Война сердец. Магия Тьмы (СИ) - "Darina Naar" - Страница 22

— Простите меня, София, я уважаю вас безмерно. Просто чувства затмевают мой разум, — испуганно начал оправдываться он. — Только не убегайте! Я так дорожу вами, я счастлив, что вы благосклонны ко мне. Я хочу жениться на вас, чтобы мы всегда были вместе!

— Тогда вам надо поторопиться, — вздохнула она трагически. — Пока маркиз де Чендо-и-Сантильяно не сделал мне официального предложения, но, думаю, оно не за горами…

— Я поговорю с вашим отцом в ближайший четверг, на вечере вашей бабушки, — порывисто сказал он. — Я попрошу вашей руки при всех. Посмотрим, хватит ли у сеньора Аурелиано духу мне отказать.

— Но как же слухи о семинарии, о том, что вы собираетесь стать священником? — как кукла похлопала София ресницами.

— Я уже написал вам в письме, что это ложь, придуманная моей матерью. Завтра это станет известно всему городу. Прочтите утром «Голос правды» и позаботьтесь о том, чтобы его прочли и ваши родственники.

— Ах, вы меня заинтриговали, Ландольфо! Что вы такое затеяли, раз даже в газете…

София не договорила — в этот момент распахнулось окно на первом этаже и оттуда высунулась девушка.

— Ах, Господи боже, моя сестра Игнасия! — воскликнула София и пошатнулась. — Ох, мне дурно, я теряю сознание!

Салазар щелчком загасил фонарь и удержал Софию под локоть, страхуя её от падения. Девушку его магия не интересовала, не пугала и не прельщала, она будто её не замечала. Игнасия, всмотревшись в черноту сада, закрыла окно. Вынув нюхательную соль, София помахала флакончиком у лица.

— Если Игнасия расскажет бабушке, что я тайком встречаюсь с мужчиной, будет скандал, — пролепетала она. — Игнасия не любит меня, она обязательно насплетничает, и тогда моей репутации конец. Я пропала! Ах, уходите, Ландольфо, и больше не возвращайтесь! Вы меня скомпрометировали! Вы гадкий человек! Я никогда вас не прощу! Я выйду замуж за маркиза де Чендо-и-Сантильяно и умру от горя! И это будет ваша вина, которую вы не искупите даже после смерти! — прижимая к груди зеркальце, с видом оскорблённой невинности София рванула к дому.

Салазар ошеломлённо глядел ей в спину, а Данте только перья встопорщил. Нет, эта дамочка — не пустоголовая кокетка. Она — расчётливый и бессердечный манипулятор, и каждый шаг её продуман. Именно такие женщины играют с мужчинами, как кошки с мышками, и доводят их до безумия.

========== Глава 10. Королевский бал ==========

Провокация Салазара мимо Кассии не прошла — Данте не сомневался, что гнев её будет ужасен, и не ошибся. Когда наутро появилась статья в газете «Голос правды», она рвала и метала, и как Данте не силился предотвратить выпивание Салазаром чая, который содержал пару капель таинственного красного зелья, ему это не удалось. После попытки разбить чашку, он был пойман Кассией и усажен в клетку.

Салазар, однако, невозмутимо выслушал крики в адрес «проклятых газетчиков» и выпил чай, не заподозрив подвоха. Зелье на него не повлияло — он не отравился и не впал в безумие, поэтому продолжил творить глупости.

Утром следующего дня Данте выбрался из заточения в клетке, но Салазара остановить не смог — тот намеревался осуществить план с похищением Леопольдо сегодня, во время охоты на пекари [1], куда он лично пригласил брата и отца, изобразив, будто хочет с ними помириться.

Кассия, утихнув, занялась делом чрезвычайной важности — отправила своего верного пса Косме в редакцию газеты «Голос правды» требовать опровержения статьи.

Пока Ладислао и Леопольдо выбирали костюмы для охоты (это длилось не меньше двух часов), Салазар активировал волшебное зеркало в надежде увидеть, чем занимается София. И был глубоко разочарован — его подарок лежал на туалетном столике в её комнате — просторной, со стенами, обитыми тканью фисташкового цвета. В спальне хозяйничала Прэска, счищая грязь с белоснежного ковра. Сама София отсутствовала.

— Да, наивно было думать, что София станет носить зеркальце с собой, — вздохнул Салазар, щелчком гася магическую картинку. — Придётся артефакт усовершенствовать, но займусь этим позже.

Три часа спустя он, одетый в суконный костюм для охоты, в шляпе и сапогах, взяв карабин, усадил Данте на плечо и вышел в сад, где его поджидали Леопольдо и Ладислао — все в шёлке и бархате, в чулках и туфлях, париках и шляпах с перьями. Данте только фыркнул — из троих мужчин адекватно выглядел только Салазар — он хотя бы не промокнет, если они угодят под дождь, и не станет жертвой москитов.

Когда всадники, сопровождаемые гончими собаками, миновали городскую окраину, солнце уже поднялось над горизонтом почти вертикально. Ни облачка, ни дуновения ветра — день обещал быть жарким.

Условленный сигнал — тройной щелчок кнутом, и Салазар дал понять затаившимся в кустах разбойникам, что пора действовать. Так, в самой чаще леса, посреди дороги их окружила толпа в лохмотьях, с дубинами и кинжалами — человек десять, не меньше.

— Оружие на землю! Золото, серебро, драгоценности выкладывайте! — прогремели разбойники хором.

— Ах, мы всё отдадим, только не убивайте нас! — воскликнул Ладислао. От страха он залепетал девичьим голоском, бросил карабин и, сняв с шейного банта алмазную заколку, протянул её грабителям.

Леопольдо храбро попытался отстреляться, даже ранил одного из нападавших, но мановением руки Салазара отец с братом оказались заморочены и сдались без боя. Ладислао даже начал хихикать, уверяя: эти разбойники — его лучшие друзья. А когда они, схватив Леопольдо, погрузили его в телегу, Ладислао пожелал им счастливого пути.

Салазар лично прострелил себе плечо и отвёз Ладислао домой, у входа стукнув его по затылку камнем.

На вопросы Кассии он объяснил, что на них напали разбойники, похитили Леопольдо, а их с отцом ранили. Впрочем, Кассия дала понять: если бы жертвой стал Ладислао или Салазар, она бы и пальцем не ударила — одной проблемой меньше. Но Леопольдо надо искать, ведь его женитьба на Национальном банке не может не состояться. Ладислао уложили в постель, обмотав ему голову бинтами, а недовольная Джеральдина побежала к доктору Рафаэлю Ариббо — семейному эскулапу.

— Второго лечить не надо, он притворяется, — уверила Кассия доктора Ариббо, когда тот, осмотрев Ладислао, хотел обработать рану и Салазару.

Но, как бы Кассия не старалась, Салазар умирать от кровопотери не планировал — уйдя в спальню, он залечил рану магией и даже вынул пулю. Эу заставили сидеть возле «умирающего» Ладислао — сама Кассия не желала глядеть на его «миллион и одну попытку» написать завещание.

Однако уверенность Салазара в том, что он избавился от брата, долго не продлилась. После ухода доктора Кассия отправила Джеральдину за жандармами. Те явились и, выслушав показания Салазара и Ладислао (тот уверял: он ничего не помнит), стали прочёсывать местность.

Вечером Салазар получил записку, прикреплённую к стреле, что влетела в окно, — нанятые им разбойники сообщили: Леопольдо удрал, до монастыря не доехав.

Когда он грязный и в синяках явился домой, уже наступило утро. В гневе Салазар устремился в кухню и схватил вертел, чтобы воткнуть его брату в живот. И только вмешательство Данте уберегло Леопольдо от участи жареной куропатки — отобрав у Салазара вертел, он улетел с ним на крышу, а потом выбросил в кусты.

Жандармам Леопольдо рассказал: у него было помрачение головы, и запомнил он только внешность одного из разбойников. Но скоро мысли всех членов семьи переменили направление. Оклемавшись, Ладислао объявил: вице-король, у которого ещё до злополучной охоты он побывал на аудиенции, приглашает их на ежегодный бал.

Так, через два дня, наполненных суетой и примеркой нарядов, карета с гербом в виде ястреба остановилась у королевского дворца. И хотя официальной столицей вице-королевства Перу была Лима, вице-король Хосе де Армендарис-и-Перурена, маркиз Кастельфуэрте, предпочитал жить в Буэнос-Айресе — городе молодом и стремительно развивающемся.

Дворец, окружённый зарослями вишнёвых деревьев, являл собой не менее чудное зрелище, чем выложенная мозаикой ратуша на центральной площади. Его каменную кладку обвивали растения, источающие дивный аромат — дворец утопал в цветах, подобно жилищу сказочной феи.