Станция. Ловушка для нашей любви (СИ) - Винишкина Анна - Страница 13

Моргнула, в уголке глаза появилась слеза и медленно покатилась по щеке к уху. Через минуту капля превратилась в поток, грудь сотрясалась от рыданий. Я ревела, не стесняясь прохожих, в удивлении спешащих отойти подальше. Выливала всё напряжение последних дней, страх и жалось к себе. Снова оплакивала отца и судьбу-насмешницу. Мечтала сбежать, спрятаться, переждать где-то этот кошмар.

Перевернулась на бок, подтянула колени к груди и, стараясь спрятаться от собственных мыслей, вытирала лицо рукавом куртки. Выплакавшись, затихла и долго лежала, отсутствующим взглядом прожигая зелёно-жёлтую траву у лавки.

Справа на дорожке заскрипели мелкие камушки, сдвинутые с места антигравитационным полем, над травой в поле моего зрения показался край гравикресла. Я подняла глаза на симпатичную девчушку лет десяти в инвалидном кресле.

- Привет, Дэлла, - улыбнулась Изи.

Бледная кожа с голубыми прожилками вен, копна белых волос – наследие мамы оджийки придавало малышке крайне болезненный вид, только большие серые глаза, с любопытством взирающие с тонкого личика, оживляли её. Полукровка - отец человек, мать оджо - она унаследовала редкую генетическую патологию и всю свою короткую жизнь провела на больничной койке. Не всякая родительская любовь способна выдержать такие испытания, её мать не смогла и оставила семью. А когда закончились деньги, им с отцом – доктором Дале - пришлось перебраться на станцию, жить на планете стало не по карману.

Я сразу провела параллели между нами - хотя, без сомнений, мне повезло гораздо больше – и, как могла, старалась помочь и поддержать маленькую семью, готовила для Изабель вкусности, приглядывала за ней, когда у доктора были дела, мы жили по-соседству, так что это было не трудно.

- Привет Изи, - прохрипела я и поморщилась. Рыдания сорвали голос.

С трудом перевела себя в вертикальное положение, но вставать не стала, так удобнее разговаривать с малышкой.

- Ты заболела? – участливо поинтересовалась девочка, вызвав во мне волнение совести.

- Нет, просто устала, не переживай.

Я осмотрелась вокруг, вдалеке доктор Дале разговаривал с каким-то далийцем, поглядывая в нашу сторону. Он слегка улыбнулся и вежливо мне кивнул. Я заставила себя растянуть губы в улыбке и ответить на приветствие.

- Это потому что много работаешь, - сказала Изи, - Папа говорит, когда плохо, надо отвлечься на что-нибудь весёлое и станет легче.

Скулы свело от попытки удержать улыбку, я старалась не разреветься по-новой, теперь уже из-за малышки. Уж у неё достаточно причин для слёз, а она пытается поддержать меня. Протянула руку, взяла её хрупкую ладошку и легонько сжала. На траву что-то посыпалось.

- Ой, прости, - потянулась поднять, - Что это у тебя?

Девочка рассмеялась, расправляя складки голубого платья, в которых обнаружились маленькие, аккуратно вырезанные, звёздочки и планеты из блестящего канцелярского пластиморфа. Я подобрала несколько штук и вернула на место.

- Красивые, да? Мы с папой делаем звёздную карту, - она покопалась, достала несколько аккуратных звёздочек и протянула мне, - Они светятся в темноте.

- Очень красивые, - согласилась я.

- Возьми себе, можешь начать делать свою, - предложила Изи, - Только лучше с кем-нибудь, так будет веселее. Мне папа помогает, рассказывает о планетах, жителях, обычаях. Ты знала, что на Луаре нет разводов? Там семья на всю жизнь, не смотря ни на что, - в голосе прорезались грустные нотки, - Будь мама с Луара, осталась бы с нами.

Я невесело улыбнулась и погладила её красивые волосы. Знаю, как плохо без мамы, милая. Моя хотя бы ушла не по своей воле, а ты ведь наверняка себя винишь. К какой бы расе мы не принадлежали, а всё одно и то же. Никто не идеален. И на Луаре не всё однозначно. Счастья никто не гарантирует. А как хотелось бы. Так привлекательно звучит «семья на всю жизнь», и больше никакого одиночества. Никогда. В голове сам собой появился образ Сорена, непослушные рыжие пряди, улыбающееся скуластое лицо, такое близкое и далёкое одновременно. Мне вдруг нестерпимо захотелось его увидеть. Окунуться в тепло карих глаз, покрепче прижаться к широкой груди и забыть обо всех печалях. Невыполнимое желание. Сегодня я снова для него незнакомка.

- Чего грустим, девочки? – спросил, незаметно подошедший, доктор, чуть испугав меня.

Хавьер Дале – образованный и немногословный – понравился мне сразу при знакомстве. Не как мужчина, хотя обладал достаточно привлекательной внешностью, но как приятный собеседник, талантливый врач и замечательный родитель. Столько любви во взгляде на дочь, столько тепла, что даже меня задевают их отголоски. Он приобнял Изи, девочка доверчиво приникла к нему.

- Дэлла, что-то случилось?

Я замялась, чувствуя себя неловко из-за устроенной истерики. Ни к чему загружать хороших людей своими проблемами. Знали бы вы, как вам повезло ни о чём не догадываться. Покачала головой.

- Всё нормально.

Доктор пристально посмотрел, но не стал допытываться, я была за это благодарна.

- У нас сегодня на ужин настоящая земная паста с сыром, не хочешь присоединиться?

- Да, Дэлла, приходи! – загорелась Изи, - Будет весело!

В груди потеплело, как здорово, когда есть друзья. Я поблагодарила и от души согласилась. Когда впереди замаячил приятный ужин в хорошей компании, дышать стало чуточку легче. Мы распрощались до вечера.

Главa 16

Я ещё немного погуляла по оранжерее, приводя мысли в порядок. Разулась и бродила по траве босиком, как в детстве.

Один луарец никак не выходил из головы. Половина дня прошла, загружать его сегодня нет смысла, но ведь увидеться всё равно можно. Уже и не представляю как жила до него. Без ободряющей светлой улыбки и строгого голоса разума, без милого смущения и непробиваемой уверенности в своих силах, без чувства безопасности, обязательно возникающего рядом с ним.

Знакомиться заново с каждым днём становилось всё сложнее. Начинать с нуля, пересказывать события по кругу. Снова видеть его отстранённую вежливость и преодолевать недоверие. И всё равно, каждый раз он становился всё ближе, а я всё чаще глотала глупую обиду. Сорен не виноват, что не узнаёт меня. Не виноват, что каждый раз, как его вижу, нестерпимо хочется обнять, зарыться руками в жёсткие волосы на затылке, ощутить его губы на своих. Не виноват, что я в него влюбилась.

Я споткнулась и прислонилась к дереву. Умею выбирать подходящие моменты, ничего не скажешь. Засмеялась бы, да как-то не весело. Почему мы не познакомились раньше?

Вздохнула и села прямо на траву, натягивая лёгкие рабочие кроссы. Окинула взглядом непритязательные спортивные брюки и синюю куртку, обычный рабочий вид, очень удобно для бара. Давно меня не посещало желание одеться поинтереснее, не помню, когда последний раз покупала что-то модное или милое, всё больше практичное, рабочее, недорогое. А сейчас захотелось чего-то особенного, женственного, чтобы кое-кто оценил. Даже если потом об этом не вспомнит.

Поднялась и вышла на каменистую дорожку, направляясь к выходу из сектора. Пусть этот день станет для меня отдушиной. Загляну домой и пойду к нему. Губы сами собой растянулись в улыбке, настроение поднялось на несколько пунктов. Обед с Сореном, ужин с друзьями, представлю, что жизнь идёт своим чередом. А всё плохое оставлю на завтра, которое неизвестно ещё когда наступит.

Огибая небольшую рощу оджийских карликовых деревьев, случайно заметила Бэна. По-выходному растрёпанный, он вроде ждал кого-то в укромном тупичке и меня не заметил. Я выбрала длинный путь к выходу, чтобы проветриться, обычно в этой части оранжереи не многолюдно. Оджийские растения красивы холодной отстранённой красотой, а на космической станции хочется больше тепла и ярких красок, которые здесь сосредоточены ближе к центральным аллеям. Хотела подойти поздороваться и тут с другой стороны вышел цизулец. Бэн встал, приветствуя его, в руке мелькнул лингводекодер. Не знала, что Бэн дружит с кем-то из них. А цизулец…Это же тот администратор, друг Цшика Чежа! Если только замысловатые татуировки на грудных пластинах не последний писк моды. Я отступила за деревья, наблюдая за их общением. Жаль, разговор отсюда не слышен. Через несколько минут Бэн передал цизулцу небольшой свёрток, и собеседники разошлись. Бармен вышел на тропинку, по-прежнему не замечая меня, направился к выходу.