Репетитор для Бунтаря (СИ) - Лорен Лена - Страница 49

Не нравится мне всё это. Мне тревожно так, что я непроизвольно начинаю грызть ногти. Это совершенно на меня непохоже.

— Ну хорошо, а жить-то где ты собираешься?

— У меня есть домик, он достался мне от родителей. Правда сейчас там даже чёрт ногу сломит, но со временем я планирую сделать ремонт, — смеётся он, что-то вспомнив, но стирает улыбку практически сразу же. — Думаю, проблем не возникнет. Я хоть и молод, но предприимчив, и не боюсь грязной работы.

На этом, пожалуй, всё. У меня больше не остаётся предлогов и от этого становится невыносимо горько. Тяжело на душе от одной лишь мысли, что человек, к которому я испытываю то, чего пока сама не пойму, совсем скоро исчезнет из моей жизни, будто и не было вовсе.

И что мне делать в таком случае?

— Может быть ты поедешь со мной? — отвечает вопросом на мой мысленный вопрос, отчего внутри меня что-то взрывается, обдавая тело волнующим теплом.

— Кай, — укоризненно таращусь на него. Он щурится, одним лишь взглядом оказывая на меня мощнейшее давление. — Это же слишком рискованно. Я не могу всё бросить и уехать чёрт знает куда.

— Да брось! Что ты теряешь? — закатывает он глаза, указывая на очевидное.

И правда… А что, собственно говоря, я теряю? Всё, что можно было потерять я уже растеряла… Но что я могу приобрести от этого бездумного поступка? Многое, — твердит мне мой внутренний голос.

— Да в принципе ничего, — отвечаю, подавляя, рвущуюся наружу улыбку.

Вижу недоверие и одновременно азарт на лице Кая.

— То есть ты согласна? — спрашивает, понижая голос. Его взгляд сверкает, напоминая мне отблески на водяной глади, и я чуть ли не соглашаюсь.

— Это ещё ничего не значит, — выставляю указательный палец, Кай тотчас берёт его в плен своих рук. Он перебирает каждый мой палец, пока не останавливается на безымянном, который больше не окольцован. Нежным касанием он проводит по нему и затем подносит его к своим губам. Чувствую себя сливочным маслом, растекающимся под палящим солнцем. — Кай, мне нужно подумать! И вообще, что я там буду делать? Это же другой город, у меня там и знакомых нет… Лучше было бы…

Я стараюсь и дальше отнекиваться, пытаясь не поддаваться на его очарование, которое действуют на меня получше всякого гипноза, но Каю удаётся сломить меня и заткнуть. Он снова навис надо мной, но только сейчас для того, чтобы поцеловать. Правда совсем безобидно. Просто чмокает меня в губы, которые даже от обычного с виду касания теперь надолго останутся охвачены огнём.

— Думай, у тебя ещё есть время. Только знай, что с каждой минутой его у тебя становится всё меньше и меньше.

Хочу возразить, но не успеваю. На сей раз Кай в буквальном смысле сокрушает меня поцелуем. Он целует меня по-настоящему, но совсем не так, как прежде. Если наш первый поцелуй был осторожным, плавно переходящим в изучающий, а все последующие были плотоядными, на грани сумасшествия, то этот поцелуй можно олицетворить с самой настоящей нежностью. И эта нежность сводит меня с ума гораздо действенней. Я вздрагиваю от удовольствия и продолжаю таять, мечтая, чтобы этот момент не заканчивался. Но Кай сам прерывает наш поцелуй. Не открывая своих глаз, он трётся кончиком своего носа о мою щёку. Знаю, он сейчас о чём-то размышляет, и я отдала бы всё, что угодно, чтобы залезть ему в голову. Но, боюсь, я навсегда запутаюсь в этом хитросплетении.

— Это всё по-настоящему? — шепчет он.

— Кажется, да, — так же шёпотом отвечаю.

— Сделай одолжение, Бри, не превращайся в полночь в тыкву, пожалуйста, — на полном серьёзе говорит он.

— Хорошо, я очень постараюсь!

Только сейчас до меня дошло, чего мне не хватало всё это время. ЕГО. Кай — абсолютнейшее сочетание не сочетаемого.

Глава 17.1. Бриана

Десять дней я живу спокойной и размеренной жизнью. Десять дней я не существую, а именно живу. Это необыкновенное чувство.

Время пролетело с быстротой молнии, не без помощи Кая, разумеется. Все эти дни мы провели вместе, именно дни, а не ночи. Вместо работы я приезжала к нему, чтобы разделить с ним очередной чудесный день. Чтобы уснуть в обнимку, лицом зарывшись у него в шее, чтобы поболтать ни о чём и обо всём, чтобы просто помолчать, не замечая ничего вокруг. В молчании мы прекрасны, как оказалось.

Ещё никогда я не ощущала такую необычайную лёгкость с человеком, с каким прежде чувствовала себя, как верхом на пороховой бочке.

На днях мне удалось выучить несколько жестов глухонемых, и странно то, что их значений я так и не узнала, но, думаю, там что-то пошлое или невразумительное, в духе Кая. Хотя если быть честной, то он совсем не такой. Надменность и высокомерие, которые присущи ему — это лишь то, что находится на поверхности. Видимость, камуфляж, маска — называйте, как хотите. Но стоит только попытаться погрузиться в него, конечно, опять же, если он позволит, то можно понять, что этот человек настолько многогранен, что ты просто изумляешься, когда открываешь в нём что-то новое.

Например, совсем недавно Кай огорошил меня тем, что с отличием окончил школу. Он знает два языка, не считая языка жестов. Любит чистоту и ненавидит опаздывать, читает классику и в восторге от азиатской кухни. Дома у него хранится кипа тетрадей, в которых насчитывается уже три тысячи стихотворений, а во дворе у него красуется, построенный им дом (не путать с будкой) для собаки, которую он мечтает завести. Мечтал. Сейчас его планы кардинально изменились и, к сожалению, собака в них больше не входит. Его ждёт Лос-Анджелес — город возможностей, но вместе с тем и разочарований. Я искренне надеюсь, что у него всё получится.

Вы спросите, что же сейчас между нами? Я не могу дать этому чёткого определения. Не могу или не хочу. Всё то время он был мне другом, ну или немножечко больше, чем друг. Друзья всё-таки не целуются и не засыпают на одной кровати, приклеившись друг к другу. Дальше поцелуев мы пока ещё не заходили, и я не знаю истинных причин его сдержанности. Это, конечно, наталкивает на некоторые мысли, но совершенно не напрягает меня. Мне даже нравится этот его робкий трепет по отношению ко мне. Мы будто находимся на стадии зарождающихся чувств и это, безусловно, очаровывает меня. Словно всё то, что между нами было раньше, происходило не с нами, а теперь мы не можем оторваться друг от друга, но и переступить черту нам что-то мешает. Это мило, но в то же время странно.

Что касается родителей, то я не стала сообщать им об увольнении. Каждое утро я, как влюблённый подросток, вру им, для того, чтобы сбежать из дома и провести время с Каем. И я, наверное, уже согласилась на его уговоры уехать с ним, потому что уже подыскиваю себе работу в Лос-Анджелесе. Я даже умудрилась откликнуться на несколько резюме, чтобы проверить свою удачливость. Правда пока ещё никто не соизволил мне ответить. Одно радует — в этом городе школ намного больше, чем у нас супермаркетов. Так что, думаю, удача в любом случае рано или поздно мне улыбнётся. Спасибо мистеру Ривере, иначе я не смогла бы заниматься своим любимым делом.

Так может жизнь налаживается? Может стоит плыть по течению, просто жить и радоваться жизни… чувствовать и понимать, что вот оно — счастье…

— Дочка, ты уже уходишь? — спрашивает мама. Я быстро киваю, когда прохожу мимо неё к выходу. — Не уходи, тебя к телефону.

Торможу и таращусь на неё.

— И кто же может мне звонить на домашний, боюсь представить? Неужели Санта-Клаус?

Мать с укором смотрит на меня.

— Нет, это Кейт. Говорит, что ты не отвечаешь, а у неё что-то очень срочное, — протягивает мне трубку, и я нехотя тянусь за ней. Внутренний голос твердит мне, что лучше не стоит этого делать. Я давно не общалась с Кейт. Мало ли… ещё испортит мне настроение, которое не омрачалось уже чёрт знает сколько времени.

— Привет, Кейт. Как жизнь? — с притворной радостью говорю.

— Здравствуй, Бриана, — слышу этот ровный голос и непроизвольно сжимаю трубку до треска.

— Ох, чёрт, — вылетает с моего неуправляемого языка. — Твою-то мать! Гадство же какое!