Человек в стене - Ангстрём Эмма - Страница 34

— Это в книге написано, что надо так говорить? — прошептала Фрида.

— Нет, я только что сама это придумала.

Девочки хихикнули.

Держа Фриду за руку, Альва накрыла свечу стаканом. И когда он наполнился теплым воздухом, поставила его на пустой кружок в центре листа.

— Говорите с нами, — сказала Альва. И обе девочки положили пальцы на стакан.

* * *

Вэ стоял в узком пространстве между книжным стеллажом и стеной. Он на несколько сантиметров приоткрыл люк. Ему пришлось плотно прижать к телу свои длинные руки: было очень тесно. Он смотрел на спину девочки, которую раньше видел в квартире напротив. Она закрывала от него свечу и лист бумаги, поэтому он отклонился вправо, стараясь увидеть лицо Альвы. Та сидела с закрытыми глазами, сжимая руку другой девочки. Посреди листа бумаги стоял стакан.

— Бабушка? — тихо проговорила Альва. Вторую девочку передернуло от возбуждения.

Вэ не сводил глаз со стакана, и тот внезапно сдвинулся с места, медленно заскользив по бумаге. Вторая девочка взвизгнула и отдернула руку от стакана. Он остановился между двумя кружками, и Альва притянула руку девочки обратно к его донышку.

— Его нельзя отпускать! — сказала она и положила руку Фриды на стакан. — Если мы разорвем круг, злые духи могут оказаться в ловушке на нашей стороне.

Вэ видел, как дрожали Фридины пальцы, когда стакан снова начал двигаться. Он слегка шуршал по бумаге, скользя между кружками на полу. Альва, предельно сосредоточившись, следила за его перемещениями от буквы к букве. Фрида смотрела в сторону, но не убирала пальцы, пока стакан не остановился. Тогда она посмотрела на бумагу.

— Ка, — сказала Альва.

Стакан медленно пополз к другому краю бумаги. Он остановился на «Е», затем скользнул к «Р». Альвины щеки раскраснелись, но, когда Фрида повернула голову, Вэ увидел, что она бледна. Потом стакан остановился между кружками с «ДА» и «НЕТ».

— Может, уже хватит? — спросила Фрида. Ее голос дрожал, она говорила шепотом.

— Пока нет, — сказала Альва.

Девочки по-прежнему держали пальцы на стакане, и Вэ видел, как влажно блестит Альвина верхняя губа.

— Ка, Е, Эр… — задумчиво произнесла Альва. — Что это значит?

Они подождали несколько минут, а потом Альва откашлялась и неожиданно выпалила:

— Бабушка, дай нам знак!

Вэ не раздумывал. Он поднял руку, сжал кулак и трижды постучал по стене.

Фрида снова взвизгнула и вскочила. Стакан со звоном упал и покатился по полу. Фрида бросилась прочь из комнаты, но Альва смотрела лишь на стакан, который все катился и катился, пока не исчез под кроватью.

* * *

Лючок был очень маленьким, где-то примерно пятьдесят на пятьдесят сантиметров, поэтому одежда Вэ сбилась, а сам он отчаянно извивался, продвигаясь вперед. Туда невозможно было пролезть, не застревая и не царапаясь.

Вэ встал в полный рост, свесив вдоль туловища тонкие руки. Он находился в кладовке в конце коридора, стоял там между пальто из какой-то колючей ткани и тонкой курткой. В темноте было не видно, какого они цвета. Он осторожно коснулся двери и толкнул ее.

Из-за двери спальни доносился храп. Еще в квартире слышалось бурчание его собственного живота. За весь день он ничего не съел. Ему подумалось, что надо бы, пожалуй, лечь спать в собственной постели, но это было невозможно, потому что он не мог там уснуть, не ощутив в тот же миг острой боли в груди. Не помогала даже мысль, что где-то там есть Альва. Ощущение дрожащей у него в руках собачонки запечатлелось в его нервах гораздо сильнее, чем вид лица Лили.

Вэ прошел в кухню и открыл холодильник. Оттуда полился свет. Звякнули друг о друга стеклянные бутылки на дверной полочке. Он прислушался, не раздадутся ли из спальни какие-то новые звуки, но по-прежнему слышал лишь все то же размеренное дыхание.

В холодильнике нашлась коробочка йогурта. Вэ взял ложку, лежавшую на шкафчике у плиты, потом отодрал крышку и лизнул фольгу. Вкус клубники и малины. Он погрузил в йогурт ложку.

Потом Вэ стоял у окна и смотрел на улицу. Он думал об Альве и о том, каким стало ее лицо, когда он постучал по стене. Ему не показалось, что оно выглядело испуганным. Скорее радостным или изумленным.

До рассвета оставалось несколько часов. По тротуару в свете уличных фонарей брели два парковочных инспектора. Они остановились у машины, обошли вокруг нее, записали номера. Потом задержались, чтобы выписать квитанцию и сунуть ее под дворники.

Йогурт был съеден. Вэ вытер ложку кухонным полотенцем и положил ее обратно на шкафчик, опустевшую коробочку сунул в мусорное ведро. Крадясь к спальне, он снова изо всех сил прислушивался. Но все было тихо, если не считать посапывания той, что спала за этой дверью.

Вообще-то, там, как правило, ночевали двое, но сейчас он слышал только женщину. Мужчина, который обычно спал рядом с ней, часто разговаривал во сне. Иногда женщина просыпалась от этого и не сразу засыпала опять. Он слышал, как она смеется, реагируя на реплики мужчины.

Когда его огромные ноги снова переступили порог прихожей, раздался скрип. Он заметил, что ни на коврике, ни на обувной полочке под вешалкой нет мужских ботинок. Ничего необычного, иногда он уезжает. Тогда она спит в одиночестве, но это не имеет значения, ему хватит и одной женщины.

Он открыл дверь спальни. Кровать стояла слева, и занавески были закрыты. Он видел очертания цветов на ткани.

По улице проехала машина, и Вэ подошел к кровати. Он смотрел на лицо Сесилии. Она была совсем не похожа на Лили, грубее сложена и далеко не так красива. Ее голова была повернута в сторону, шея обнажена.

Пальцы Вэ задрожали. Его обуяло желание положить ладони на эту шею и сдавить ее, пережав дыхательное горло. Закрывая глаза, он видел тело Лили, которое трепетало и билось под его телом. Возбужденный как-то по-новому, как никогда прежде, он подошел поближе к спящей женщине.

Это было бы так легко! Просто опустить свои огромные руки ей на горло и подождать, когда она вскрикнет. Этот крик навсегда останется с ним… Когда он чувствовал тело Лили под своим на полу, ее глаза были открыты, и она тоже кричала.

Его пульс участился, кулаки в карманах сжались. Потом он зевнул. Он устал, его ноги ослабли, а комната кружилась перед глазами. Потолок неожиданно поменялся местами с полом и стенами.

Вэ осел на колени и забрался под кровать. Закрыв глаза, он почувствовал себя лучше, и комната перестала вращаться. Он лежал смирно, прислушиваясь к дыханию женщины. Казалось, будто она поет; дыхание с легким свистом вырывалось у нее изо рта — похожий звук получается, когда летом засовываешь между губами травинки и дуешь в них.

Он помнил это. Две плоские травинки, которые его отец сложил вместе и большими пальцами прижал ко рту. Потом он дунул, и раздался свист, и их грело солнце, и на столе в миске стояла клубника. Он и сейчас ощущал во рту вкус клубники из йогурта. Это было, когда озеро прогревалось сильнее всего, и тело горело, когда мать растирала ему спину полотенцем. Потом смеркалось, и ласточки летали ниже. А потом ночь окрашивала небо в темные цвета.

* * *

Усевшись смотреть телевизор, Ванья взяла с собой открытую бутылку вина. С экрана сияли улыбками гости музыкального шоу, только-только доиграла музыка, сопровождающая заставку. Теперь она не выйдет из гостиной по меньшей мере час.

Альва закрыла дверь в свою комнату и зажгла свечу. Потом принесла бумагу с кружочками, которую сделала, когда у нее в гостях была Фрида. Требовалось завершить дело, узнать, какое слово пытались сказать духи, когда Фрида испугалась и прервала связь. Альва очень надеялась, что ей удастся снова вступить с ними в контакт, хотя она и одна. Если повезет, возможно, во второй раз это будет легче.

Она села у листа бумаги и держала над свечой перевернутый стакан, пока воздух внутри его не нагрелся. Она читала, что теплый воздух важен, потому что с ним стакану легче перемещаться по бумаге. Альва поставила стакан на пустой кружок, положив сверху указательный палец, и стала ждать.