Без пощады (ЛП) - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 62

Я считаю, что мне вручили великий дар — снова вернуться к жизни, в мир, полный обнадёживающих и зловещих перемен — и я чувствую, что могу что-то изменить в отношении последних.

На первый взгляд, это всё, чего я желал. Это открытый поединок с Ллос и её злыми слугами, шанс дать сдачи за все страдания, пережитые в руках Ллос мной и моим народом, и даже целым миром.

Но я пуст.

В последние мгновения прошлой жизни я отдал себя, чтобы мой сын мог жить. Такова была сделка, и другая сторона сдержала своё слово, пускай даже лишь потому, что Мэлис не сумела убить Дзирта. Из-за этой сделки Дзирт прожил хорошую жизнь, в которой нашёл лучший путь, нашёл спасение.

Он нашёл любовь.

Всё это должно облегчить мою душу, но как? Я отдал жизнь за Дзирта, а теперь моя сделка отменилась — в обе стороны, хотя для меня прошло всего несколько месяцев, а не долгие века. Я жив, а Дзирта больше нет — и теперь я не знаю, хочу ли вообще жить!

Знаю, что нельзя так думать, особенно теперь. Я напитаю свою скорбь гневом и решимостью — гневом из-за потери и решимостью выполнить для отпрыска Дзирта то, что я не смог пообещать сыну… или моей потерянной дочери.

Ребёнок Дзирта будет расти в объятиях и заботе любящей матери, в окружении множества достойных, чудесных друзей.

Если он или она сумеет пережить эту битву в месте под названием Гонтлгрим.

Ребёнок уцелеет.

Даже если мне придётся убить каждого демона, каждого дроу, каждого врага во всём мире, этот ребёнок уцелеет.

Я обещаю тебе, мой потерянный сын Дзирт.

И тебе, моя потерянная дочь Вирна.

Жаль, что я не смог быть для вас лучшим отцом.

— Закнафейн До'Урден

ГЛАВА 21

Опасность и радость

Год Возрождения Дварфийского Рода

1488 по Летосчислению Долин

— Захватчики неуязвимы? — спросил у Ивоннель брат Афафренфер. Он застал её в одиночестве, когда пытался лучше узнать о том, как закончил свои дни Дзирт.

— Практически, — ответила женщина-дроу. — Дварфы сбросили одного в разлом с огненным предтечей. Я не знаю, уничтожен ли он, но с тех пор уже прошло какое-то время, и захватчика они больше не видели. Мы уверены, что этот был нацелен на Закнафейна, а Зак остаётся внутри комплекса. Будь захватчик жив, он попытался бы вылезти.

— Значит, его уничтожили?

— Я так думаю.

— А тот, что гнался за Дзиртом? Мог ли Дзирт его уничтожить?

Женщина покачала головой, но ответила:

— Всё может быть. Но где тогда Дзирт?

— Ты считаешь, что он погиб или оказался в Бездне вместе с големом.

— Это кажется наиболее вероятным, — Ивоннель чуть наклонила голову, изучая монаха. — К чему ты ведёшь, монах?

Настала очередь Афафренфера качать головой.

— Не знаю. Но я должен отыскать то место.

— Терновый Оплот?

— Предполагаемое место последней битвы Дзирта, да.

— Путь туда долгий, — ответила Ивоннель. — Несколько сотен миль, наверное, и самая первая сотня будет самой сложной.

— Проведи меня мимо демонов и дроу на поверхности, молю тебя.

— Расскажи, зачем.

— Не знаю, поймёшь ли ты.

— Брат, моя память тянется на тысячелетия, к самому основанию Мензоберранзана, — объяснила дроу. — Я бывала в Бездне и Девяти Адах. Я ходила по Тартару и сражалась с целестиалами. Я — перевоплощение всех знаний и опыта верховной матери Ивоннель Вечной, воспоминания которой даровал мне иллитид, когда я была ещё в утробе матери. И совсем недавно я сама нанесла поражение и уничтожила телесную форму Демогоргона.

Я многого не понимаю в мультивселенной — в конце концов, это место практически бесконечно — но заверяю тебя, что могу рассказать больше непонятного для тебя, чем тот вопрос, который мы сейчас обсуждаем. Ты просишь у меня о помощи, и будучи другом этих дварфов и мужчины, которого ты ищешь, я помогу тебе — как только ты убедишь меня, что заслуживаешь того, и что мои усилия принесут какие-то плоды.

Брат Афафренфер на время задумался, потом кивнул.

— Позволь рассказать тебе о магистре цветов Кейне, — сказал он. — Позволь рассказать тебе о сражении с белым драконом над горами Серебряных Кордонов, которое я пережил вместе с магистром, и о том, как он разделил со мной владение этим физическим телом.

— Это недопустимо, — сказала матери Жиндии Йиккардария. Две прислужницы и командиры дроу собрались в Кровоточащих Лозах в помещении, где устроила свой командный пост мать Жиндия, для оценки ситуации и планирования следующих действий.

К изумлению смертных дроу, снова явились Йиккардария и Эскавидне, напомнив о ситуации с захватчиками: предположительном успехе, которого добился один из них, и удручающем поражении второго.

— Эти драгоценные орудия вручили тебе с ожиданиями заботы, верховная мать, — сказала Йиккардария, и в её тоне звучала угроза, адресованная всем собравшимся.

— Их вручили мне, как неуязвимое оружие, обладающее единственной целью, — ответила Жиндия, по очевидным для всех причинам пытаясь звучать так же угрожающе.

— Под твоим командованием! — заткнула её Йиккардария.

— Всегда предполагалось, что мать Жиндия проявит терпение и мудрость в использовании конструктов, — добавила Эскавидне.

Какое-то время не ожидавшая возобновления этого разговора Жиндия пыталась подобрать слова. В конце концов, в последний раз после рассказа о результатах захватчиков Эскавидне и Йиккардария открыли магические врата и привели погибших драуков из Бездны, передав их под начало Жиндии.

Так что же произошло? Почему эти двое, в особенности Йиккардария, захотели повторить разговор о захватчиках и на сей раз отыскать виноватого?

Мать Жиндия не знала ответ, но понимала, какими могут быть последствия, если обвинение падёт на неё.

Она сделала глубокий вздох и спокойно заявила:

— Как и было приказано, я взяла захватчиков в свой марш на поверхность — и отпустила их исполнять назначенную кем-то другим судьбу. Вами двумя? Самой госпожой Ллос? Могла ли я остановить их, даже если бы попыталась? Разве это не превратило бы меня в помеху для выполнения единственной цели захватчиков? А мы все знаем, что делают захватчики с теми, кто мешает их миссии!

— Но помогла ли ты их миссии? — надавила Йиккардария.

— А что я должна была сделать? Отправить войска глубоко в Гонтлгрим или рассредоточить их по всему побережью Меча, чтобы гоняться за конструктом, преследующим еретика Дзирта? У них была единственная цель. А мне нужно было выиграть войну.

— По крайней мере она признаёт свою тактику, а значит и свою неудачу, — сказала сестре Эскавидне, и Йиккардария кивнула.

Мать Жиндия едва сдержала ворчание.

— Твоя промашка не столь ужасна, мать Жиндия, и ты наверняка сможешь всё исправить, — сообщила женщине Эскавидне.

Жиндия сощурилась и стиснула зубы. Чтобы сдержать проклятия и не приказать дроу отправить эту парочку обратно в клубящиеся туманы Бездны, потребовалась вся её сила воли и постоянные мысленные напоминания о том, что йоклол представляют здесь Паучью Королеву, милость которой — всё, что на самом деле имеет для Жиндии значение.

— В любом случае захватчик разрушается после завершения миссии, — продолжала Эскавидне. — Их потеря не имеет значения. Имеет значение потеря конструкта без захвата цели. Дзирт До'Урден устранён, но Закнафейн До'Урден остаётся. Исправь это, и наш разговор, разумеется, будет забыт.

— Разумеется, — эхом повторила Йиккардария, — будет лучше, если ты возьмёшь Закнафейна в плен и призовёшь нас, чтобы мы могли по-настоящему благословить ритуал принесения его в жертву Ллос.

Жиндия знала, что у неё не получилось скрыть своё любопытство. Ну и пусть. Конечно, не было ничего удивительного в том, что прислужницы хотели стать свидетелями такого великолепного подарка Ллос, но в том, как Йиккардария произнесла свою просьбу, звучало что-то странное — может быть, немного лишнего энтузиазма, который заставил внимательную и подозрительную верховную мать задуматься, а нет ли здесь чего-то кроме простой экзекуции еретика.