Имперские войны: Имперские танцы. Имперские войны. Имперский гамбит - Мусаниф Сергей Сергеевич - Страница 22

– Может, нам надо будет попробовать с ними связаться?

– Эта идея сработает только в том случае, если мы увидим их раньше, чем они нас, – сказал Клозе. – К тому же я не уверен, что они смогут соотнести неизвестные голоса в эфире с нашим приближением.

– Известны ли случаи, когда сбитые над вражеской территорией пилоты возвращались обратно своим ходом?

– Мне – неизвестны, – сказал Клозе. – И потом, нечего примазываться к нам, пилотам, героически потерявшим свои истребители в неравном бою. Тебя никто не сбивал. Ты свое корыто бездарно профукал путем утонутия его в болоте.

– Так ты меня сдашь?

– А как ты думал, мальчик? Конечно, сдам. Причем со всеми потрохами. Доблестная контрразведка запишет тебя в саботажники и диверсанты и объявит, что ты подарил повстанцам образец высоких имперских производственных технологий. И я стану одиноким героем, сбившим цельный «деструктор», а ты превратишься в презираемого всеми изгоя и предателя.

– Скотина ты, – сказал Юлий.

– Еще какая, – довольно улыбнулся Клозе. – Я уже представляю, какие я буду давать интервью газетчикам, и вижу их заголовки. «Сын графа Моргана оказался предателем Империи», «Бедный, но доблестный барон разоблачает сына личного советника императора», «Безнравственный поступок человека, носящего имя великого римского полководца, становится достоянием общественности благодаря лояльности лейтенанта Клозе».

– Придушу и утоплю в болоте, – пообещал Юлий.

– Всех не придушишь, – сказал Клозе.

– Мы тут вдвоем, – напомнил Юлий. – И потом, твои заголовки слишком длинные.

– Пусть длинные. Зато они мне нравятся. А если они нравятся мне, то придутся по вкусу и публике. «Молодой Морган оказался достойным фамилии древнего пирата, а не своего благородного отца», – продолжил Клозе. – «Питер и Гай Морганы публично отрекаются от своего сына и брата, запятнавшего честь их рода».

– Дурдом, – сказал Юлий.

– Постарайся увидеть во всем положительную сторону. Тебя, конечно, расстреляют, зато меня повысят в звании и наверняка переведут служить в более приятное место.

Об отставке по ранению не могло быть и речи. Обучение пилотов обходилось Империи слишком дорого, чтобы комиссовать их по такому пустячному поводу, как потеря одной ноги.

Впрочем, насколько Юлий мог судить, Клозе и не рвался в отставку.

– Может быть, мне даже дадут отпуск, – сказал Клозе. – И знаешь, куда я направлюсь в первую очередь?

– В бордель, – сказал Юлий.

– Правильно мыслишь, – сказал Клозе. – Но не в какой-нибудь занюханный клоповник на этой чертовой планетке, а в хороший, дорогой и первоклассный бордель на Эдеме, куда не брезгуют захаживать и родственники самого императора. Там такие цыпочки…

– Избавь меня от своих переживаний, – сказал Юлий. – Судя по твоему тону, ты сейчас кончишь.

– Фу, граф, что за слог! – возмутился Клозе. – Что за гнусные намеки на мою личную сексуальную жизнь?

– Никаких намеков, все черным по общему, – сказал Юлий.

Барон Клозе оказался прав.

Имперский патруль в составе пяти рядовых, одного сержанта и одного снаряженного двумя пулеметами вездехода обнаружил их первым. Юлий не был виноват. Угнанный у повстанцев болотоход не имел приборов наблюдения за местностью, не говоря уже о системе распознавания «свой-чужой», и во всем приходилось полагаться на собственные глаза. А имперский вездеход, оснащенный системой визуальной маскировки «хамелеон-4800», настолько сливается с местностью, что заметить его можно только после столкновения.

Столкновения не случилось. Имперский патруль выпалил из двух своих пулеметов по воздушной подушке, она лопнула, в результате чего болотоход подпрыгнул на два метра вверх и перевернулся.

Юлий инстинктивно схватился за штурвал, потому пострадал не так сильно, как развалившийся сзади и, естественно, не пристегнутый Клозе, который сломал руку, но из-за избытка лекарств в организме этого даже не почувствовал.

Вездеход лихо подрулил к подстреленному транспортному средству, обалдевших Юлия и Клозе выволокли наружу, разоружили и поставили перед сержантом.

– Уродов расстрелять, болотоход взорвать, – сказал сержант, отвернулся и полез в пулеметное гнездо вездехода.

– Сардж, – позвал Юлий, а когда тот обернулся, продолжил: – Не хотелось бы вас разочаровывать, но мы не уроды. Мы – имперские военнослужащие.

Сержант резко развернулся на сто восемьдесят градусов и метко плюнул Юлию на ботинок. Ботинок был таким грязным, что Юлий не стал обращать на плевок внимания.

– Мы ловили много уродов, но еще ни один из них не признался, что он урод, – сообщил сержант Юлию. – Обычно они притворяются мирными жителями, но и сказку про имперских военных я слышу не впервые. Дайте мне самому догадаться. Вы – тайные агенты, спешащие в штаб блокады с докладом о положении дел среди уродов.

– Увы, – сказал Юлий. – Мы – всего лишь имперские пилоты, сбитые во время боевой операции.

Клозе промолчал, почему-то не став уточнять, что среди них только один сбитый.

Сержант рассмеялся, и Юлий подумал, что в своей жизни он редко встречал столь неприятных людей.

– Вы не очень похожи на пилотов, уроды.

Юлий почистил от грязи и продемонстрировал сержанту свои летные нашивки.

– Похоже на имперский летный комбинезон, сержант, – сказал кто-то из рядовых.

– Когда мне понадобится ваше мнение, рядовой Томпсон, я извещу вас об этом в письменной форме, – сказал сержант, не оборачиваясь на реплику. – Сегодня в этом районе не было боевых операций с участием авиации.

– Может, и так, сержант, – сказал Юлий. – Но операция была вчера, примерно в двухстах километрах отсюда.

– И вы хотите убедить меня, что два изнеженных комфортом золотых имперских мальчика с летными нашивками способны без внешней поддержки прожить больше суток на вражеской территории, да еще и раздобыть транспортное средство и пройти на нем двести километров? Ха!

– Мне не нравится это его «ха», – заметил Клозе Юлию.

– Но на вас действительно летные имперские комбинезоны, – сказал сержант задумчиво. – Значит, вы не просто уроды. Вы – уроды-диверсанты. Расстрелять, – обратился он к рядовым.

– Ну что вы за человек такой, сержант, – сказал Клозе. – Все бы вам расстреливать да расстреливать.

– Таковы суровые законы военного времени, – объяснил ему Юлий. – На его месте мы поступили бы так же.

– В смысле, если бы он попался нам в руки? Тогда я бы точно так поступил, – сказал Клозе.

– И плевать, что его разжалуют в рядовые и навсегда оставят на этой планете, – сказал Юлий. – Парень выполнял свой долг.

– Именно так.

– Точно. Я готов.

– Сержант, у нас есть одна просьба, – сказал Клозе. – Мы оба – отпрыски дворянских родов и хотим, чтобы нас застрелили из нашего личного оружия.

– Блажь, – фыркнул сержант. – Вас расстреляют из пулемета, а не из оружия, которое вы украли у наших летчиков.

– Сержант! – снова подал голос рядовой Томпсон. – Я хочу, чтобы вы кое на что посмотрели.

– Что там еще?

Рядовой Томпсон подал сержанту два «офицерских сороковых», держа их за дула. На рукоятках табельного оружия пилотов значились их фамилии и звания. Юлий считал, это делают, чтобы легче было опознавать трупы.

– Посмотрите на их имена, – сказал рядовой Томпсон. – Сержант, как, по-вашему, существует ли хотя бы исчезающе малая вероятность, что эти люди – те, за кого они себя выдают?

– Какая разница? – спросил сержант. – Расстреляем их – и дело с концом.

– Продолжайте, рядовой, – подбодрил Томпсона Клозе. – Мне нравится, как вы излагаете свои мысли.

Сержант ударил его кулаком в лицо.

Юлий этого не ожидал, а потому не успел удержать, и Клозе плюхнулся в грязь. В тот же момент нога Юлия врезалась сержанту в промежность и ушиблась о деталь бронекостюма. В ответ сержант двинул его в ухо, и Юлий полетел в болото рядом с бароном.

– Меня всегда восхищала прямолинейность армейского мышления, – сообщил Юлий рядовому Томпсону, который помогал ему встать на ноги. Двое других рядовых взяли Клозе за руки и насильно придали ему вертикальное положение. – Но вы делаете успехи, рядовой. Продолжайте в том же духе, и я прослежу, чтобы вы стали капралом. Если останусь жив, разумеется.