам потребуются сильные, сытые воины. Лояльные землепашцы, которые не предадут при первой же возможности. Сильные друзья в новом освободительном походе, а также при случае сумеют сдержать в узде озлобленных скудной добычей островных варваров, чьи конунги вот-вот могут удариться в грабежи.

Добрый подарок. Лис не мог не понимать, что такой дар в его скудных условиях является спасительным. В мутных каре-зеленых глазах отразилась напряженная работа мысли.

— А за это я признаю протекторат Царства. И буду платить оброк, как какой-нибудь вассал.

— Договор предусматривает самые щадящие условия для Хёргэ, Триградья… и вас.

При этих словах Лиса передернуло. Зло изогнув губы он хмыкнул:

— Я хорошо наслышан о характере Его Величества Яромира. Надо думать в его речах, мой статус и статус Хёргэ определялись более грубой формой? Может даже сопровождающейся наглядными телодвижениями царским тазом? Это не оскорбление самодержца, а просто мое любопытство. Профессиональный интерес, так сказать. Так что, я прав?

— У вас очень необычные профессиональные интересы, раз они связаны с любопытством по отношению к наглядным телодвижениям. Но вынужден буду вас огорчить. Мне о такой реакции государя ничего не известно, — коснулся пальцами переносицы посол. Лис понимающе кивнул:

— Другого ответа и не ждал, — и тут же изменил тон на официальный. — Ваше предложение кажется мне интересным. Но ответить на него сразу я не могу. Такой ответ требует учета многих возможных последствий. Я должен подумать. А пока я буду думать, прошу вас побыть моими гостями. Заодно убедитесь, что Хёргэ не так голодно, как вам кажется.