Дракон, эрл и тролль - Диксон Гордон Руперт - Страница 33

Секоха не рассматривали как будущего члена их отряда. Однако Смргол не оставил болотному дракону выбора.

Секох героически сражался и содействовал победе. С тех пор его характер изменился. Он стал полной противоположностью скромности и послушания, начал бродить повсюду, бросая вызов всем и каждому, задирая драконов, которых встречал на своем пути, хотя они и превосходили его размерами.

Его собственное представление о себе полностью изменилось. Он убедился в своей храбрости и считал, что не может проиграть. Конечно, у более крупного дракона хватило бы сил разорвать Секоха на части, но смерть принесла бы ему еще большую славу, ведь он бросил вызов сильнейшему.

Со своей стороны, крупные драконы уклонялись от стычек с Секохом. Они считали, что у них нет против него никаких шансов. Даже если бы удалось заставить Секоха подчиниться или убить его, это была бы победа над очень маленьким и слабым драконом. Кроме того, Секох стал столь безрассудным, что мог здорово поранить противника.

Причина того, что явился именно Секох, а не другой дракон, была проста: остальные боялись встретиться с Джимом лицом к лицу. Любопытно.

— Конечно, драконы знают, что ты дружески относился ко мне, милорд, — промямлил Секох, — а потому думают, что лучше, если с тобой поговорю я. Как сказал однажды мой прапрадядюшка: «Если не просишь свою долю добычи, скорее всего не получишь ничего…»

— Значит, они хотят что-то попросить у меня? — спросил Джим, чтобы помочь болотному дракону наконец перейти к делу,

— О нет, милорд! Они не просят, они никогда не просят. Молят! Я принес тебе мольбу клиффсайдских драконов. Мольбу о содействии, о разрешении… о помощи в это время года.

Джим удивился, что клиффсайдским драконам нужна его помощь, особенно в это время года, когда они уже попрятались по теплым пещерам и, веселые и довольные, пьют вино, рассказывают друг другу всяческие истории и вообще ждут прихода весны. Поэтому он спросить напрямик:

— Чего же они хотят?

— Милорд, — Секох обратил к нему свой трагический взгляд. — Они хотят… Мы все хотим принять участие в праздновании Рождества.

Джим в недоумении уставился на Секоха:

— Они хотят…

— И они считают, — выдавил наконец из себя болотный дракон, — что ты можешь это устроить.

Глава 15

Постепенно Джиму удалось извлечь обрывки нужных сведений из лавины рассказов о предках Секоха, истории драконов, как пещерных, так и болотных, и получить более-менее связное представление об отношениях между драконами и Джорджами, как драконы называли людей, Некогда драконы охотились на Джорджей, как и на прочую живность, но со временем обнаружили, что те довольно трудная добыча. И с каждым разом охота на них становилась все более и более затруднительной, а в последние несколько лет, когда Джорджи стали пользоваться щитами, доспехами и особенно арбалетами и луками со стрелами, просто опасной. В конце концов перед Джимом вырисовалась некая картина, объясняющая мольбу драконов, которую принес Секох.

В более поздние века драконы постепенно перестали охотиться на людей и старались избегать их. Только после битвы у Презренной Башни они начали проявлять подлинный интерес к людям. Тогда они сражались бок о бок с Джорджами, что и послужило толчком к проявлению любопытства. С этого времени между драконами и Джорджами установился мир. Случилось так, что Секох ускорил этот процесс. Он вернулся домой и рассказал о приключениях, во время которых он подружился с Джимом, Брайеном и остальными. В результате легенды, которые были известны людям, узнали и драконы. Конечно, эти легенды были распространены в основном среди лесорубов, землепашцев и прочего необразованного люда, другими словами, среди людей, живущих замкнуто, вдали от всех. Эти легенды зародились в местах, где трудно даже поставить ловушку на дракона в глупой надежде поймать его и познакомиться с ним поближе. Такой контакт мог быть оправдан тем, что, как любил повторять Смргол, когда был еще жив, драконы и Джорджи нуждались в знаниях друг о друге.

Как и люди, клиффсайдские драконы обращали больше внимания не на то, что говорил их собрат при жизни, а на воспоминания о нем после его смерти. При жизни Смргол вызывал своими замечаниями только пререкания. Когда же он умер, о спорности его утверждений забыли, к ним привыкли и начали находить в них некую особую мудрость.

Мудрость Смргола принесла плоды. Драконы любили всякие истории. Истории стояли на следующем месте после вина, которое занимало второе место в списке ценностей, почитаемых драконами. И вот они открыли, что люди тоже любят истории. Более того, люди особенно ценили истории о чудесах и странных или жестоких происшествиях, — драконам они тоже очень нравились.

Лучшие из этих историй обычно восходили к библейским рассказам, некоторые их них были подлинными, а некоторые созданы безвестными авторами, выдававшими свои труды за произведения знаменитых святых угодников.

Подобные истории распространились и среди драконов. Им вот уже несколько веков была известна история о святом Георгин и драконе. Удивительно, но первые пятьдесят или восемьдесят лет их возмущало, что дракон в этой истории играет роль злодея, более того, злодея, который проигрывает битву. Потом легенда стала привлекательной историей, вызывавшей веселые споры о том, как следовало бороться с Георгием, чтобы победить доброго святого. Почти каждый дракон в последующие времена имел собственную теорию насчет того, как сражаться со святым и победить.

Побочным результатом этого явилось то, что драконы стали называть людей Джорджами.

Интерес драконов к легендам людей и чудесам рос и рос. Наконец он распространился на легенду, которую Джим с трудом восстановил в памяти по весьма искаженной версии Секоха. Эта история могла возникнуть только на основе апокрифических книг Нового завета. Произведение неизвестного автора получило во времена и в мире Джима название «Псевдоматфей».

Легенда клиффсайдских драконов была связана с празднованием Рождества Христова. Переплетение этих мотивов задевало чувства драконов. В двух словах, история, которую Джим читал в «Золотой сокровищнице» Пола Грейва, рассказывала о временах, когда Святое семейство бежало в Египет, чтобы избежать предпринятого Иродом избиения младенцев. Как известно, Ирод, который позднее стал царем иудеев, услышал, что один из младенцев может лишить его трона, и приказал убить в Израиле всех младенцев до двух лет.

Ирод вообразил, что устранит опасность до того, как она реализуется, убив всех детей, родившихся во время, подходящее для восшествия на трон.

Иосиф, Мария и младенец Христос бежали от Ирода в Египет; согласно прочитанному Джимом и услышанному Секохом, их свита состояла из всех видов существующих на земле животных, — лев и вол, волк и овца, хищник и добыча в великолепной гармонии шли рядом, как почетная стража Марии, Иосифа и младенца Христа. Согласно «Псевдоматфею», Святое семейство остановилось отдохнуть недалеко от пещеры. А может, это были скалы, — Джим не помнил точно…

Но утром, когда они проснулись с первыми лучами солнца, из пещер неожиданно появились драконы, крупные могучие создания, с которыми охране Святого семейства было не справиться. Иосиф испугался.

Но младенец Христос, который, как помнил Джим, едва умел ходить, успокоил отца.

«Не бойся, — сказал он Иосифу. — Эти добрые создания только исполняют пророчество Давида: „Да хвалят Господа все земные твари, и драконы и звери“. Пусть они приблизятся». И он протянул свою маленькую ручонку к драконам, приглашая их подойти за благословением.

Такова была легенда, которую вспомнил Джим. Прошло всего шесть лет с тех пор, как он изучал «Золотую сокровищницу» Пола Грейва в двадцатом столетии, но за эти шесть лет многое произошло, особенно за последние три года, которые он прожил в четырнадцатом веке.

Секох знал легенду намного лучше, чем она осталась в воспоминаниях Джима. Но тоже не очень хорошо: к тому, что он знал, каким-то образом примешивалась сегодняшняя жизнь и имена современников.