Наотмашь - Кистяева Марина - Страница 9

Или отец надавил на него? Что пообещал? Бизнес? Вероятнее всего. Но принять чужого ребенка, стать мужем девушки, которую в лицо не видел… Это за гранью понимания Майи.

Возможно, она в силу своего возраста всё воспринимает буквально. Было только черное и белое.

Девушка посмотрела на мужчину, что с невозмутимым видом перетаскивал её чемоданы. По первому взгляду и не скажешь, что он зол. А он зол, Майя помнила выражение его глаз. Взгляд – как лезвие. Как кинжал.

Направленный на неё.

Майя закусила нижнюю губу.

Черт! Она не напрашивалась к нему в дом! Её беременность – её зона ответственности. Она могла бы справиться сама! Одна!

И тут же Майя одергивала себя. Кого она обманывает? Пошла бы она против воли отца, отказалась бы выходить замуж за Багова и делать аборт – отец выгнал бы её из дома, лишил бы финансирования. Куда бы она пошла? К кому? Ни один родственник не приютил бы её. Можно, конечно, обратиться к друзьям. Но те тоже могли помочь лишь первое время. Пока не встал вопрос содержания и работы. Майя ничего не умела, могла податься только на неофициальный заработок, который не давал никаких гарантий, и она в любой момент снова могла оказаться на улице. А когда живот будет большим, и работать станет невозможно? Что тогда?

Одни вопросы, заставляющие включить голову и… прогнуться.

Под волю папы. Под обстоятельства.

Майя интуитивно провела рукой по животу. Малыш, ты в безопасности. Ты будешь любим. У тебя будет дом, тепло, забота. У тебя будет всё.

Всё, что она в состоянии дать. И чуть больше.

Тело окатило волной жара. Майю бросало из крайности в крайность. Гормоны начинали бушевать в полную силу, отыгрываясь на ней.

Майя снова посмотрела в сторону дома и скрывшегося в дверном проеме Вадима.

Теперь от этого мужчины очень много зависит. Атмосфера, настроение Майи. В конце концов, её благополучие. А она как ведет себя? Как обиженный ребенок?

Майя направилась к двери. Отец за прошедшие дни разговаривал с ней раз десять. Постоянно что-то говорил, давал наставления. Не ругал.

Если бы ещё ругал, Майя точно не выдержала бы. Вспоминая все события, которые закружились после обнародования факта её беременности, она признавала, что папа с ней был ещё мягок. Один раз сорвался, влепил ей оплеуху.

Заслуженно.

Майя вошла в просторный холл и огляделась. Высокие двухуровневые потолки с встроенными светильниками по периметру, стены, покрашенные в нейтральный цвет, серый кафель на полу. Минимум мебели: диван, пуф, танкетка, столик. Несколько этажерок. То, что делало комнату комфортной и одновременно не загромождало её. Майе понравилось. Увидела она и несколько дверных проемов: один, как она помнила из прошлого визита, вел на кухню, второй, видимо, в гардеробную. Была и красивая деревянная лестница, по которой несколькими минутами ранее поднялся Вадим.

Значит, её комната будет на втором этаже.

Майя обхватила плечи руками.

Чужой дом. А должен стать и её…

Немыслимо.

Майя не могла представить даже, что должно произойти, чтобы она почувствовала себя здесь хозяйкой. Чтобы ей, например, захотелось сменить шторы или постелить у дивана другой ковер. А на стене слева повесить те самые свои фотографии.

Волна отторжения коснулась сердца. Никак девушка не ассоциировала себя с этим домом.

И его хозяином, что снова появился на лестнице.

Майя стояла внизу, и восприятие в очередной раз сыграло с ней злую шутку. Вадим обычный мужчина, ничем не лучше, не хуже тех, с которыми ей приходится общаться в университете. Всех знакомых она воспринимала адекватно, не шарахалась, держала дистанцию, при необходимости умело ставила на место.

С Вадимом же всё переворачивалось. С ног на голову. Казалось бы, обычный мужчина… И сразу же рождался яростный протест внутри. Необычный! Ничего в нем обычного нет! Совершенно! Пусть физически он и выглядит, как и все другие, но стоит его увидеть, как понимаешь: он другой. Однозначно. Аура что ли у него давящая, взгляд ли слишком острый. Она не могла понять.

Фигура… Да, она уже не раз делала на ней акцент. Вадим крупный крепкий мужчина. Но разве причина её отстраненности в этом? В полном нежелании с ним общаться?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Почему она столь остро чувствует его… мужественность?

Он спустился и остановился в паре шагов от неё.

– Так и будешь стоять, как неприкаянная?

– А что мне делать? – Майя упрямо вздернула подбородок кверху.

Что творит…

Всё делает неправильно! Думает одно, а слова – совершенно иные, неправильные, срываются с языка помимо воли, провоцируя незнакомого мужчину.

Она его не знает… Ей надо быть осторожнее, осмотрительнее… А в ней постоянно рождается бунт.

Вадим скривил губы, отчего легкий озноб прошелся по спине Майи. Излом на его лице делал мужчину ещё более серьезным. Недоступным.

Она не понимала, как с ним общаться.

– Правильный вопрос. Давай-ка пройдем снова на кухню. Есть хочешь?

– Нет, – соврала она, мысленно дав себе обещание, что с завтрашнего дня начнет полноценно питаться. По часам, как советовал врач, чтобы уменьшить вероятность токсикоза. Майя принимала витамины и надеялась, что этого для организма пока достаточно.

Она не курит. Не пьет. Ведет правильный образ жизни. Она… до чертиков боится мужчину, стоящего рядом, от которого теперь во многом зависит её будущее.

– Зря. Настаивать не буду. Пошли.

Позже Майя придет к выводу, что он действовал интуитивно. Сработал рефлекс. Привычка, что вырабатывалась годами, и которой он не стал изменять.

Вадим протянул руку, положил её ей на поясницу и слегка подтолкнул в сторону кухни.

Майя отскочила, как ужаленная.

– Не трогайте меня!

Это было её ошибкой.

Потому что и без того хмурое лицо Вадима посерело, брови сошлись на переносице, а губы плотно сжались.

Она перешла невидимую черту.

Потому что реакция мужчины последовала незамедлительно. Он выбросил руку вперед и поймал локоть Майи. Девушка не ожидала ничего подобного, испуганно замерла.

– Майя… – мужчина медленно покачал головой, а от его тихого тона по коже девушки мурашки побежали. – Прекрати.

– Что? – выдохнула она севшим голосом, мысленно проклиная всё на свете и свою доверчивость в том числе.

Будь она немного осмотрительнее, внимательней, никогда не оказалась бы в такой ужасающей беспросветной ситуации.

– Шарахаться от меня, – процедил сквозь сжатые зубы мужчина, пронзая её взглядом. Сейчас он, как никогда ранее, находился близко к ней, и она окунулась в его терпкий аромат, настолько яркий, что голова слегка закружилась, а дыхание сбилось в груди.

Она играет с огнем. Эта простая истина пришла с запозданием.

Если Тимур сразу же вызвал в ней едва ли не братские чувства, то его близнец – желание исчезнуть, испариться, выбежать за дверь и больше никогда с ним, нигде не пересекаться.

– Заканчивай смотреть на меня, как на насильника, черт бы тебя побрал! – продолжил он более ярко и громко, отчего Майя вжала шею в плечи, впервые в полную силу ощутив на себе темперамент будущего мужа и грань, за которую нельзя переступать. Опасно. – Никто тебя трогать не собирается. По крайней мере, пока.

– Как… пока? Стойте… Вадим…

– Тормози, я сказал. Всё. Майя, мы сейчас идем на кухню, я тебе показываю, где и что лежит. Мы садимся за стол и начинаем разговаривать. На повестке дня – наше бракосочетание и как мы будем жить после него. Ты меня услышала?

Она быстро кивнула и потянула руку на себя, пытаясь высвободить из крепкого захвата.

На то он и крепкий, что не поддался.

Собственное рычание для Вадима оказалось недостаточным. Освобождать её он не собирался.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Напротив, потянул на себя. Майя не удержалась, запуталась в собственных ногах и подалась корпусом вперед.

Он разжал руку, чтобы уже зафиксировать её талию. Майя зажмурила глаза, уперевшись ладонями ему в грудь.

Первое впечатление – горячий. Даже через футболку она почувствовала обжигающее тепло его кожи и каменную твердость мышц. Ни намёка на мягкость, как в характере, так и теле. Майю накрыло паникой. Он стоял слишком близко. И его оказалось слишком много.