Квантовая психология - Уилсон Роберт Антон - Страница 43

Этот подразумеваемый порядок соответствует программному обеспечению наших компьютеров — и нашего головного мозга, согласно доктору Прибрэму.

На явно-развернутом уровне все обладает локальностью и кажется случайным (пока не изучены мельчайшие, квантовые части); на подразумеваемо-свернутом уровне все обладает нелокальностью и кажется неслучайным.

Нам удалось наблюдать нелокальность только в форме ее результатов, то есть нелокальных корреляций на явно-развернутом (пространственно-временном) уровне — с тех пор, как Белл положил начало ее поискам, — так как этот развернутый уровень выступает продолжением в пространстве-времени всегда нелокального и не-пространственно-временного подразумеваемого порядка. Другими словами, некий субквантовый мир, напоминающий «глубокую реальность», отвергнутую Нильсом Бором, существует, но мы не можем наблюдать или ощущать его; в то же время мы не можем называть его «призраком» или «бессмысленной концепцией», так как наблюдаем его эффекты в виде нелокальных корреляций, которые по-другому совершенно необъяснимы.

Тем не менее этот подразумеваемый порядок в качестве научной модели не соответствует в точности классической «глубокой реальности» в аристотелевском смысле, так как является лишь одной моделью среди многих. Бом, отец этой модели, не утверждает, что она является «единственно верной», или «конечной», или чем-то еще в этом же роде.

Если сравнения с компьютером и головным мозгом недостаточно прояснили для читателя понятие «подразумеваемого порядка», предлагаю иную модель: исполнение Девятой симфонии Бетховена обладает всеми характеристиками аппаратного обеспечения или явного порядка. Вы можете довольно точно локализовать его в пространстве-времени — скажем, девять часов вечера в Старой Опере — и, если эти пространственно-временные координаты будут перепутаны, вы пропустите это событие.

Но «Девятая симфония» Бетховена также имеет подразумеваемое, свернутое существование — как программное обеспечение, которое не соответствует подразумеваемому порядку доктора Бома в точности, но приближается к нему. Если бы на каждой нотной записи симфонии можно было проставить дату и местоположение — «Этот экземпляр найден в летнем доме Ленни Бернстайна в субботу 23 ноября» и т. п., — некоторые аспекты «Девятой» все равно остались бы нелокальными, так как мы не могли бы назвать точное число голов, в которых она содержится целиком или частично.

В фантастической повести Рэя Брэдбери «451 по Фаренгейту» тоталитарный режим сжигает все книги, но этим уничтожается только их локальное «аппаратное обеспечение». Группа подпольщиков заучила наизусть все классические произведения и постоянно делится своими знаниями с другими людьми, которые, в свою очередь, передают их кому-то еще и т. д. Таким образом эти книги становятся частично нелокальными и недоступными «пожарникам». (Многие из нас подобным образом сохранили в памяти комедийные номера Джорджа Карлина — не из параноидального страха, что наше общество ожидает подобный тоталитарный режим, а просто потому, что мы очень часто просматривали его видеозаписи.)

Эти музыкально-сценические аналогии призваны помочь читателю разобраться с нелокальностью. Но истинная бомовская нелокальность продолжалась бы, даже если бы все мы перестали существовать.

В качестве приближения к мыслимой модели нелокальности можно принять телевидение. Как часто скорбно замечают циники, телевизионные шоу пятидесятых годов до сих пор путешествуют в пространстве-времени («эфире»), и обитатели солнечных систем, удаленных от нас на сорок с лишним световых лет, систем, которые нам даже не видны, могут начать принимать на свои телевизионные антенны шоу Эда Салливэна, Милтона Берли и новости эпохи Маккарти. Вот будет смешно, если они попытаются понять нас на основе этих сигналов!

Таким образом, Милтон Берли приобрел нечто вроде нелокальности.

Другая аналогия, не относящаяся к локальности или нелокальности, по меньшей мере помогает прояснить понятия «подразумеваемого» и «явного». Я звоню вам по телефону. Слова возникают из моих губ в качестве явных или развернутых звуковых волн. Микрофон в моем телефоне преобразовывает их в подразумеваемые или свернутые волны — электрические заряды. Динамик в вашем телефоне принимает эти заряды и «разворачивает» их так, чтобы они снова стали явными звуковыми волнами и вы могли «меня» слышать.

Еще аналогия. Один из моих друзей в Нью-Йорке посылает мне какую-то информацию на магнитном диске. Я вставляю это свернутое сообщение в свой компьютер, и оно, уже в развернутом виде, появляется на мониторе, оказываясь новой компьютерной игрой.

Следствия этой модели «подразумеваемое — явное» — еще более странные, чем могло бы показаться на первый взгляд. Так же, например, как Относительность Эйнштейна упразднила дихотомию «пространства» и «времени», а современная психосоматическая медицина избавляется от разделения «души» и «тела», модель Бома подрывает традиционный дуализм «сознания» и «материи».

В нелокальном свернутом порядке информация не может обладать локальностью, но «проницает» и (или) «трансцендирует» все локальности. Выражение «информация, не обладающая локальностью» во многом напоминает индуистское понятие Брахмана, китайскую концепцию Дао, «Большой Ум» Олдоса Хаксли и «Сознание Будды» буддизма махаяны. Любая из этих концепций должна подразумевать информацию без локальности (если признать, что они вообще хоть что-то подразумевают).

«Сознание Будды — это не “Бог”», — постоянно объясняют буддисты, а западные люди лишь моргают в ответ, не в состоянии понять религию без «Бога». Но Брахман в индуизме также не имеет ни личности, ни локальности, ни характера (или рода) западных «богов» и, подобно «Сознанию Будды», является неким нелокальным подразумеваемым порядком, информацией без локальности, если это вообще что-то значит.

Бом, в отличие от других, избежал рассмотрения параллелей между своими математическими решениями и древним восточным мистицизмом. Доктор Капра в книге «Дао физики» принимает бомовскую нелокальную модель квантовой теории в качестве «истинной» (не обращая внимания на физиков, предпочитающих модель ЭУГ или копенгагенизм) и совершенно правильно указывает, что (если принять эту модель в качестве «единственно верной квантовой модели») квантовая теория утверждает то же, что всегда утверждал даосизм.

Действительно, известный парадокс Лао-цзы «Величайшее находится в мельчайшем» начинает приобретать смысл для западного человека только после того, как он поймет значение понятия «нелокальная информация» в современной физике.

Доктор Эван Гаррис Уокер идет дальше. В своей работе «Квантовый антрополог» (1975) доктор Уокер — кстати, физик, а не антрополог — развивает нео-бомовскую модель скрытой переменной, в которой «сознание» вообще не обладает локальностью и кажется нам локализованным ввиду ошибок нашего восприятия. В этой модели наш «разум» не находится в нашем головном мозге, а нелокально проницает-трансцендирует пространство-время в целом. Наш мозг, таким образом, просто «настраивает» это нелокальное сознание (что звучит уже совсем в духе хакслиевского «Большого Ума»).

Доктор Уокер приводит математическую модель этого нелокального «Я» и с ее помощью предсказывает частоту проявления предполагаемого психокинеза парапсихологов. Его результаты совпадают с результатами тех, у кого наиболее успешно получаются опыты с психокинезом. Другими словами, если люди показывают хорошие результаты в «управлении» бросаемой игральной костью (то есть шестерка у них выпадает чаще, чем положено по законам вероятности), — они превышают вероятность в среднем как раз настолько, насколько это позволяет модель нелокальной скрытой переменной.

(Более подробно узнать о модели Уокера и ее связи с парапсихологией вы сможете либо непосредственно из его работы, либо из моей книги «Новая инквизиция».)