Мир наизнанку (СИ) - Петерсон Хельга - Страница 4

Сказать, что Эдриан оказался к этому не готов — это не сказать ничего. Сидя вечером на диване и глядя на спящее рядом существо в защитном воротнике, Эд думал, что же ему теперь делать. Животному нужен уход. И деньги. Много денег. Понадобится какой-то собачий домик, постоянная покупка корма, а еще собачья страховка тридцать фунтов в месяц. Как-то Эд не особо задумывался о деньгах, пока это касалось только его. У него были кое-какие накопления, собравшиеся за время работы. В то время тратиться было не на что. А еще было пособие, позволяющее существовать в маленьком тесном мирке. Но собака меняла дело. Тратить неприкосновенный запас на собачий корм было глупо. Поэтому мысли Эдриана снова вернулись к Гаррету.

Гаррет Уиндэм сумел повернуть ситуацию так, чтобы Эд не чувствовал себя чем-то ему обязанным, принимая это предложение. Он всегда умел привести веские доводы в поддержку своей точки зрения, и то, что сразу показалось благотворительностью, в конце беседы обернулось деловой сделкой. Но Эдриан прекрасно понимал, что, если бы не звонок матери, ничего бы не произошло. Пусть Гаррет и думал о заместителе какое-то время, но ничего не предпринимал до этого самого звонка.

И все-таки теперь Эдриан уж точно должен был соглашаться. Каким-то непостижимым образом на его диване сейчас спала маленькая-большая ответственность, такая же побитая жизнью, как и сам Эд. Кстати «ответственность» оказалась белоснежного цвета. Крепко сбитый белоснежный пес, похожий на уэст-хайлэнд уайт терьера, напоминающий пуфик для ног. Когда у Эдриана спросили, какую кличку вносить в базу данных, он на какое-то время завис и глупо пялился на медсестру. Вообще, за все время их общения, девушка, наверное, решила, что он немного отстал в интеллектуальном развитии. Потому что Эдриан то и дело терял нить разговора, переспрашивал фразы по нескольку раз или вообще замолкал, теряя дар речи. Медсестре, так же, как и несколько раз до того, пришлось привлечь к себе внимание Эда уже традиционным «мистер Харди», чтобы он наконец перестал стоять как истукан и выдал какое-то имя животному.

— Э-э, — протянул Эдриан, запуская руку в длинные волосы, — я не был готов к этому вопросу, — честно признался он.

— Понимаю, — улыбнулась девушка. Она точно считала его идиотом. — Может у вас есть какие-то любимые имена? Или города… многие называют животных названиями городов. Или напитков. С чем у вас ассоциируется этот милый малыш?

Эдриан взглянул на «милого малыша», на тот момент уже чистого и постриженного, и вспомнил как это же чудовище пулей летело навстречу каждой проезжающей машине.

— Пусть будет Миними*, - наконец, сказал Эд.

Девушка удивленно подняла брови.

— Миними? Как злодей из фильма?

Эд улыбнулся краешком губ.

— Нет. Миними — как ручной пулемет.

_________________

*Minimi — ручной пулемет бельгийского производства; Mini-Me — один из персонажей серии фильмов «Остин Пауэрс»

_________________

ГЛАВА 3

Гаррет был рад звонку Эдриана. По крайней мере, он так сказал. На самом деле интонации Рета всегда оставались флегматично-отстраненными, поэтому было сложно понять, кода он рад, а когда не очень. Но кузен составил контракт и сам привез его домой к Эду в Редбридж. Несмотря на то, что Гаррет якобы не занимался благотворительностью, это была именно она. Эдриан как-то смирился с этой мыслью. Он собирался оправдать ожидания, хотя до сих пор слабо представлял, в чем будут заключаться его обязанности.

Абсолютно точным было то, что ему придется проводить время в клубе с четверга по субботу, с девяти вечера до трех утра. Все остальное выглядело расплывчато. Эдриан должен был следить за порядком, гонять охранников, внушать страх и благоговение. Также Эду в обязанность ставилось появление в клубе в дневные часы тогда, когда там проходили репетиции и сам Гаррет не имел возможности присутствовать. Этот момент необходимо было обсуждать заранее.

Благотворительность Гаррета распространилась даже на Миними. Увидев собаку с перевязанной лапой, спящую в углу гостиной, он предложил отложить знакомство с коллегами до тех пор, пока «больной» не станет немного самостоятельнее. Первые дни Миними был вялым и меланхоличным. Если он не спал, то молча лежал, периодически тяжело вздыхая над своей судьбой. Эдриан кормил пса из рук и выносил через заднюю дверь в маленький неухоженный дворик, чтобы Миними делал там все свои собачьи дела. Минут через пять пес тем же способом перемещался обратно в угол гостиной.

Но на четвертый день Мини немного ожил. Он стал поднимать голову и насторожено стричь ушами, когда мимо дома проходили люди. Чтобы поесть он поднимался на три лапы и медленно ковылял к миске, а когда хотел оказаться на улице, так же медленно добирался до задней двери и тихо скулил. Он оказался на удивление культурным для пса, всю жизнь прожившего в подворотнях. Оставалось только надеяться, что с уходом хозяина из дома эта культурность сохранится, и по возращении домой Эдриана не будет ждать много неприятных сюрпризов в разных углах первого этажа. С аспектами дрессуры собак Эд знаком не был.

Спустя неделю Эдриан шел по знакомой Кингслен-Роад навстречу неизвестности. Пес чувствовал себя заметно лучше. Он уже пытался запрыгивать на диван и подниматься за новым хозяином по лестнице, чтобы не оставаться одному в гостиной. Перед уходом из дома пришлось сколотить этому паркурщику клетку из деревянных поддонов, чтобы он не сломал себе лапу повторно.

Сейчас, шагая по улице, натянув капюшон толстовки почти до самых глаз и устремив взгляд под ноги, Эдриан думал о собаке. Нога болела чуть больше обычного, но Эд практически не замечал этого. Он то и дело вспоминал ту обиду во взгляде, которым Миними провожал хозяина. Возможно, сажать пса в сколоченные поддоны было лишним, но еще один счет на лечение мог значительно пошатнуть неустойчивое финансовое равновесие Эда. И это не говоря о том, что Мини будет просто жалко. Так что клетка была меньшим из двух зол. Еще бы иметь уверенность в том, что пес не привлечет своим печальным воем службу охраны животных. Вообще-то он не выл. Миними мог тихо скулить под дверью, но в остальном парень был молчаливым и задумчивым. Однако кто знает, как он поведет себя, оставшись в одиночестве.

Подходя к зданию из красного кирпича, Эдриан вытянул из кармана телефон и стал искать в справочнике номер Гаррета, чтобы предупредить о своем появлении. Контакт как назло куда-то запропастился. Эд уже начинал нервничать, прокручивая телефонную книгу, когда возле самой двери клуба в него врезалось что-то, чуть не выбив из рук телефон и заставляя поднять голову.

Первое, что он увидел — это широко распахнутые серые глаза. Они принадлежали девушке, в длинной плиссированной серой юбке, достающей почти до тротуарной плитки; в массивных ботинках и кожаной куртке; со множеством браслетов, колец и цепочек. Длинные белые волосы, доходящие до талии, были спутаны мартовским ветром. Девушка смотрела немного ошарашено, приподняв и отведя в сторону руку с пластиковым стаканчиком. Кажется, только что чуть не случилась авария.

— Прости, — пробормотал Эдриан, глядя на стаканчик.

Девушка не ответила. Она медленно опустила руку на уровень груди, продолжая смотреть на Эда немигающим взглядом немного снизу вверх. Эдриан кашлянул, потянулся к дверной ручке и открыл дверь, пропуская незнакомку вперед. Она еще секунду помедлила и юркнула в темноту холла. Эдриан уже было занес ногу над порогом, но тут перед ним вырос коренастый, крепко сбитый парень с короткими светлыми волосами и суровым лицом.

— Куда? — буркнул он, и Эд чуть не хмыкнул: парень до смешного напомнил ему Миними.

Девушка, которая еще не успела скрыться из поля зрения, обернулась и последний раз посмотрела на Эда, прежде чем исчезнуть за дверью главного зала.

— Меня ждет Гаррет, — коротко ответил Эдриан переводя взгляд с закрывшейся двойной двери на коренастого охранника. — Ты Рональд?