Лич из Пограничья (СИ) - Лебедева Жанна - Страница 10

— Нет. Вернуть тебе деньги?

— Не нужно… Тс-с-с. Слышишь? — Има вдруг насторожилась, застыла. — Чудовище с рогами отстало от нас. Свист почти не доносится.

И действительно, «олений» монстр больше не шел следом. Напротив, заунывный клич его стремительно отдалялся и утекал куда-то за мягкий перелив холма. Чуткий слух лича уловил между ними и чудищем еще одно шевеление. Кто-то тихо, но основательно переваливал через павшие бревна, рассекал, как корабль волны, гибкую поросль молодых деревьев. Пружинистая лесная почва доносила вибрацию чьей-то отчетливой поступи. Незримый некто, уверенно теснящий многоголовое чудище от тропы, был велик и, скорее всего, четвероног. Судя по дробной, барабанящей поступи — такую невозможно скрыть, если, конечно, у тебя не мягкие лапы засадного хищника — лич готов был поклясться, что загадочный гигант ходит на копытах…

Всколыхнувший дубраву ветер утянул и без того еле слышные звуки на другую сторону холма. И все же Моа успел расслышать чей-то бросок вдали. Мощно ударили в землю копыта — теперь уж почти без сомнения они — треснули ветки. Огромный преследователь оленеголового монстра больше не таился и пошел в наступление на костяного врага. Интересно, кем он сам был? Живым ли? Тоже мертвым…

Ветер набрал силу и завыл голодным волком, заскрежетал узловатыми ветвями дубов. Шум далекой схватки окончательно смешался с шелестом листвы. Последний, похожий на звук раздавленного глиняного горшка, хлопок истаял во мгле.

И снова где-то рядом зарычали мертвяки.

— Нужно добить их и уйти подальше. Пусть побегают за нами потом, — предложил Моа.

— Нужно, — кивнула Има, прокрутив меч кистью. — Они, как понимаю, там, где пали, обратно и возродятся. Уйдем — догонять нас придется. — Она задумалась на миг. — Моа, а куда мы теперь идем?

— Я знаю только одного человека, способного пролить свет на происхождение твоего амулета и он, а, вернее, она, живет на юго-востоке отсюда, в Кутанае.

— Значит, идем в Кутанай! — прозвучал довольный Имин ответ, завершившийся свистом клинка.

Мертвяки нагнали беглецов и напали, разделив их.

Краем глаза приметив девушку — светлое пятно заплясало между черными колоннами ночных стволов — лич врубился в пятерых, сбившихся кучей, мертвяков. В несколько ударов разметал их кусками. Развернулся к старому знакомцу здоровяку, поймав себя на мысли, что именно вот так вот работа и осточертевает. Никогда прежде «покос» нежити не виделся ему таким будничным и гнетущим. Таким бесполезным, монотонным и бессмысленным.

А ведь завтра опять придут.

И послезавтра.

И потом…

Когда последний мертвяк истаял, отметившись на земле черной лужей, Има, самолично срубившая двоих врагов, плюхнулась на землю и вытерла со лба пот.

— Фу-ф, надоели! Коней бы достать и оторваться от них хоть на пару дней пути. Какую ночь уже толком не сплю…

Лич взглянул на нее — а ведь точно! Это мертвому регулярный сон не нужен, а живые без него быстро слабеют.

— Поспи сейчас. Ты в темноте медленнее ходишь, чем при свете. Я покараулю. Неупокоенных мы всех перебили, а оленеголовый коли подойдет — издалека своими посвистами слышен будет. Да и не вернется он больше, я думаю.

Има привалилась спиной к древу, положила подле себя меч, закрылась перекрещенными на груди руками.

— Холодно-то как.

— Держи, — Моа скинул плащ и протянул ей.

— Спасибо. — Белозубая улыбка сверкнула в темноте. — Эх, жаль, Браслетик мой убежал… У меня там и одеяло было к седлу… приторочено… и еда… И еще там…

Голос девушки быстро стал тягучим, уютно-сонным. Она так и не договорила про свои утраченные пожитки — заснула без задних ног.

Моа сел рядом и уставился перед собой. Хоть бы пару часов тишины теперь. Можно и больше. Живые — создания хрупкие. По правде, ему самому тоже следовало отдохнуть — отключиться на время от мира и побыть в состоянии, напоминающем медитацию. Покой необходим мертвым гораздо реже, чем живым, но без него полностью силы не восстановишь.

Все же не стоит расслабляться!

В колыхании далеких ветвей личу чудилось движение того самого неуловимого гиганта, что преследовал оленеголового. Тихие шаги. И даже дыхание — медленное-премедленное. Лёгкие у него должны быть, как кузнечные меха…

Неизвестный неумолимо приближался.

Моа поднялся с земли. Стиснув рукоять меча, прошипел сквозь зубы во мрак:

— Убирайся прочь, или пожалеешь. Предупреждать больше не буду.

Единственный глаз лича алым углем полыхнул в темноте. Кажется, это произвело на невидимку впечатление. Он развернулся и двинулся прочь.

Глава 3. Благословение Энолы

Браслетик нашелся утром.

Приковылял, запутавшись ногой в поводе — хорошо хоть седельные сумки не растерял.

Има обрадовалась, принялась хвалить коня за верность и покладистость. Молодец — не поспоришь! Все сберег, все вернул, сам вернулся, хоть и задумывал убежать восвояси. Вот только со спутанной ногой не вышло — страшно было идти вниз с холма. Мертвяки-то — полбеды. Пахло там и другими существами — одним существом, зубастым и страшным. И сокрытые в лошадиной Браслетовой душе голоса древних предков предостерегали из глубин прошлого — эти зубы раздробили и пережевали столько лошадиных костей, что и не сосчитать…

Поэтому конь вернулся к Име.

Лич его не особенно пугал. Вроде, человек — и человек. Клыков не скалит, напасть не пытается, хозяйку, тоже вот, не трогает. И этого, что с бездонной пастью, прочь отогнал. Браслетик ночью грозный окрик услышал и на него пошел — все, людской зов. Рядом с человеком лучше, чем одному. И конский пожиратель, жуть жуткая, тут же утек за холм — испугался! Значит, сильный этот, одноглазый с мечом, хоть и пахнет могильным холодным духом.

И все же лучше к такому совсем близко не подходить.

Конь покосился на лича, ласково ткнулся мордой в волосы девушке, виновато всхрапнул.

— Ладно, кто бы на твоем месте не испугался? Сбежал и сбежал. Вернулся же? — будто прочла его мысли Има. Она вернула Моа плащ, завернулась в свой, предложила. — Нам бы вторую лошадь добыть.

— Живые кони таких, как я, обычно не носят, — был ответ.

— Выходит, у вас все кони мертвые? — прозвучал вдогонку закономерный вопрос.

— Да, такие и есть.

Има подумала немного, и через пару мгновений просияла.

— На, — всучила Моа повод Браслета. — Пусть привыкает к тебе. Ты ему, вроде, не так уж и страшен, как сам считаешь. А я себе, как выдастся случай, еще одну лошадь куплю. — Как ни странно, задумка девушки удалась. Конь уверенно за личем пошел, будто знал его всю жизнь. — Видишь, не только с мертвым конем столковаться можно. И живой все поймет, коли ты человек хороший.

— Я не хороший, — эхом отозвался Моа.

Има пожала плечами.

— Я по своим наблюдениям сужу, а по ним — ты хороший.

— Обмануться не боишься?

— Боюсь, но что поделать? Хорошие люди, как самородки в золотоносной стремнине, пока не перемоешь гору песка — не найдешь. А коли не искать, так и жизнь проживешь в сплошном песке, без настоящего золота. Хотя, мне, вот, вроде и жаловаться грех. У деда в селе «золотых» людей немало было.

Моа отметил, с какой грустью девушка произнесла «у деда». Не «у себя»… Неожиданное чувство солидарности родилось в груди: он тоже знает, как это — понимать, что место, к которому привык, вовсе не твой дом. И все же, странное ощущение — ведь, обычно чувства у мертвых притуплены, а тут… И он снова вспомнил Архо и Люсьену, которых мысленно осуждал за их нелепые эмоциональные спектакли. Они, наверняка, теперь считают его врагом.

И попытаются уничтожить при первой же возможности.

Отбросив неприятные мысли, лич поинтересовался:

— Как твоя магия?

— Восстановилась немного. Если пару дней растрачивать не буду, наберется и для боя, чтобы уж вдарить — так вдарить!

— Пару спокойных дней нам никто не обеспечит. Ночей — уж точно.

— Ох, и надоедливые… — Има, морщась, потерла скрытый тканью амулет. — Чтоб их, этих мертвяков.