Разведчик с Острова Мечты - Тихонов Алексей - Страница 4

— Шесть человек, — кивнул Скоха. — С Нестионом, когда закончит Шагалан, может быть семь. И хочу заметить, учитель, некоторые живут в малолюдных местах. Особую информацию там добыть неоткуда, зато укрытие найдется не только одинокому путнику, но и целому отряду.

— Согласен. Теперь по поводу третьей группы — купцы, торговцы, ростовщики. Люди весьма живучие, приспособившиеся к новым условиям, а главное — отлично осведомленные. По роду занятий постоянно в гуще событий, в курсе всех слухов. Лучших союзников трудно бы пожелать, да вот беда — очень сомнительная публика. Немногие из них свободу страны поставят выше выгоды и собственного покоя. Недаром Бойд с его десятками и сотнями знакомых едва выдавил имена пятерых верных людей.

— А пообщался я с ними — осталось двое, — хмыкнул Шагалан. — Народ, конечно, интересный и полезный, но опасный чертовски. С ними, как с ядовитыми змеями, всегда держишь ухо востро. После такого работа с простодушным Нестионом казалась настоящим отдыхом.

Мастер Кане опустился на топчан рядом.

— На днях приезжал Бойд. Мы поговорили, и он назвал еще три адреса. Однако сам предупреждает — далее менее надежные. Использовать только в крайнем случае. Присмотрись, друг мой, но аккуратно, издали.

Шагалан глянул мельком на протянутый ему клочок бумажки и сунул за пазуху.

— Итак, сейчас у нас одиннадцать человек, — продолжил хардай. — Не бог весть какая сила, но для первых месяцев работы неплохо. Потом пойдет труднее. Вы все понимаете, что полезность нашей новорожденной сети пока невелика, путей же для ее расширения я вижу лишь два. Либо мы беремся за вербовку, сами или через старых агентов, либо пытаемся присоединиться к сетям, созданным другими.

— Вы опять насчет повстанцев, учитель? — Скоха скривил губу. — От них больше слухов, чем дел. Похоже, эти лесные братья очень уж заботятся о своем выживании и сидят тише воды.

— Без серьезной поддержки жителей, без множества осведомителей и помощников они за девять лет не сумели бы уцелеть. Не забывайте, друзья мои, с ними боролся годами не кто-нибудь, а Бренор Гонсет — едва ли не самый талантливый мастер тайных операций в мире. Вся разведка Мелонгеза — плод его рук, агентура в соседних странах частью по-прежнему замыкается на нем. Такого противника опасно недооценивать.

— Говорят, сейчас он в опале? — заметил Шагалан. — Вроде бы Император подозревал его в сочувствии мятежному Бордену.

— Как бы то ни было, возможности наместника еще велики. И я готов благодарить Бога, что в преддверии большой войны Император лишился сразу двух своих опытнейших военачальников: Венгуса и Гонсета.

— Жаль, угробил не обоих, теперь с этаким талантом схлестываться нам… Вы всегда возражали против устранения отдельных личностей, учитель, но разве это не удобный случай? Если Гонсет столь одарен, его гибель послужит залогом нашей победы.

— Почти согласен с тобой, Шагалан. Фигура нерядовая, удалось бы дотянуться… Впрочем, пока у нас все равно нет подходов. Гонсет — опытный лис, ему ли не знать, как организуются покушения и как их избежать.

— Мне рассказывали байки о нем, — добавил Скоха. — Шепчутся, будто наместник крайне неохотно ездит по стране, чаще челночит между столицей и замком Тьюнир. И обязательно в сопровождении двух-трех десятков отборных головорезов. Безлунная ночь, черные лошади, черные плащи… короче, общий ужас.

Шагалан ухмыльнулся:

— Ну, если мы попадем в нужную точку…

— Это далекое будущее, — прервал его Кане. — А до тех пор нам, друзья, предстоит помериться с Гонсетом разумом. Задача не из легких, но, думаю, имеются шансы на успех, особенно если действительно обретем доступ к агентурным кладовым мятежного Гердонеза. Все вы наслышаны об «Армии Сегеша», должно быть самой крупной повстанческой ватаге. Как недавно уточнил Кабо, она вправду существует по сей день в лесах западнее Галаги. Не прекращая других поисков, попытайтесь каждый со своей стороны нащупать контакт с Сегешем.

— Н-да, — фыркнул Дайсар. — Если верить молве, старик Сегеш стал бы великолепным союзником. Ни о ком не говорят в Гердонезе больше, чем о нем. Ни за чью голову не предлагают таких денег мелонги. Если же у него вдобавок и сотня-полторы бойцов… Загвоздка в том, как выйти на отряд, раз его тщетно ловит много лет сам Гонсет?

Хардай улыбнулся:

— Не знаю. Но нужны настойчивые усилия, нацеленность на встречу. Только это вкупе с чутьем способно помочь.

— Учитель, — Шагалан задумчиво теребил ворот рубахи, — среди адресов, что вы передали, есть и Галага…

— Поосторожней с этими адресами, друг мой! — Кане посмурнел. — Явившись туда, рискуешь в мгновение ока очутиться не у Сегеша, а в городской тюрьме. Считай это исключительно запасом на черный день.

Спустя еще некоторое время совещание завершилось, и все потянулись на улицу, на слепящее солнце. Щурясь после сумрака землянки, Шагалан задержался рядом с Кане.

— Учитель, когда, по-вашему, ожидать войну на Диадоне?

— В будущем году, — не колеблясь, ответил тот. — Предельно — через два года.

— Откуда подобная уверенность?

— Удивишься, Шагалан, но, прежде всего, из ваших донесений. — Хардай похлопал юношу по плечу. — В придачу щепотка слухов, расчетов да интуиции. Однако можешь не ломать над этим голову: сигнал к выступлению дадут сами мелонги.

— ?

— Поверь, Император однажды уже обломал зубы на Диадоне и теперь соберет для него все имеющиеся силы. То есть едва только большая часть гарнизона запылит в сторону портов, приспеет срок точить клинки и стаскивать лодки на воду.

— Будь Гонсет воистину столь хитер, как его рисуют, постарался бы перебросить полки тайно.

— Верно, друг мой. Поэтому так нужны многочисленные глаза и уши в Гердонезе.

Помедлив, Шагалан наконец отважился на вопрос, последнее время деликатно всеми обходимый:

— Вы пойдете с нами, учитель?

Кане пожал плечами:

— Все возможно… По совести, очень хочется возвратиться к началу боев на Диадон. Думаю, мы с Очатой лишними бы там стали… Ну, а если не судьба сразиться с врагом дома, то, конечно, мы и здесь…

Хардай смолк, лишь через секунду юноша сам услышал чьи-то торопливые шаги. Со стороны Зала Собраний к ним спешил Борхи, один из двух братьев-близнецов, различаемых только по тщательности в выбривании голов. Потом заметили и суматоху у дверей Зала. По обеспокоенному виду подбежавшего поняли, что случилось недоброе.

— Мессиру Иигуиру плохо!

Крик тотчас сорвал с места.

— Он потерял сознание во время занятия, прямо на полуслове, — объяснял Борхи на бегу. — Сперва хотели перенести его в дом, но потом решили не тревожить и устроили в Зале. Слишком уж скверно выглядел…

В конце Зала на помосте рядом с креслом было сооружено подобие ложа из одеял и плащей. Вокруг суетились женщины: подносили воду, полотенца, пучки каких-то трав. Чуть поодаль с сумрачными лицами переговаривались Беронбос и мастер Очата. Прочие поселенцы густой беззвучной волной застыли вдоль стен, обрамляя озаряемый пламенем круг.

Кане оставил учеников у входа, сам прошел к помосту, осмотрел больного, обменялся короткими фразами с другими руководителями лагеря. Затем подозвал Шагалана, в напряженном ожидании теснившегося среди друзей.

— Совсем плох, — вполголоса произнес хардай. — Насколько могу судить, отказывает сердце. Первый удар он переборол, однако сейчас надежда слабая. Мы способны только малость облегчить страдания, но не изменить финал. Пойдем, поможешь…

Повинуясь указаниям мастера, Шагалан приподнял старика в полусидячее положение, подсунул под спину набитые соломой подушки. Иигуир все еще пребывал без сознания, лишь частое хриплое дыхание свидетельствовало о тлеющей жизни в изнуренном годами теле.

— Побудь около него, Ванг, — срывающимся басом вымолвил Беронбос. — Если придет в себя, ему понадобятся самые близкие люди.

— Тяжело говорить, сударь, — заметил Кане, — но здесь скорее понадобится священник.

Беронбос в отчаянии схватился за голову, потом кое-как совладал с собой: