Дракон на границе - Диксон Гордон Руперт - Страница 23

– Зная англичан и французов, я тоже считаю, что иначе и быть не может. заговорил Геррак. – Милорд Джеймс, мастер лучник и сэр Брайен, если бы он здесь присутствовал, – я должен вам сказать, что разделяю точку зрения Лахланна. На Границе не может быть прочного мира между шотландцами и англичанами – в этом нас убеждает вся наша жизнь. Нет ни одного шотландца или англичанина, который охотно отдал бы свои владения французам. Несомненно, Лахлан принес нам правдивую весть. Теперь нужно обсудить не саму возможность такой войны, а то, как она начнется и что нам делать, чтобы попытаться воспрепятствовать ее продвижению на юг.

– Вам известно, откуда будет нанесен первый удар? – спросил Джим. – И какими силами? Если это будет целая армия…

– Если бы так, – вздохнул Геррак. – Боюсь, дело гораздо хуже.

– Как? Что вы имеете в виду? – удивился Джим, не понимая, почему этот могучий воин с большим опытом сражении в приграничной области говорит чуть ли не с отчаянием, хотя боевые действия еще даже не начались.

– Как? – повторил Геррак. – Очень просто. Это не армия. Это наши старые враги, с которыми вы уже встречались. Те, что ранили сэра Брайена.

– Кто? Вы имеете в виду… – проговорил Джим, желая окончательно удостовериться.

– Полые люди, – подтвердил Геррак.

Вот оно!

«В самую точку, – подумал Джим. – А полые люди, в свою очередь, марионетки в руках Темных Сил».

– Так! – произнес он. – Но я что-то не вижу тут проблемы. Сколько всего полых людей? Наверное, не более двух тысяч?

– Возможно, – согласился Геррак. – Хотя точно никто не знает. Никто из живых.

– Ну вот, видите, – продолжал Джим, чувствуя, что под действием вина становится разговорчивее, чем обычно. – Для любого вторжения из Шотландии, чтобы оно имело шансы на успех, необходимо по крайней мере тридцать тысяч человек, не так ли? Тридцать тысяч хорошо вооруженных воинов. Может быть, сорок-пятьдесят тысяч. Может, даже больше…

– Какая разница, сколько воинов в шотландской армии, – резко перебил Лахлан. – У Англии их все равно больше. Здесь главное – ударная сила. Полые люди. Что можно сделать даже с двумя тысячами, если их нельзя убить?

– Но их можно убить… – возразил Джим.

– Только на время! Если они могут воскреснуть через сорок восемь часов, значит, через сорок восемь часов они способны снова убивать смертных, которые уже не поднимутся! Как ты думаешь, почему им удается так долго удерживать Чевиот-Хиллз – и никто их оттуда не выкурит?

– Но… – начал было Джим, желая возразить, и вдруг понял, что возразить нечего. Во всяком случае, Лахлан указал на достаточно серьезную проблему. И все же Джим не представлял себе, каким образом полые люди могли бы обеспечить вторжение в глубь территории Англии и решающую победу шотландцев. Полых людей было все же слишком мало.

– Черт бы тебя побрал! – У Лахлана снова появился сильный шотландский акцент. – Как ты не понимаешь! Они не могут проиграть – я имею в виду полых людей! Если они оставят кого-нибудь одного – или для надежности нескольких – в Чевиот-Хиллз – остальных можно убивать сколько угодно, они все равно вернутся за добычей, да еще и за деньгами, которые им заплатили французы!

– Но зачем им добыча и деньги? – изумился Джим. – Ведь они мертвецы и у них нет тел.

– Они могут быть мертвецами, – сказал Лахлан. – Но пока они живы, у них есть тела, так же как у нас, и те же потребности в пище, вине и женщинах. Это в них самое отвратительное.

– Да, конечно, – согласился Джим. – И все же…

– Все же шотландская армия не победит. Не сможет победить! Рано или поздно английские войска с помощью таких лучников, как наш валлийский друг,– ведь шотландские армии и прежде терпели поражения из-за того, что у нас нет столь же искусных лучников, – окружат и разгромят шотландцев.

Он пристально посмотрел на Дэффида, но выражение лица валлийца нисколько не изменилось.

– Все, кто не спасется бегством, погибнут. Большинство полых людей тоже погибнет; но некоторые могут спастись – захватят добычу и исчезнут перед решающей битвой. Англия сможет бросить все свои силы против шотландцев, потому что – я опять повторяю – французы не явятся! – Лахлан умолк и обвел мрачным взглядом всю компанию. – Французы ни за что не высадятся вовремя, чтобы помочь нам. Нам одним придется бороться с Англией, а эта страна больше, богаче и сильнее нашей. Защищаться от англичан мы можем, когда они появляются среди наших гор, рек и озер; но если мы пойдем на них, у нас нет шансов победить.

Каждый добрый шотландец знает это. – Он отхлебнул из своего кубка, глубоко вздохнул и продолжал уже спокойнее:

– Но Мак-Дугал надеется, что французы высадятся. Среди англичан начнется паника, и их силы будут расколоты; тогда мы одержим легкую победу еще раньше, чем высадятся все французы. После этого мы сможем сказать французам: «Возвращайтесь восвояси». И они, как воображает Мак-Дугал, с радостью сделают это, потому что прибыли только ради старинного союза, чтобы оказать нам помощь! – Последнюю фразу Лахлан произнес с презрительной усмешкой.

– Почему ты так уверен, что полые люди добьются успеха, напав на Англию? спросил Джим. – Конечно, они остаются мертвыми только сорок восемь часов, но все-таки их можно убить; и скорее всего англичане достаточно быстро научатся выводить их из строя, а шотландцы не много выиграют от союза с ними.

– Ты думаешь? – Лахлан снова наполнил свой кубок и взглянул на Джима. Когда вы втроем встретились с ними по пути в замок, как мне рассказывал Геррак, каким было ваше первое чувство? Чего вам больше хотелось: сражаться или бежать?

Джим оказался в затруднительном положении. Брайену и, возможно, даже Дэффиду, очевидно, хотелось скорее бежать, чем сражаться, когда они впервые увидели живые доспехи, несущиеся на них галопом на невидимых конях. Сам Джим испытывал скорее любопытство, чем страх. Однако любая попытка объяснить причину этого любопытства присутствующим завела бы его слишком далеко. Ему пришлось бы рассказать, что он явился из другого мира, где люди, увидев нечто непонятное, даже и не думали о колдовстве и привидениях.

– Конечно, встретившись с таким видением, сначала хочется бежать, ответил Джим. – Когда доспехи и оружие двигаются сами собой, это сильно смахивает на нечистую силу…

– Значит, ты согласен! – воскликнул Лахлан. – Хотя то же самое можно сказать и короче. Как же, по-твоему, поведут себя англичане, когда столкнутся с полыми людьми, никогда даже не слыхав о них прежде?

– И мы не слышали, – сухо заметил Дэффид. – Но мы не побежали. Конечно, не каждый поступит в таком случае как милорд, сэр Брайен и я.

– Именно об этом я и говорю! – продолжал Лахлан, быстро взглянув на лучника. – Полые люди зайдут далеко потому, что большинство людей побежит, едва завидев их. Если у них достаточно невидимых коней, которые, конечно, тоже призраки, всадникам будет совсем нетрудно догнать и убить убегающих. Даже одной атаки полых людей в полном вооружении на призрачных конях хватит, чтобы рассеять любое войско, противостоящее шотландцам… по крайней мере, в начале войны. – Лахлан остановился, чтобы перевести дух. Он уже почти кричал. Значит, некоторое время шотландцы во всех стычках будут одерживать победы и прорвутся в глубь Англии. Тем временем слухи о полых людях опередят их и внушат англичанам еще больший ужас. В конце концов найдутся люди, которые обнаружат, что этих призраков можно убивать, по крайней мере на время. Но к тому шотландцы окажутся уже слишком далеко от Границы, и их можно будет окружить. Как я говорил, англичанe сумеют собрать гораздо больше сил; они к тому же скоро поймут, что самый надежный и безопасный способ борьбы с полыми людьми – убивать их из луков, опять же подобно нашему другу.

Лахлан умолк, и наступила тишина. Потом заговорил Геррак:

– Надеюсь, теперь картина вам ясна, джентльмены. – Он взглянул на Джима и Дэффида. – Каков бы ни был исход, он не сулит ничего хорошего ни шотландцам, ни тем, на кого они собираются напасть; захватчики ограбят и предадут огню и мечу все земли, по которым пройдут. Есть только один способ избежать разорения, смерти и предполагаемой высадки французов: вовремя остановить полых людей. Но как их остановить, я, признаться, не знаю.