(Не)естественный отбор (СИ) - Бутырская Наталья - Страница 9

– Ну ничего себе, Тиш, вот это монолог! Но это только в твоем представлении все так, а на деле им, может, нафиг ничего не надо.

Тихон поднял на меня тяжелый взгляд и сказал:

– Я там был, Стан, я прошел все это. Мне повезло, я попался на глаза такому вот молодому менту, он меня и вытащил. Я едва-едва успел взяться за ум, закончить школу нормально и поступить в универ. Сам я не возьмусь за такое, у меня своих две девчонки, и я не хочу разрываться между родными детьми и чужими. Но тебе такое под силу, особенно если твое увлечение человечкой не пройдет. Даже наоборот, тебе это нужно.

Я задумался:

– Тихон, я проработал всего неделю, думаешь, меня переведут?

Медведь расхохотался, чуть не подавившись пивом:

– Знаешь, весь наш выпуск делал ставки, сколько ты продержишься регулировщиком. Почти все ставили даже не на дни, а на часы, но кто ж знал, что тебе так подфартит в первый день с погоней? Так что не думаю, что для кого-то твой уход будет потрясением. Тебе, кстати, нужно будет пройти дополнительные курсы по подростковой психологии и ювенальному праву, думаю, ты за пару недель управишься.

И правда, зачем я пошел в регулировщики? Понятно, что это такой первый этап, обкатка, и через неделю-две меня бы перевели на другой фронт работы. Но почему я вообще пошел в милицию? Сегодняшний я уже не понимал.

В понедельник я развил бурную деятельность: написал прошение о переводе на работу с молодежью, сразу записался на нужные курсы и, о чудо, курсы по подростковой психологии будут проходить в Педагогическом университете по вечерам, значит, я смогу видеться с Настей уже оправданно. Пришлось выдержать нотации от руководства на тему безалаберной и безответственной молодежи, ехидные шуточки отца и подколы приятелей, но оно того стоило.

Мне нужно отработать на участке еще неделю, затем на неделю меня возьмут на стажировку в детский отдел милиции, и к концу стажировки нужно будет сдать зачет по новым курсам.

Понятно, что такая схема перевода использовалась только для оборотней. Человек бы обучался не менее полугода, да и его прошение приняли бы только через пару месяцев работы. У каждого своя специфика, свои плюсы и минусы.

Я с трудом дождался конца смены, минутная стрелка словно застыла на месте. И ровно в семнадцать ноль-ноль я помчался в участок переодеться, чтобы успеть зайти в Педуниверситет вместе с Настей.

Высмотрев, а точнее, вынюхав ее в толпе, я подобрался поближе и пошел сразу за ней. По мере удаления от основных улиц народу становилось вокруг все меньше, и вскоре мы остались практически вдвоем. Через пару поворотов она остановилась и развернулась, уставившись мне прямо в глаза:

– Вы преследуете меня? У меня нет денег!

Я от неожиданности поперхнулся и закашлялся. Она прищурила глаза и удивленно, сбавляя напор, сказала:

– Ой, да вы тот полицейский! Вы еще тут на лестнице заснули, а я вас испугала. А вы снова в университет?

– Э-э-э, вы меня помните?

– Конечно, я же воспитательница, – и она провела рукой вдоль блузки и юбки, мол, посмотри на форму, дурак, – нас обучают запоминать лица. Так вы в университет идете?

– Я… да. В университет. У меня тут вечерние курсы с сегодняшнего дня.

– Здорово! У меня тоже.

– А у вас во сколько заканчиваются занятия? Я бы мог проводить вас вечером, а то мало ли что, – я, наверное, слишком торопился. Надо сначала пообщаться подольше, вечером дождаться ее и невзначай проводить до общежития. Вот я осел, никак не перестроюсь на ее ритм жизни.

– Нет, не нужно, тут мне недалеко. Вы, наверное, и так устаете на работе. Ой, мне пора бежать, – и она поспешила в университет.

Я в несколько прыжков догнал ее и, продолжая идти рядом с ней, сказал:

– Меня, кстати, Стан зовут.

– Очень приятно, а меня – Настя. Мне пора, до встречи, – кивнула Настя и нырнула в здание.

Я потоптался в растерянности у входа и побрел искать свою аудиторию. Что ж, знакомство прошло не так уж и неудачно. На троечку.

Я все-таки дождался Насти после занятий, притворившись, что сам только что закончил, и пошел ее провожать. Но разговор не задался: девушка была какой-то вялой, необщительной. Я было подумал, что ей неприятно мое присутствие, но потом заглянул ей в глаза.

Остекленевший взгляд, отсутствие какого-либо выражения на лице, мышцы рта расслаблены так, что кончики губ опустились. Если бы я не знал, откуда она идет, подумал бы, что она либо обкурена травкой, либо загипнотизирована.

Я встал перед ней, перегораживая дорогу. Она молча остановилась. Никакой реакции: не посмотрела на меня, не спросила, в чем дело, не попыталась обойти.

Резкий хлопок прямо перед ее лицом. Она вздрогнула и наконец посмотрела на меня:

– Стан? А что ты тут делаешь? И где это мы? – Настя была явно напугана.

– С тобой все хорошо? – я всмотрелся в ее глаза, зрачки сузились, уголки губ приподнялись в привычную полуулыбку. Это была не травка. Да и я бы учуял ее запах, даже если бы она просто прошла мимо курильщика. – Мы с тобой вдвоем идем от университета уже минут десять. Ты словно спала с открытыми глазами.

Тут девушка всхлипнула, обняла за талию и прижалась ко мне.

Глава 8

Забавный он, этот оборотень! Высокий, подтянутый, а ведет себя, как мальчишка. Во время разговора с ним в голове все время крутилась цифра девять, его возможный возраст. Как можно серьезно разговаривать с человеком, понимая, что ему всего девять лет? Все мои теоретические знания о том, что оборотни гораздо быстрее взрослеют, что он помнит наизусть все прочитанные книги и просмотренные фильмы, что по интеллекту и уровню развития он точно не ниже меня, ни капли не помогают. Перед глазами так и вертится образ взъерошенного чумазого мальчугана с заплаткой на коленке, и это не способствовало нормальному общению.

Из-за этого я не могла никак собраться с мыслями во время занятия. Натаниэль прервал свой монолог прямо посередине фразы и спросил:

– Настя, что-то случилось? Вы меня совсем не слушаете.

– Да, простите, – пролепетала я. – Не могу сосредоточиться.

– Может, вы поделитесь со мной? Если вы проговорите это вслух, то, возможно, вас отпустит.

– Скажите, Натан, а что вы чувствуете, когда разговариваете со мной? – ляпнула я, даже не подумав, как это прозвучит.

– А что именно вы хотите узнать? – на лице эльфа не дрогнул ни один мускул, только глаза чуть сузились. Он, наверное, подумал, что эта глупая человеческая девочка умудрилась влюбиться в него всего за пару недель.

– Я сегодня познакомилась с оборотнем, – я принялась торопливо объяснять свою мысль. – На вид он мой ровесник, может, чуть старше, а ведь на самом деле ему всего лет девять-десять. Еще мальчишка по нашим меркам. И я поймала себя на мысли, что мне сложно воспринимать его как равного по возрасту. Словно разговариваю с ним со снисхождением. А ведь у нас с вами разница в возрасте еще больше. По вашим меркам я только-только из детского сада вышла.

Мне показалось, что эльф едва заметно выдохнул.

– Вы знаете, прожив столь долгую жизнь, я могу практически ко всем: и к оборотням, и к людям, и эльфам, – относиться снисходительно, поэтому чуть большая разница в возрасте меня не смущает. Вы в своей жизни редко сталкивались с другими расами, поэтому еще не привыкли автоматически переключать свое восприятие. Это придет… через некоторое время. А как вы познакомились с ним?

– Я его видела и раньше, он где-то тут недалеко работает полицейским. И сейчас ходит на курсы сюда, в Университет. Вот по дороге и встретились. Я еще подумала, что он меня преследует, даже испугалась немного, – я была рада поделиться с Натаном, подруги из общежития уже все разъехались на новые места работы, а мне разрешили еще полгода, до окончания стажировки, пожить там.

– Интересно, – задумчиво протянул эльф, – а он первый с вами заговорил?

– Нет. Я …

– Надеюсь, Настя, теперь вы сможете сфокусировать свое внимание на моем предмете? – резко перебил меня Натан. Но затем он улыбнулся, сглаживая свою грубость, и его вспышка забылась.