Закат Утопии (СИ) - Бредвик Алекс - Страница 43

Если учитывать то, что чип пытается полностью копировать меня как личность, то можно сказать, что сейчас он точно язвил. Без скрытого контекста в его сообщении точно не обошлось. Как минимум я понял то, что он меня назвал ни на что не способным. Короче, хочет, чтобы я как маленький ребенок всему заново учился.

Ну а я просто стал все делать так же, как делал это и раньше. Этот чип же у меня относительно недавно, так что он многого обо мне не знает. Может и знает, но все равно из-за своего превосходства в скорости обработки информации он надо мной смеется.

Не в этом суть. Сегодня я все же смог один раз выиграть у моего соседа партию, он даже честно признался, что не поддавался, играл честно, даже в некоторые моменты был в шоке от моих очень правильных действий, обвинив в этом чип.

— Он отказался мне помогать, — иронично улыбнулся я, честно-веселыми глазами смотря на Тоя.

— Чип, да отказался? — удивился он. — Да это же его прямая обязанность — помогать тебе.

— Ну вот он и решил, что таким способом он мне поможет больше, — я пожал плечами. — Нейросеть, ну или искусственный интеллект сложно понять. Может он и прав. Нужно уметь жить и без него. Всякое может быть…

Когда потушили свет, мы легли спать. Легли спокойно, в тюрьме стояла относительная тишина, только иногда было слышно шаги ночных сторожей, которые следили за правопорядком. Ну или чтобы друг друга ночью не убил. Сюда посылают не умирать, а перевоспитываться.

Вот только я перевоспитания вообще не видел. С Тоем все понятно, его каждый раз поселяли рядом с сокамерником, у которого в голове был чип. Ну а он пустой. Ему хотели показать превосходство чипа, но он был как сталь, как самый крепкий металл. Ему было просто плевать на эти чипы, он просто хотел умереть полноценным человеком.

Я же… Я даже не знал, как меня тут перевоспитывают. Ну отрезали они меня от сети, дают мне спать почти круглые сутки, ну не пускают они меня к моим близким… Так этого у меня и так в жизни много не было. Ну, за исключением доступа к сети, но я к этому уже успел привыкнуть.

— Внимание! Внимание! — внезапно разбудила меня и всех остальных среди ночи женщина, говорящая через громкоговоритель. — На тюрьму совершено нападение неизвестными биологическими видами живых существ! Прорваны блоки «а-пять», «а-восемь», «це-три», «джи-девять». Просьба всем заключенным подняться под сопровождением сотрудников тюрьмы на верхние ярусы, дабы обеспечить самим себе сохранность жизни и здоровья!

Встав с кровати, я протер глаза. За дверью было слышно много криков и нецензурной брани. Кто-то с кем-то дрался, кто-то бегал, кто-то прятался. Но стало понятно одно, за нашей калиткой начался хаос. Женщина через громкоговоритель не смогла добиться нужного эффекта, ее вообще проигнорировали. Она разбудила только тех, кто спал. Например, меня. Я вообще удивился тому, что не проснулся от такого сильного шума.

— Той! — подбежал я к вечно храпящему сокамернику, толкнув его сразу в плечо. — Той! Лысая ты башка! Вставай!

— Че?.. — вяло и протянуто спросил он, еле-еле раскрыв свои сонные глаза.

— Тюрьму затапливает! — проорал я ему на ухо и стащил с койки, чтобы он точно проснулся. — Вставай!..

Дальше из моих уст такой нескончаемый поток брани, что даже я сам был в шоке. Но это подействовало. Туша, которой являлся мой сосед по камере, начала подавать вполне явные признаки жизни, а именно он начал шевелить руками и ногами, ища за что бы зацепиться, а также в мой адрес посыпались угрозы расправы, которые он надо мной устроит, когда встанет на ноги.

Поднявшись на ноги, он посмотрел на меня злющим взглядом, но потом быстро перевел взгляд на то, что творилось за пределами нашей камеры. Его взгляд говорил о многом. Негодование, серьезность, бурная умственная деятельность, что за ним ни разу не замечал.

— Говорили уже подниматься наверх? — спросил он как-то ненавязчиво, словно это было что-то не особо важное.

— Говорили, но я пытался тебя разбудить, так что, мне кажется, там уже много народа.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Не надо туда идти. Я тут уже давно, знаю, что к чему, — он развернулся ко мне, быстро шагая от решетки подальше в темноту камеры. — Сейчас нам лучше затаиться и не выбираться, нужно переждать, пока все туда не уйдут.

— А что там такого-то? — я не мог понять, почему он туда не хочет подниматься, ведь тут охранники своей собственной жизнью отвечают за наши жизни.

— Там открывается «потолок», — изобразил он кавычки пальцами. — Там все нахрен затопит. Там шлюз для стыковки подводной лодки.

— Получается, они всех решили там затопить?! — я аж невольно сжал кулаки, так как меня это жутко злило.

— Да, они сейчас хотят сохранить свои шкуры. Как видишь, — указал он мне кивком головы на только что пролетевшего откуда-то с верхнего яруса охранника, — не все послушались, так как тоже тут давно и знают, что там такое.

— И что нам надо делать? Искать спасательные капсулы? — тыкнул я пальцем в небо, даже не ожидая того, что это сработает.

— Именно… — сказал он почти шепотом, а я удивился сам себе. Хотя и понимал, что это очевидно, так как это единственный возможный способ покинуть это уютное заведение.

Сидели мы примерно минут пятнадцать. Громкоговоритель вещал еще несколько раз, затем там что-то произошло, было слышно женские крики и вопли. По всей видимости заключенные добрались до барышни и использовали ее в самых похотливых целях.

— Ну хоть бы микрофон выключили… — сказал я, когда услышал все возможные постыдные звуки.

— Не обращай внимания. Просто тут все поняли, что они трупы, так что решили оторваться по полной.

— А ты не труп? — вопросительно поднял я одну бровь, скосив взгляд на Тоя.

— Я еще хочу побарахтаться и узнать, что же заставило пятиметровые стены лопнуть… — почесал он подбородок, затем привстал из-за своей койки, за которой он прятался, чтобы посмотреть более внимательно как обстоят дела. — Вроде все чисто. Пошли. Надо попробовать найти хоть какое-то оружие.

— Согласен. Пошли, — кивнул я и пошел следом за аккуратно выходящим из камеры Тоем. Шел он, кстати, как профи, сколько я ни прислушивался, а звуков его шагов так и не смог расслышать, хотя и шел вплотную к нему.

Выйдя из камеры, мы направились на один из самых нижних ярусов. Проблема сейчас заключалась в том, что он уже был примерно по щиколотку заполнен водой, а она даже не думала останавливаться. Это нас жутко выдавало, но выбирать нам не приходилось. При этом Той явно знал, что он делает, что не могло меня не смущать.

— Той, — шепотом спросил я у него, — а вот откуда ты все это знаешь?

— Что именно? — ответил он мне, не скрывая своего громкого голоса. — Да и сейчас можешь не шептаться, все равно нас слышно хорошо. Треклятая вода.

— Откуда ты знаешь, какой толщины стены, откуда ты знаешь, что верхний ярус предназначен для подводной лодки, откуда знаешь, что тут есть спасательные капсулы? — из моих уст на него посыпался шквал интересующих меня вопросов, которые начинали появляться в моей голове с первой недели моего пребывания в тюрьме.

— Я думал, что ты догадаешься, ну или тебе твой чип скажет, — как-то разочарованно ответил мне Той, никак не отобразив эти эмоции на лице. Наоборот, по его лицу можно было сказать, что человек в данный момент максимально сосредоточен.

— Ты строил это место? — склонил я голову на бок, чтобы увидеть его лицо из-за спины. Но мне его так и не удалось разглядеть.

— Ну не именно это место, но похожее. Всего таких комплексов подводных больше десяти тысяч, каждый предназначен для пяти тысяч человек заключенных, обслуживающий персонал я не считаю, это переменный состав.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я присвистнул. Если каждый такой комплекс использовался как тюрьма, то вырисовывается совсем не маленькая циферка. Тем временем воды прибыло уже по колено. Наше движение сильно замедлилось, хотя оно и до этого было не особо быстрое.

— Они что, не могут перекрыть гермостворки, чтобы вода не поступала?! — возмущенно я выкрикнул в пустоту, где-то в глубине души надеясь, что хозяева услышат это и одумаются, закроют створки, чтобы они не пропускали воду.