Морпех. Дилогия (СИ) - Таругин Олег Витальевич - Страница 43

Смерив старлея тяжелым взглядом (Алексеев не поддался, и взгляд выдержал), Кузьмин кивнул. Вытащив ракетницу, он проверил маркировку патрона и выстрелил в направлении поселка. Шипя и разбрасывая искры, сигнальная ракета рванулась в ночное небо, с хлопком раскрывшись тремя зелеными звездами. Возглавляющий атаку танк прибавил скорость, следом рванули, на ходу перестраиваясь в боевой порядок, морские пехотинцы. Сотни глоток взорвались криками «полундра» и «ура», раздались первые выстрелы, пока еще неприцельные, просто чтобы напугать противника. Спустя несколько минут сводная бригада ворвалась в поселок, отдельными ручейками-отрядами растекаясь по улочкам.

Вялотекущий по ночному времени бой полыхнул с новой силой по всей западной окраине Станички. По втягивающимся в поселок морским пехотинцам никто из своих не стрелял — оговоренная в радиограмме сигнальная ракета сработала, как нужно. А вот для противника их появление оказалось полной неожиданностью. Особенно, при поддержке бронетехники. Ага, именно так, во множественном числе: как буквально вчера размышлял Степан, ночью даже один-единственный танк способен навести шороху — у страха, как известно, глаза велики.

Танкисты это тоже хорошо понимали, и потому на максимальной скорости носились по улицам, поддерживая атакующих морпехов, но не углубляясь в сторону центра поселка. И немцы купились. Включенная на постоянный прием радиостанция выдавала панические сообщения о прорыве русских танков со стороны Южной Озерейки.

А затем, обогнав растянувшийся обоз с ранеными, в Станичку ворвалась еще парочка «Стюартов», тех самых, что были оставлены прикрывать отход бригады. Однако гитлеровцы в погоню так и не кинулись, то ли не успев вовремя отреагировать на стремительные действия десантников, то ли копя силы для утреннего удара по плацдарму. Окончательно утвердившись в мнении о массированном применении противником танков, фашисты бросили позиции и под прикрытием минометного огня отступили, позволив морпехам капитана третьего ранга Кузьмина соединиться с бойцами майора Куникова…

Глава 15. ВСТРЕЧА

Несмотря на второй день боев, ничего даже близко напоминающего линию фронта (в данном случае, скорей линию разграничения войск) в Станичке не наблюдалось. Уцелевшие во время артобстрелов и бомбардировок здания по несколько раз переходили из рук в руки. Порой сам дом удерживали гитлеровцы, а подворье и хозпостройки находилось в руках русских морпехов — и наоборот. После очередного обстрела — а по поселку работали как немецкие батареи, так и дальнобойные советские, ведущие огонь с противоположной стороны Цемесской бухты, — целых домов оставалось все меньше. А потом, волна за волной, налетали пикирующие бомбардировщики. Днем фашисты пытались активно использовать танки, но серьезного эффекта от этого не было — у десантников имелись и противотанковые гранаты, и ПТР. С полдесятка угловатых бронированных коробок так и остались на узких улицах — с сорванными детонацией боекомплекта башнями, перебитыми гусеницами, черно-рыжих от пламени. Одним словом, классический бой в жилой застройке — словно в запавшем в память учебном фильме, виденном Алексеевым еще в курсантскую бытность. Вот только в те годы будущий старший лейтенант даже в страшном сне не мог бы представить, что придется испытать подобное на собственной шкуре…

Над головой хлопнула очередная осветительная ракета, и окрестности залило неестественным светом горящей алюминиево-магниевой смеси. По земле поползли дергающиеся изломанные тени, какие-то излишне четкие, словно бы мультипликационно-нарисованные. Не глядя на часы, Степан мысленно отсчитывал десятками секунды — семь, десять, двенадцать. Ничего сложного, если знать, сколько горит фрицевская «люстра» — приноровился уже. Пора? Да, сейчас погаснет, и у них будет секунд семь темноты и относительной безопасности.

Ракета, рассыпавшись россыпью быстро гаснущих искр, потухла.

— Вперед! Левчук первым, я замыкаю. Ванька, за комбата головой отвечаешь! Бойцы, рассредоточиться — и за нами, только не высовывайтесь, фрицы кругом.

Торопливо переползая к заранее присмотренной воронке и пихая перед собой тяжеленный ящик с шифромашиной — данке шен немецким ракетопускателям, подсветили, позволив оглядеться, — старлей бросил прощальный взгляд в сторону скособочившегося «бронезапорожца», сиротливо уткнувшегося парящим радиатором в забор. Жалко бросать, хорошая была машинка, хоть и тесная, шо пипец. Первый его серьезный трофей в этом времени, опять же. Но — надо. Своим ходом чудо германского военного автопрома дальше не пойдет, поскольку отбегалось. Оба передних колеса — в хлам, мотор разбит, внутри воняет бензином — похоже, что и бак продырявили. Хорошо хоть всем экипажем на небеса не отправились, когда на ту мину наехали — противоминную защиту класса MRAP для легкой бронетехники тут пока не придумали. Хотя тряхнуло не слабо: лично он едва плечо не вывихнул, да и старшине с Аникеевым тоже пришлось не сладко. Кузьмину с водилой повезло меньше всех — они сидели впереди, где и рвануло. Шофер погиб сразу, комбата контузило и посекло осколками левую ногу. Даже странно, что бензин не полыхнул.

Вот таким образом они внезапно и перешли в пехоту. В морскую, понятно, другой тут не имелось. Шутка, если кто не понял. С другой стороны, особой пользы от бронетранспортера на плацдарме нет — тупо негде раскатывать, рано или поздно сожгут, поскольку чуть не каждый метр простреливается. А все самое ценное — «Энигму», например, или пулемет с боекомплектом, — они с собой забрали. Радиостанцию, конечно, немного жалко, выручила, но фрицы ей уж точно не воспользуются, об этом Алексеев позаботился в первую очередь, а у куниковцев свои имеются, будем надеяться, не хуже.

Старшина первым съехал в здоровенную воронку, оставленную немецкой авиабомбой или снарядом нашей береговой батареи, и установил на отвале вывороченной взрывом земли пулемет. Аникеев помог спуститься комбату, сдавленно матерящемуся себе под нос от боли в раненой ноге. Старлей передал рядовому шифромашину и последним нырнул вниз. Пятеро морпехов, в момент подрыва оказавшихся рядом с бэтэром, затаились вокруг, вжимаясь в почерневшую от гари землю. Успели — над головой хлопнуло, следом еще раз, и под низкими тучами повисли на парашютах сразу две ракеты. По успевшим привыкнуть к темноте глазам резанул химический свет; метнулись, наползая друг на друга сдвоенные тени. Захлебываясь, зашелестел немецкий МГ, нащупывая трассерами замеченные цели. Левчук отвечать не стал, поскольку стреляли не по ним. В ответ ударили автоматы и пулеметы десантников, захлопали самозарядные винтовки, гулко разорвалось несколько гранат.

— Не по нам лупит, — не отрываясь от прицела, успокоил Левчук. — Сидите спокойно.

Алексеев на миг высунулся наружу, оценивая окружающую обстановку. Старшина оказался прав. Немецкий пулеметчик, видимо заметив движение, долбил длинными очередями куда-то левее их укрытия. А вот по брошенному Sd.Kfz.250 он не стрелял — узнал характерный силуэт и боялся зацепить своих, наверняка, недоумевая при этом, каким образом он тут вообще оказался. Грех не воспользоваться, поскольку фрицу прицел перенести — секундное дело. Если прижмет — будет плохо, у них раненый на руках.

Поколебавшись еще мгновение, старший лейтенант тронул старшину за колено:

— Левчук, ты пулеметчика засек?

— Вижу, как в тире, — буркнул Семен Ильич, не оглядываясь. — Дать?

— Не сейчас, а как ракеты догорят. Мы уйдем правее, вон туда, а ты гаси фрица. Только не увлекайся. Пол-ленты спалишь — и дуй за нами, бойцы прикроют, — повысив голос, продублировал последнюю команду:

— Бойцы, приказ все слышали? Мы с раненым отходим первыми направлением вон на ту хату, старшина давит пулемет, вы — прикрываете старшину. Затем идете следом. Если снова ракетой подсветят — затаиться и переждать, в случае чего прикроем. Не дергаться, двигаться плавно, резкие движения проще заметить. И помните, когда ракета гаснет, немец первые секунды тоже плохо видит. Вопросы?