Репетитор для Бунтаря (СИ) - Лорен Лена - Страница 54

— Никогда… Я не позволю… Кай, всё будет хорошо, — прижимаюсь, что есть сил к его груди. — Слышишь? Я верю в успех и верю в тебя.

Кай подхватывает мою руку и прикладывает к своей голове.

— Чувствуешь эти шрамы? — спрашивает он, я киваю, когда нащупываю те самые рубцы, которые ощущала ещё тогда, когда мы были в душевой бассейна. — Это был мой день рождения. Мне тогда исполнилось 11 лет. Мама разбила копилку и купила мне небольшой торт, — слегка улыбается он, уставившись в окно. — Отец в тот день должен был работать на строительном объекте, но он вдруг заявился. Сказал, что из-за сильного дождя их всех распустили домой, — тело Кая моментально каменеет, он непроизвольно сжимает в своих кулаках простыни, а я сильнее обнимаю его, не давая погрузиться в воспоминания, которые, нетрудно догадаться, приносят ему невыносимую боль. — Бри, он был наркоманом и в тот день под очередной дозой набросился на меня с битой, пока я спал. Я ничего не мог поделать. Скорее всего я потерял сознание, потому что когда очнулся, то уже ничего не мог слышать, да и не видел тоже почти ничего. Мне повезло, что зрение практически сразу же вернулось, иначе бы я… — качает он головой из стороны в сторону и поджимает губы, не в силах признаться мне в своей слабости.

Так получается он обманул меня тогда в ресторане, говоря о том, что лишился слуха на рок-концерте? Обманул… но теперь я могу это понять… Признаваться в подобном — всё равно, что вернуться в тот день и заново его пережить…

— Боже, Кай, — хриплю я, потому что лёгкие сковало, горло сдавливает, а голос просто исчезает из-за тех эмоций, что наводят на меня ужас.

Он был ребёнком. 11-летним мальчуганом, которого ожидало прекрасное будущее, но всё вмиг оборвалось. Я уже не вижу перед собой его лица, потому что глаза заволокла слёзная пелена, но я чувствую, что он успел окунуться в воспоминания того дня с головой. Я беру его руку в свою и крепко сжимаю её.

— Этот ублюдок убил мою мать… Он заколотил её до смерти. Я испугался так сильно, что больше, чем уверен, кричал изо всех сил, но ничего не мог слышать. Я разыскал отца в соседней комнате. Представь… после всего того, что этот человек натворил, он мирно спал в своей кровати. Секунда ушла у меня на то, чтобы понять, что он не заслуживает жизни, — он снова переводит взгляд на меня, и в нём я могу разглядеть одно лишь хладнокровие. — Я воткнул этой сволочи разделочный нож в горло, а что было потом — ничего не помню. Очнулся я тогда на полу в собственной рвоте и сразу же побежал к соседям за помощью. Вот моя правдивая история, Бри. В свой день рождения я лишился матери, слуха и убил своего отца. Я ненавижу этот день. Ненавижу так, что лучше бы его не было…

Не знаю, что сказать, потому что слов никаких не находится. Одни лишь междометия… Всё, что мне довелось услышать это не шокирующая правда, это удар в самое сердце. Но не думаю, что он ждёт от меня каких-либо слов сожалений. Ему важно было выговориться. Страшно представить, что Кай хранил в себе всё это на протяжении восьми лет и только сейчас осмелился излить свою душу. Надеюсь, теперь ему стало хоть капельку легче.

Не представляю сколько же сил нужно иметь, чтобы хранить все эти переживания внутри себя? Сколько мужества нужно иметь, чтобы никто и не догадывался о том, что творится в твоей израненной душе? Сколько отваги нужно иметь, чтобы улыбаться каждому, кто повстречается на пути, когда сердце изнывает от осколков прошлого, что вонзились глубоко? Понятия не имею сколько, но, подразумеваю, что немыслимое множество. У Кая нашлись силы жить дальше и радоваться этой жизни, и что самое важное — он не опускает руки. Руки, которые стали мне родными за считанные мгновения. Эти руки человека, который стал моим спасением, когда мир вокруг меня рухнул, но не стоит забывать, что рухнул он по причине всё того же Кая. Он стал виновником моей гибели, а впоследствии причиной неминуемого возрождения.

После недолгого молчания я подхватываю его руку, что покоится у меня на бедре и подношу к своим пересохшим губам.

— Кай, ты удивителен, — он изумлённо смотрит на то, как я целую его ладонь, и не может оторвать взгляд, даже для того, чтобы моргнуть. Рада, что такой мелочью, я могу подарить ему хоть какие-то эмоции. — Я счастлива, что жизнь переплела наши судьбы.

Оставшуюся часть ночи мы забываемся друг в друге. Мы не можем сомкнуть глаз, пока солнце приветливо не раскидывает свои лучи в нашем номере. Уж тогда-то, обессилившие, мы засыпаем сном младенца.

Глава 19. 1. Бриана

Пробуждаемся затемно, когда уже нужно покидать наш прекрасный мир, созданный в уютном номере отеля, но прежде мы проводим незабываемое время в душе. Ещё никогда я не была такой чистой внешне, но грязной и порочной внутри.

Кай сам вызывается сесть за руль моей машины. Он забирается в салон только после того, как бережно устраивает меня на пассажирском сиденье. Я включаю его любимую волну по радио и откидываюсь на спинку кресла, беспричинно сияя улыбкой. Нет причина, конечно же, есть, и даже не одна. Тьма тьмущая причин, но всех их можно отнести к одному человеку, и в эту самую секунду я смотрю на него своими влюблёнными глазами.

— Сегодня буду собирать всё своё барахло, — говорю я, любуясь его профилем.

— Я уже давно собрал. Да мне и собирать особо нечего. Самое главное, что мне нужно взять с собой, сидит рядом и чему-то улыбается… Что такого смешного, м?

— Это ты во всём виноват. У меня передозировка эмоциями, поэтому я не могу контролировать свою улыбку. Привыкай.

— К такому не сложно привыкнуть, — расплывается в ответной улыбке.

Удивительно, но сейчас Кай совсем не кажется мне избалованным мальчишкой. Он выглядит взрослее, мыслит рассудительней и думает о том, о чём пока ещё не заморачиваются парни в его возрасте. Возраст — всего лишь цифра. Главное — сколько благих мыслей насчитывается в твоей голове, и на что ты можешь пойти, чтобы сегодня сделать себя чуточку лучше, чем вчера.

Хоть я и углубилась в приятные раздумья, но буквально сразу же замечаю резкий скачок эмоций на лице Кая. Всего мгновение назад он мило улыбался, смотря в ветровое стекло, а сейчас же стискивает зубы до играющих желваков, и сводит брови на переносице, переменно поглядывая в зеркало заднего вида. Не могу пересилить своё жгучее любопытство и не обернуться, чтобы глянуть за чем так внимательно следит Кай, но за нами я наблюдаю только машину, которая чересчур усердно моргает своими фарами, притираясь к нам почти вплотную.

— Что им нужно? Ты их знаешь? — тревога закрадывается в мою душу.

— Ты его знаешь, — развернув голову, твёрдо говорит. — Бри, это он.

Мне даже не нужно называть его имя, чтобы понять, что речь сейчас ведётся о Джареде. Вероятно, он сменил машину, иначе бы я сразу узнала её.

— Не останавливайся! Просто езжай ко мне! — цежу на нервах, сжимая обивку сиденья своими пальцами.

— Я еду, как видишь, — спокойно отвечает.

Видя моё неприкрытое беспокойство, Кай кладёт свою ладонь на моё колено и мне становится немножечко легче от этого успокаивающего телесного воздействия.

Мы мчимся вдоль тёмной и прямой улицы, где впереди не предвидится никаких крутых поворотов, куда можно было бы свернуть, чтобы уйти от преследования, но мощности моей машины хватает хотя бы для того, чтобы держать Джареда на дистанции.

Через 15 минут погони, перед самым перекрёстком, где можно было бы оторваться от Джареда, нас поджидает одинокий светофор и, к несчастью, он становится запрещающим до того момента, как мы его пересекаем. Кай вынужден остановиться, чтобы пропустить поток, проезжающих машин на зелёный, а Джаред тем временем тормозит за нами впритирку, ни на секунду не прекращая моргать дальним светом.

— Бл*дь, как же ты меня достал! — выйдя из себя, Кай шарахает кулаками о руль, отчего я вздрагиваю. — Сиди в машине, Бри! Не вздумай отсюда выходить! Ясно?

— Кай, не нужно! Просто переждём светофор и всё. Тут совсем недолго осталось, — у меня заметно дрожит голос, но я даже не пытаюсь подавить эту дрожь.