Плохая компания (СИ) - Гетта Юлия - Страница 35

Девушка снова растерянно захлопала ресницами.

— Она сказала, что на прошлой неделе, — едва слышно произнесла она слегка осипшим голосом.

— Нет! Конечно, нет! — рассмеялся парень, в два шага сокращая расстояние между ними, и снова заключая девушку в жадные объятия. — Настя, я когда тебя впервые увидел тогда в парке, для меня другие девушки перестали существовать, — проникновенно добавил он, глядя ей в глаза. — Только ты. Только ты мне нужна. Только тебя люблю. Только тебя хочу.

С этими словами он начал жадно покрывать поцелуями ее лицо, собирая губами соленые слезы. Накрыл ладонью затылок девушки и проник языком в её рот, крепко прижимая к себе, заставляя задохнуться от своего напора.

— Я тебя никуда не отпущу, слышишь? Даже не думай об этом. Ты моя теперь. Навсегда.

К его невероятному облегчению на Настиных губах появилась улыбка, а из глаз снова потекли слезы. Но взгляд был таким доверчивым, таким лучистым, влюбленным, что в груди невыносимо щемило и буквально распирало от переизбытка чувств. Карим обезумел будто. Набросился на нее с таким неистовым поцелуем, будто это было единственной возможностью выжить. Трогал ее везде, сжимал, не задумываясь о том, что может причинить боль, потому что испугался. По-настоящему испугался, что может потерять ее, что она может разлюбить его и уйти. Но она не собиралась. Сейчас она целовала его так же жадно и безумно, как он сам. Так же отчаянно цеплялась за него руками, беспорядочно гладила, впивалась ногтями в кожу на спине сквозь ткань футболки, запускала пальчики в волосы на его затылке и с силой сжимала их. Но ему всего этого было мало. Ему было катастрофически мало ее, он желал получить все, прямо сейчас. Дикая, сумасшедшая страсть застилала глаза красной пеленой. Надо уйти с дороги. Куда-нибудь в кусты. Куда угодно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Не прекращая поцелуя, он потащил её куда-то в сторону, не разбираясь, куда именно. Просто подальше от посторонних глаз. На улице уже была глубокая ночь, прохожих не было, даже машины не проезжали мимо, лишь вдали был слышен шум, доносящийся из бара, откуда они не так давно ушли. Какая-то подворотня, какой-то высокий забор, окруженный густыми зарослями кустарника, он затащил ее туда, ничего не понимающую, слегка растерянную, безумно желанную.

— Саша… Что ты делаешь? — испуганно пролепетала она.

— Хочу тебя, малыш, — выдохнул он ей в губы, задирая вверх пышный подол сарафана и прижимая спиной к бетонной стене. Рукой отодвигая трусики и проникая между ног, где было очень влажно и горячо.

Настя ахнула и закрыла глаза.

— Нет, не закрывай, — прошептал он, дернув вниз декольте ее сарафана, проникая ладонью под чашечку бюстгальтера и жадно сжимая нежную упругую грудь. — Смотри на меня.

Девушка послушно открыла глаза, и доверчиво посмотрела на него. Одновременно он вошел в нее сразу двумя пальцами, заставив вскрикнуть и глухо застонать, кусая губы.

— Ты такая красивая… Ты даже не представляешь, какая ты красивая…

Все происходило, словно в тумане. Карим будто был сильно пьян, хотя на самом деле не пил сегодня ни капли. Он ласкал ее лоно пальцами, проникая в него очень глубоко, целовал грудь, грубо разорвав ткань сарафана в области декольте, чтобы та не мешала. Он впивался зубами в нежную кожу на шее девушки, оставляя на ней темные следы, а она не возражала. Она лишь часто дышала, и подставляла шею и грудь для новых поцелуев. И сама шире расставляла ножки, чтобы он мог проникнуть в нее пальцами глубже, надавить сильнее, подарить ей больше удовольствия. Она вся дрожала и была уже очень близка к пику, когда он, не прекращая ласкать ее, расстегнул молнию на своих джинсах и приспустил их. Когда поднял ее за бедра, и уперся в горячее лоно своим стояком. Она затаила дыхание, закусила губу, и смотрела ему прямо в глаза. Доверчиво, влюбленно. И он плавно надавил, постепенно заполняя собой ее потрясающую, невыносимо прекрасную тесноту. Она закрыла глаза, и с её губ сорвался судорожный выдох. Такая красивая. Нереальная. Потрясающая. Что просто ехала крыша.

— Я люблю тебя… — прошептал он, прежде чем закрыть ей рот поцелуем и войти до конца, заставить застонать ему в губы. — Люблю тебя…

Плавно выйти, и толкнуться в нее снова, сорвав полувсхлип-полустон с любимых губ.

— Люблю…

Забыться от кайфа, сорваться, дать себе волю. Владеть ею полностью. Чувствовать себя с ней одним целым. Целовать и любить ее так, как еще никого и никогда прежде. И вообще никогда. Теперь только она. Только с ней. До конца его дней.

27

Прошла всего неделя с тех пор, как Настя переехала к Саше, но парню казалось, будто это случилось уже очень и очень давно. Он так привык засыпать и просыпаться рядом с ней, упиваясь нежным запахом ее волос и кожи, что уже просто не мог себе представить, как жил раньше без этого. Она как весеннее солнышко наполнила всю его жизнь ярким светом и теплом, заставляя чувствовать себя особенным, важным, любимым. Даже мама изменилась благодаря её появлению. Изо дня в день Саша с удивлением отмечал все новые позитивные перемены в её настроении и поведении, и это было еще одним неоспоримым поводом для радости. Которую омрачало лишь то, что его солнышко иногда грустило. Настя сильно переживала из-за конфликта с ее родителями, и парень понятия не имел, как ей помочь с этим справиться. Девушка иногда звонила сестре и брату, но после разговоров с ними становилась еще печальнее. В такие моменты Саша старался максимально окружить ее вниманием и заботой, придумывал разные развлечения, чтобы отвлечь от грустных мыслей, и чаще всего срабатывало. На время или даже на весь день его девочка вновь становилась довольной и сияющей, заражая всех вокруг своей потрясающей энергетикой.

Еще, наверное, никогда прежде Саше так не хотелось жить. И не просто жить, а идти вверх, карабкаться, добиваться чего-то, ломать стены лбом, если понадобится, лишь бы стать достойным выпавшего на его голову счастья. Его собственные амбиции отошли на второй план, а первый — всецело заняла собой Настя. Парню хотелось, чтобы у нее было все. Чтобы она никогда не пожалела, что выбрала его, не побоявшись пойти против воли отца ради этого.

Они вместе засели за учебники. Настя помогала парню готовиться к вступительным тестам в университет — Саша собирался поступить на заочное отделение и параллельно искал работу. После дня рождения Малого с пацанами больше ни разу не встречался, и делами Ефима не интересовался. В конце концов, он и так сделал для него все, что мог. Точнее, по сути-то ничего не сделал, но, по крайней мере, пытался, предлагал варианты. Саше не хотелось думать, что Степа обманул его на счет кредита, но судя по тому, что он узнал от Игоря, выходило именно так. Это сильно огорчало парня, и в то же время, ему эгоистично не хотелось заморачиваться о возможных печальных последствиях тупых поступков Ефима. Он был слишком счастлив для этого.

Такое отношение к проблемам друга стало его первой ошибкой.

А второй ошибкой стало решение пойти вслед за Кариной, которую он увидел выходящей из магазина у себя на районе, когда возвращался после очередного собеседования на вакансию автомеханика. Он должен был идти домой, к Насте, которая была там совсем одна — мама сегодня работала в вечернюю смену, и домой должна была вернуться только к полуночи. А Настя даже не могла позвонить Саше, потому что его телефон наглухо разрядился еще полчаса назад. И парень прекрасно знал это, но все равно зачем-то попёрся за глупой девкой, решив, что должен обязательно проучить её, чтобы не смела больше про него языком трепать, и вообще приближаться к Насте.

На улице уже смеркало, и поэтому, когда парень нагнал девушку в безлюдном закоулке между двумя домами, и схватил ее за локоть, рывком развернув к себе, это вышло эффектно. Она испугалась. Даже завизжала, но когда поняла, что это он, сразу успокоилась, и даже попыталась улыбнуться. Но рожа у Карима была далеко не приветливая, поэтому улыбка быстро сползла с её лица.