Город убийц (СИ) - Точильникова Наталья Львовна - Страница 7

— Не понадобится, — сказал Дауров.

— На «восьмерочке» кофеин не понадобится? — удивилась Камилла.

— Именно. Но ради вашего спокойствия всегда, пожалуйста. Леша, выложи ампулу, чтобы госпожа де Вилетт не волновалась.

Алексей пожал плечами и выложил инъектор на столик возле моего кресла.

— Теперь все в порядке? — спросил Дауров.

— Теперь, да, — кивнула Камилла. — А то недавно к моему клиенту во время допроса скорую пришлось вызывать.

— У нас? — поинтересовался Дауров.

— Нет. У Нагорного.

— Тогда понятно. У Александра Анатольевича, к сожалению, энтузиазм зачастую превалирует над тщательностью.

— Вы несправедливы, Георгий Петрович, — сказала Камилла. — Не он вел допрос, его даже близко не было. Когда он рядом, я за своих клиентов спокойна процентов на двести. Он на пяти-шести допрашивает в присутствии врача. Это не безответственность, в которой вы его обвиняете, это даже не ответственность, это гиперответственность.

— Техника паршивая, — сказал Дауров. — Поэтому и врач нужен. Я понимаю трепетное отношение Александра Анатольевича к целостности госбюджета, но на некоторые вещи стоит потратиться. На врачей больше уйдет.

— Начинать? — спросил Алексей.

— Да. Мсье Вальдо, снимайте кольцо.

Я отдал кольцо «Леше».

— Жаль, — сказал Ройтман. — Я больше не вижу его гормональный фон. Было бы полезно…

— Не проблема, Евгений Львович, — успокоил Дауров. — Скиньте мне код, и вы все увидите через БП. Игла же вместо кольца работает. Мне самому интересно.

Ройтман с минуту колебался, потом, видимо, согласился. Я это понял по тому, что Дауров удовлетворенно кивнул. Значит, теперь и он будет отслеживать мои адреналиновые пики.

И меня начало клонить в сон, точнее я почувствовал себя, как после пары бокалов портвейна. Точнее водки. Голоса зазвучали, словно сквозь толщу воды, откуда-то издалека. При этом не было никаких признаков головокружения. Новая техника работала как-то иначе, чем привычный для меня биопрограммер, под которым голова начинала кружиться в первую очередь.

— Анри, вы не боритесь с собой, ложитесь, — зазвучал прямо у меня в голове голос Даурова. — Успокойтесь. Все будет хорошо.

Сопротивляться было невозможно, да и бессмысленно.

Я откинулся на спинку кресла, и она медленно-медленно поплыла вниз.

Я слушал удары своего сердца. С каждым ударом оно билось все медленнее. Холодели руки. Начиная с кончиков пальцев, потом кисть, предплечье, плечо. Я вспомнил о казни Сократа и похожем действии цикуты, но не испугался, а отстраненно подумал, что цикуты не пил. Я стал совершенно равнодушен к происходящему, оно перестало меня волновать. Я реагировал, как кольцо на сигнал: автоматически. В режиме: сигнал-ответ. Критичность — ноль!

Кажется, Дауров просил рассказать все по порядку, ничего не упустив.

И я очень старался ничего не упустить.

Он задавал какие-то наводящие вопросы.

И я был ему безумно благодарен за помощь, потому что мне было очень важно ничего не упустить.

Я вспоминал мелкие детали.

И тут же их выкладывал, боясь забыть.

— Молодец, Анри, молодец, — звучал в моей голове его голос.

И он просил меня вспомнить еще какую-нибудь деталь.

Иногда я отключался совсем и уже не мог вспомнить ни его вопросов, ни своих ответов.

Потом снова приходил в себя, и голова становилась почти светлой. Но желание отвечать максимально честно и подробно никуда не пропадало и в эти минуты.

Наконец, ощущение опьянения исчезло совсем, и я почувствовал, как учащается пульс и теплеют руки.

— Все, возвращайтесь, Анри, возвращайтесь, мы закончили, — сказал Дауров. — Не зря потратили электроэнергию. Ну, совсем не зря! Как вы себя чувствуете?

— Почти хорошо, — сказал я, садясь. — Даже голова не кружится.

— Вот! А вы говорите кофеин. Максимум чашечка кофе.

— Не откажусь, — сказал я.

— Вот и хорошо. За кофе и обсудим результаты нашей беседы.

— Я половину не помню, — признался я.

— Это нормально, — сказал Дауров. — Ничего, БП все записал.

— Георгий Петрович, можно нам с Анри еще обменяться парой слов наедине? — попросила Камилла.

— Нет, госпожа де Вилетт, — жестко сказал Дауров. — Вы уже поговорили.

Когда мы вышли в кабинет, кофе нас уже ждал. За окном было совсем темно, только сиял огнями деловой центр города.

Я понял, что не знаю, сколько времени: кольцо осталось у Леши. За два с лишним года относительной свободы, я отвык спрашивать «который час».

— Камилла, сколько сейчас времени? — тихо спросил я.

— Два часа десять минут, — сказала она.

— Леша, верните Анри кольцо, — вмешался Дауров.

Это был хороший признак, просто очень хороший.

Я надел кольцо и тут же сообразил, что, возможно, зря радуюсь, просто во время обсуждения «беседы» Дауров хочет наблюдать мои адреналиновые всплески.

— Анри, садитесь, — сказал он.

И сел рядом.

Глава 4

— В принципе, я доволен, — начал Дауров. — Неплохая исповедь. Я ожидал худшего.

— И никакого пособничества! — сказал Ройтман.

— Ну, пособничества, пожалуй, не получится, — нехотя согласился Дауров. — Но это не единственная подходящая нам статья.

— И укрывательства не получится, — заметила Камилла, — если вы это имеете в виду. Укрывательство бывает после преступления, а не до.

— Да, госпожа де Вилетт, — кивнул Дауров. — И укрывательство у нас никак не вытанцовывается.

— Тогда, с вашего позволения, Георгий Петрович, пока вы подбираете для меня статью, я займусь кофе, — сказал я.

— Пожалуйста, пожалуйста, мсье Вальдо, только не обожгитесь. Потому что есть статья, которая подходит к вашему случаю просто идеально.

И он выдержал паузу, видимо, наблюдая мой адреналиновый пик.

— Недонесение о готовящемся террористическом акте.

— Е-ноль, — сказал Ройтман.

— Статья легкая, — уточнила Камилла, — по ней даже арестовать нельзя.

— Господи! Как я низко пал! — улыбнулся я. — С F-пять до Е-ноль.

Дауров посмотрел на меня осуждающе.

— Это он так шутит, — угрюмо пояснил Ройтман.

— В общем случае арестовать нельзя, — продолжил Дауров. — А Анри Вальдо арестовать можно: рецидив.

Я вопросительно посмотрел на Камиллу.

— Теоретически, да, — кивнула она.

— И практически да, — сказал Дауров. — И для вас, Анри, это будет не Е-ноль, а Е-один, потому что в случае рецидива у нас никакого Открытого Центра быть не может. По закону. Только закрытый.

Я взглянул на Ройтмана.

— Правда, — вздохнул он.

— Георгий Петрович, недонесения тоже нет, — сказала Камилла. — Ни о каких террористических актах вообще речь не шла. Откуда он мог сделать вывод, что вообще что-то готовится?

— Анри Вальдо не знает, что такое «РАТ»? — поинтересовался Дауров.

— Георгий Петрович, если бы я знал, что в такой-то день в таком-то месте готовится то-то и то-то, я бы сказал, — вздохнул я. — но не было речи вообще. И я не был ни в чем уверен.

— Мне запись поднять, мсье Вальдо? — спросил Дауров. — Полчаса назад я у вас спрашивал: «Мсье Вальдо, вы были уверены, что имеете дело с террористической организацией?» «Да, — ответил мсье Вальдо, — как только я услышал об ампуле с ядом, я был уверен». «Мсье Вальдо, — спросил я, — вы считали, что у них серьезные намерения?» «Более чем», — ответил Анри Вальдо. «Вы считали, что они готовят теракт?» «И не один…» — ответил мсье Вальдо.

Я не помнил ничего подобного.

— Камилла, я это говорил? — спросил я.

Она кивнула.

— Да, Анри. Но это же только твое мнение! Реальных сведений нет.

— Мнения Анри Вальдо по этому поводу вполне достаточно, — сказал Дауров. — У него слишком высокий экспертный коэффициент по этому вопросу. И с этой записью мы пойдем к кому угодно — к любому судье. Хоть к Эриху Павловичу! И он даст нам санкцию на арест. Любой!