Записные книжки дурака - Сатановский Евгений Янович - Страница 2

Переплюнуть некоторых из них в идиотизмах, конечно, трудно. И страну жалко – живые, чай, люди. И природу. А также оставленное предками и сохранённое в боях ратных и трудах праведных (именно так – корректору не править!). Но не знают сослагательного наклонения ни история, ни четыре парламентских партии, ни внесистемная оппозиция, которую допусти к власти, она такого наколбасит, что все безобразия властей предержащих покажутся добрым старым временем – как было и в 1917-м, и сегодня, сто лет спустя, относительно 1991-го. Не в ту пору все всегда живут. Кто б знал, где и когда та пора бывает? «А! Э… То-то, дружок, – в этом-то всё и дело», – пел на пластинке «Алиса в Стране чудес» Высоцкий по этому поводу – и был, увы, совершенно прав. Так что простим начальству, оно делает, что может. Такое уж у нас самодержавие: всё само собой держится. Да и не у нас одних – о чём и книга.

При этом главный её смысл в простом: жизнь продолжается. Что бы ни было, какие цены на нефть ни обрушивали российский бюджет (интересно, как цена на нефть влияла на Петра, когда он строил свою столицу и создавал Академию наук, или на Сталина в войну), надо, не обращая внимания на дураков и подлецов, ханжей и воров всех мастей и степеней защиты от того, чтобы какой-нибудь мальчик высказался невпопад, что король голый, и свита у него не вполне одета, и диссертации у неё липовые, что те деревянные ложки из мягкой древесины, жить. Работать и воспитывать детей. Давать им нормальное образование, невзирая на всё то, что сотворили со школой её реформаторы. Сохранять, что можно сохранить, и создавать, что можно создать. Жить полной жизнью, потому что она даётся один раз. И не расстраиваться, если не всё получается. В конце концов, у Б-га были те же проблемы…

А

Артисты, которые нас выбирают

Российская пресса уделила массу внимания получению Жераром Депардье российского гражданства. Мордовия, прописка под Саранском, девушки в праздничных нарядах, котята в подарок, подаренная квартира в Грозном… Встреча с Путиным. Российский президент, с которым у артиста действительно тёплые человеческие отношения, его принял как родного. Владимир Владимирович, судя по рассказам тех, кто общается с ним регулярно, человек обаятельный. Тех, кого полагает «своими», по-человечески любит. Людей творческих ценит и это им демонстрирует. Пользуется полной взаимностью. И в этом мало чем отличается от русских царей и Генеральных секретарей СССР. А также от американских президентов. То ли государственные деятели всех эпох, народов и гендерной принадлежности украшают свой двор известными иностранцами. То ли известные люди показательно тепло относятся к тому, что известны в чужих странах. Льстит им внимание владык, что ли? Хотя бы по переписке. Франциск Первый и Леонардо, Екатерина Великая и Вольтер. Наполеон Бонапарт и Бетховен – правда, после того, как Первый консул назначил себя императором, композитор своё посвящение ему на «Героической симфонии» перечеркнул. Но музыка от этого хуже не стала. Да и Наполеон из истории не выпал.

Система от благожелательности начальства к творцам лучше не становится, но какая есть, такая есть. Хотя, может быть, с годами… Ну, надежда всегда умирает последней. Сказать по чести, когда высокое начальство два столетия назад зазывало кого только могло из числа иностранцев в только что построенную Северную столицу, оно это делало не потому, что так уж нуждалось в её промоушене. А также в собственном пиаре. Оно к тому времени навело такого шороху – от поездки в Голландию до Полтавы и Гангута, что саморекламой не особенно страдало. Начальству искренне хотелось, чтоб у него дома было как в той Европе. Чисто, дисциплинированно, богато. Пахло кофе – тогда ещё мужского рода – и табаком. Тоже ещё не изгнанным из трактиров и залов ассамблей. Чтобы дома было уютно, а на улицах и в присутственных местах весело. Стильно. С ёлочками на Новый год. И местами, чтобы там, где базировались армия и флот, выглядело грозно. Чтобы не нужно было вечно разбирать грызущихся вельмож. Давить бунты. Пресекать крамолу. Чтобы не выносили мозг – ни церковная власть, ни жена. Чтобы кругом – не мурло на мурле, а понимающие что к чему нормальные люди. Воровали чтобы, раз уж без этого никак нельзя, но в меру и по чину. И быстро построенное не разваливалось бы немедленно после открытия.

Ну, тут, говоря по чести, ни Петру Алексеевичу, ни Владимиру Владимировичу как не везло, так и не везёт. Кто под рукой был, с тем и приходится работать. И именно из них строить систему. Хорошие они, плохие… Кристально честные или себе на уме. Деловитые и толковые или сильно пьющие. Чего в отечественных условиях особенно много. И даже в самых серьёзных ведомствах самые серьёзные люди, занимающие ответственные посты, бывает, к обеду уже в зюзю. И что тогда с ними делать и на кого заменять? Особенно если заменять не на кого. Как там у братьев Стругацких было, про отца Кабани, перебравшего сивухи? «…Спрут, зверь морской». И что-то там про пятна, которыми он покрылся. При этом каждая административно-командная система рано или поздно выходит из-под контроля своего создателя и благодетеля. Начинает работать на себя. И все благие намерения и светлые идеи перемалывает, как хомяк зерно. За обе щёки. После чего необратимо наглеет. Жиреет. Начисто забывает, кому именно составляющие эту систему винтики всем обязаны. Мелочь малоосмысленная. Придворная тусовка. Пена. И особо отмороженные из них даже уходят в оппозицию. А верхний круг примеряет на себя мантию и корону. Непублично, но явно. Так что, чего изначально хотелось, обычно получается не так. Или совсем не получается.

И деваться некуда. Уйти совсем – система не пускает. На произвол судьбы не бросишь. Маховик так раскручен, что его и не остановишь. Засбоит – в клочья порвет. И страну. И своего создателя. Кому государь император всея Руси, герр Питер. Кому раб на галерах – читатель, помнишь цитату? Не потому ли знаменитые на весь мир опоздания? И странные для собственных подданных и сторонних наблюдателей чудеса, вроде полёта на дельтаплане со стерхами? Вопреки железобетонно расписанному графику и протоколу, втискивающими в прокрустово ложе обязательных мероприятий. Что можно расценивать по-разному. В том числе как человеческое, которое никому не чуждо. Вроде чмоканья в пузико симпатичного малого мальчонку, встретившегося на прогулке в Кремле. Пресса тогда чуть с ума не сошла, задавшись вопросом: что это было? А ничего не было. Обычный всплеск позитива. При том, что каждый день вокруг одно и то же. Проблемы. Интриги. Сплетни. Свары. Кризисы. А тут – Депардье. И как-то легче на душе. Когда в основном утечка мозгов и капиталов, и вдруг видишь, что не все всё из страны, а кто-то и в страну. Понятно, что налоги французские его достали. Не сложились отношения с Олландом и его министрами. Пресса написала не то. Обиделся. Но ведь всегда так было. И всегда куда-то от полноты чувств ехали.

В Россию веками иностранцы ехали и едут за поддержкой и деньгами. Чтобы обласкала верховная власть. Чтобы себя почувствовать не одним из многих, а первым, лучшим и даже единственным. Беринг ты или Растрелли. Фальконе или Дюк де Ришелье с Ланжероном и де Рибасом. Ехали из Персии и Порты, Швеции и Дании, Италии и Франции, Германии и США. На чём она и поднялась до вполне приличного по всем цивилизованным меркам состояния. Так было и будет. При царской власти. При советской власти. И теперь. Это нормально. Как западные творческие личности любили товарища Сталина и какие панегирики Отцу Народов писали, мало кто помнит. Но полное собрание сочинений Лиона Фейхтвангера в 12 томах, с 13-м, дополнительным, на полках в СССР стояло. Причем у евреев оно было единственным доступным источником информации о том, как эти самые евреи жили. В Риме. В Испании. В Германии. Когда про это на русском языке не было ничего. Вообще ничего. Что называется, ни Торы, ни Талмуда, ни Леона Юриса. Был Бабель времён «оттепели», малым тиражом. Шолом-Алейхем. А также большое число пролетарских еврейских писателей, суконным и до зевоты казённым слогом профессионально хваливших общественный строй и клеймивших отдельные недостатки, читать которых было невозможно ни на каком языке.