Мама по контракту (СИ) - Вестич Виктория - Страница 20

Она молчит. Только смотрит на него огромными светло-карими глазами с мольбой и страхом.

— Ты. Меня. Услышала? — раздельно произносит Лютый, выделяя каждое слово.

— Д-да.

Соня мелко дрожит. Титаническим усилием воли приходится подавить в себе желание склониться ниже и зубами вгрызться в ее изящную тонкую шею. До крови, чтобы оставить после себя след, желательно надолго. Чтобы помнила.

Помнила что?

— Отлично.

Лютый ослабляет хватку и даже не успевает отступить на шаг, как Соня сама отталкивает его. Срывается с места и вихрем взлетает вверх по лестнице, едва не стегнув его собранными в хвост волосами. Боится. И прекрасно. Значит, будет послушной и сговорчивой. Большего и не нужно.

Глава 14

Я избегала Лютого, как могла, после того представления, что он устроил… До сих пор от одного воспоминания ледяные мурашки по позвоночнику пробегали. Его глаза в этот момент были такие… дикие… Не оставалось сомнения, что он ни черта не шутил, когда угрожал мне.

Вот только постоянно прятаться от него в его же доме точно бы не вышло. Хоть Лютый и бывал здесь нечасто, но пару раз нам пришлось вместе ужинать. Вернее, я пыталась впихнуть в себя хоть кусочек еды под пронизывающим темным взглядом. Клянусь, такое ощущение, что он ни на секунду не выпускал меня из поля зрения. За столом в этот момент разливалось настолько сильное напряжение, что даже пошевелиться было страшно. Казалось, одно неверное движение и… И? Я сама не знала, что произойдет дальше. Он снова набросится на меня? Вся Вселенная разлетится на мелкие кусочки? Что? Не знаю. Но проверять не хотелось. Сердце и без того от адреналина билось в грудную клетку, как сумасшедшее, а я всего-то ужинала, сидя напротив Лютого!

Но спустя неделю, в один из вечеров, нам пришлось столкнуться. Я бы спокойно могла пройти мимо, но… Хотя нет, не могла бы.

Проходя мимо по коридору, краем глаза я отметила движение через приоткрытую дверь спальни. А потом сердце ухнуло вниз, потому что взгляд выхватил обнаженного по пояс мужчину. Правда, ухнуло оно не от этой картины. Лютый, конечно, был хорошо сложен и подтянут, но на боку у него с правой стороны темнела от крови рана. И он, сидя на постели, пытался ее обработать.

Еще не понимаю ничего толком, а ноги уже сами несут меня в спальню. От стука резко распахнувшейся двери Лютый вздрагивает и тут же вскакивает на ноги. Тело мгновенно сгруппировывается, мышцы напрягаются, словно он готовится атаковать. Но, увидев меня, расслабляется.

— Не спишь еще? — интересуется он безо всякого интереса.

Так хладнокровно, словно у него не течет из раны по коже струйка крови. Судорожно сглатываю и бросаюсь в ванную, на ходу командуя:

— Сядьте! Немедленно! Я сейчас вымою руки и помогу, — руки мелко дрожат, когда я их намыливаю.

— Мне не нужна помощь, — холодно отвечает Лютый.

— Конечно. Я вижу.

Возвращаюсь в комнату. Мужчина уже сидит на постели, напрочь игнорируя тот факт, что кровь продолжает течь, пачкая легкие домашние штаны серого цвета. Горло сдавливает от этой картины. Нет уж, сейчас меня даже артиллерией отсюда не выгнать! Решительно подхожу вплотную и твердо говорю:

— Я никуда не уйду, пока не помогу.

— Я уже говорил, что терпеть не могу навязчивых женщин? — морщится Лютый.

— Еще нет.

— И говорил, что случится, если ты не будешь послушной?

— Говорил. Мне все равно. Я не уйду, пока не помогу.

В комнате повисает молчание, мы буравим друг друга решительными взглядами, оба не собираясь отступать. Наконец я сдаюсь.

— Я не сделаю ничего такого, просто помогу, — говорю тихо, — Ну что вы как маленький? Ведь неудобно же самому все это делать.

Лютый смотрит на меня хмуро некоторое время, а после молча протягивает флакончик с антисептиком.

— Ну вот и хорошо. Сразу бы так, — бубню я, чтобы скрыть напряжение и неловкость.

— Ко мне можно на «ты».

— Л-ладно.

Честно говоря, рана выглядит так, что у меня мурашки по телу бегут. Вроде бы швы на месте, но все равно она кровоточит и не заживает, хотя видно, что ранения поменьше на теле уже затянулись почти. В принципе неудивительно. Он и на месте практически не сидит, все время куда-то пропадает, а ведь покой нужен хоть ненадолго, чтобы рана поджила.

Обрабатываю края, а сама кусаю губы. Черт, неужели Демид это сделал? У них завязалась драка, он Лютого пырнул чем-то, но Лесю не получилось украсть все равно. И тогда он меня нашел, якобы сбежать от плохих людей помог. Но зачем ему это все? Задумавшись, неосторожно прижимаю ватный тампон немного сильнее, чем нужно, и мужчина шипит.

— Больно? — тихо ойкаю я и поднимаю на него виноватый взгляд, — Прости! Я не хотела.

Лютый снова молчит. Смотрит, как волк нелюдимый, такое ощущение, что опять схватит меня и пугать будет. Мне и страшно, и в то же время бросить его не могу. Я себя знаю: потом совесть съест за то, что человека в беде оставила, хотя могла помочь. Поэтому поспешно опускаю глаза и говорю:

— Тебе к врачу нужно. Это ведь серьезно, что рана так долго нормально не заживает…

— Времени нет на эту чушь.

Вскидываю голову и смотрю на Лютого удивленно. Взрослый же мужик, должен понимать, о чем говорит!

— Это не чушь! — возмущаюсь я, — Как вообще так можно?! А вдруг заражение или еще что-то? Вдруг тебе драться придется, а у тебя рана совсем откроется? Ты подумал, что будет с Лесей, если с тобой что-то случится?

Осекаюсь на полуслове, потому что на губах Лютого появляется жесткая усмешка. Я уже заметила, как он реагирует даже на небольшие намеки о том, что по документам я значусь фиктивной мамой Леси. Кто знает, может, он до сих пор так сильно любит ее настоящую мать, раз так реагирует? Это… это ведь достойно уважения, правда?

— Ну, оказалось, что у нее есть еще мама, — криво ухмыляется Лютый, — так что надеюсь, она ее не бросит в случае чего.

Отвожу глаза.

— Я ведь серьезно, — говорю тихо, — Такая рана — это не шутка.

— Успокойся. Тебя это не касается, — равнодушно пожимает плечами мужчина, доставая из лежащей рядом аптечки повязку, — отклей ее и прижми к ране.

— Давай я лучше перебинтую нормально? Вдруг отлепится?

— Ладно.

Может быть он понял, что я не отстану, а может, и правда перестраховаться хотел, я не знаю. Я постаралась чуть потуже наложить повязку, чтобы она точно никуда не съехала. От тела Лютого идет жар, но прикоснуться к его лбу, чтобы проверить температуру, я не решаюсь.

— Про Лесю ничего не слышно? — спрашиваю я, когда заканчиваю его перебинтовывать, и сажусь рядом, собирая все назад в аптечку.

— Нет.

— Я… так переживаю за нее, — голос срывается, и я недолго молчу, опустив голову, чтобы скрыть слезы, — Где она? Как она? Кто за ней теперь присматривает, хороший ли человек?

— Соня, — предупреждающе произносит Лютый.

— Я не представляю, каково тебе. Знаю, ты едва ли с ума не сходишь, что вы ищете ее, прочесываете каждый миллиметр, но, пожалуйста… не забывай, что ты Лесе нужен живой и здоровый. Она… она уже почти научилась говорить «папа». Так вот, папа, не подводи ее. Тебе нужно к врачу, обязательно.

Мы сидим друг напротив друга, глядя в глаза, и Лютый отводит взгляд первым.

— Спасибо за помощь.

Мужчина поднимается с места и направляется к двери, а я остаюсь сидеть на постели. Как же мне хочется догнать его, встряхнуть, ударить! Хоть что-нибудь сделать, чтобы он прекратил вести себя, как ледяное изваяние. Но остается только надеяться, что он меня услышал…

— Ты хотела позвонить своей матери, — обернувшись вполоборота ко мне, неожиданно произносит Лютый. Вскидываю голову, сердце радостно заходится. Он достает телефон из своего кармана и перебрасывает мне.

Ловлю на лету смартфон, подаренный Демидом, и недоверчиво переспрашиваю:

— Я могу маме позвонить? Правда?