И опять Пожарский 5 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 10

 - Наши просто не могли подойти на расстояние выстрела. А когда началось бегство, то казаки, что переметнулись на сторону русских, довершили избиение. Я пять дней хоронил убитых. Причём Пожарский поступил с ними как всегда. Убитые были раздеты, с них сорваны кресты и все были свалены в огромные кучи, просто горы тел. Я боюсь, что те, кто видел это, воевать против русских не смогут. Трус не воин, а паникёр и дезертир. Даже я трижды подумаю, чем связаться с полком из Пурецкой волости.

- Гетман, я же сказал, что не заплачу этому сатане ни единого гроша. Объясните мне, зачем Сапеге нужно было нападать на русских.

- Полковник Домашевский говорит, что в городе была всего сотня московитов, и гетман решил, что справится с ними и легко возьмёт Ригу, - Радзивилл снова перекрестился, - а получилось, что в это время основные силы выгружались в порту с кораблей.

- Но ведь у нас союз с Михаилом, холера ясна!

- Что ж, теперь Сапеге проще, с него уже не спросишь. Хотя, Ваше, Величество, если объявить гетмана предателем и врагом Речи Посполитой, то можно добиться на сейме решения об изъятии всех земель и имущества у наследников, в том числе и у его сына Яна Станислава, который сейчас маршалок великий литовский. Хоть Лев и является моим родичем по второй жене Эльжбете, но я всегда его недолюбливал. Если продать потом земли и имущество, то денег на выплату князю Пожарскому хватит, - Кшиштоф умоляюще воздел руки к небу.

- Нет, гетман. Об имуществе я подумаю. Это будет оправданием перед Михаилом, а платить щенку я не собираюсь. Не пойдёт же он, в самом деле, войной на всю Речь Посполитую с одним полком?

- Кто знает, - прошептал себе под нос Радзивилл.

Король не услышал, он опять смотрел в окно на пустой город. Эта война не принесла Речи Посполитой ничего. Вся Лифляндия захвачена русскими. Да, теперь можно не опасаться Густава Адольфа. Зато теперь нужно опасаться Российской империи. Матка бозка, оборони Речь Посполитую. 

Событие четырнадцатое

Испанцы побежали только после третьего залпа. Вся дорога завалена убитыми и ранеными. Ну, теперь вперёд! Бывший десятник сотни Ивана Малинина вершиловского полка, а теперь русский дворянин Трофим Фёдорович Андреев нетерпеливо прошёлся вдоль стены из камня и глины, что построили вчера вечером, ожидая подхода испанцев. Да, во время последнего посещения Сантандера Якоб Ротшильд вручил Трофиму грамотку на дворянство от императора Михаила Фёдоровича и толстенное письмо от князя Пожарского. В письме Пётр Дмитриевич придумывал всякие напасти и объяснял, как выйти из таких бед с наименьшими потерями.

Надо сказать, что вот сегодня одна из таких подсказок пригодилась. Вчера примчался на взмыленном жеребце разведчик из Торрелавеги и сообщил, что перевал прошёл полк драгун, высланный из Леона. Про вооружение Кристобаль Рубио, который уже месяц ожидал именно этого в Торралавеге, сказал, что пушек нет, зато у каждого есть мушкет и "свиные перья" - полупиками, которые используются против кавалерии. В полку три роты по двести человек и кроме того с ними идёт рота пикинеров, тоже человек двести. Разведку испанцы не выслали, идут походной колонной, растянувшись на целое льё, то есть почти на шесть вёрст. Если от Сантандера до Торрелавеги около двадцати вёрст, то выйдя с утра, доберутся до намеченного места засады испанцы только к полудню. Плохо, конечно, русским солнце будет бить в глаза. Хотя вчера всё небо было в облаках, и даже небольшой дождь накрапывал, всё-таки осень уже - сентябрь.

Место для засады, тоже по совету князя Пожарского, выбрали давно, наносили туда камней по обочинам дороги и с обеих сторон дороги выкопали почти метровый в глубину и шириной в два метра ров. Вот весь вечер и собирали эту стенку. Испанцы появились даже чуть позже, чем их ждали. К этому времени все двести "русских" и сто пиратов морисков успели не спеша оборудовать себе позицию и зарядить оба мушкета. Ещё двести морисков и "русских" приготовились заряжать мушкеты. Наконец над дорогой стало подниматься облако пыли, и из него стали выезжать всадники. Они уткнулись в баррикаду, что сложили в пятидесяти метрах от возведённой стены сантандерцы и остановились. Но дисциплине никто испанцев не учил, да и шли они вразумить кучку ортодоксов и морисков, а не воевать.

Мышеловка захлопнулась. Трофим отдал команду самым простейшим образом, выстрелил сам. Пусть чуть в разнобой, но залп был не слабый. Триста мушкетов окутались дымом и триста двадцатимиллиметровых шариков устремились вперёд, ища себе жертву. И тут с небольшого холма с правого фланга бабахнули и все три пушки заряжённые картечью. Едва дым рассеялся, как грянул второй залп. В это время помощники уже заряжали мушкеты. Минута и третий залп, правда, пожиже и уже совсем вразнобой. Вот тут испанцы и ломанулись назад по дороге. Но дорога позади тоже была завалена трупами после выстрела пушек. Лошади падали в ров, за ними пикинеры. Упавшие пытались вылезть наверх, но сверху, потеряв голову от ужаса, бросались следующие.

Андреев оглядел побоище и махнул Андреевским флагом. Это был знак "русским", что начиналась сабельная атака. Пираты же должны добить раненых и собрать лошадей. Трофим и сам рванулся в атаку на своём андалузце. Испанцев гнали до самой Торрелавеги. Нельзя было, чтобы хоть один остался живой и поведал кому-либо о тактике русских. Как говорит Пётр Дмитриевич, для следующих "сюрприз будет".

Нападения ждали. Война с испанцами тянулась уже больше года. Нет, войной эту дурость назвать было нельзя, конечно, но кто-то там далеко, время от времени присылал тех, кого русским нужно убить. На этот раз прислали много. Когда трупы раздели и на подводах свезли в гавань, чтобы погрузить на корабли пиратов, то посчитали их. Получилось восемьсот тридцать семь человек. Причём монашеских ряс было всего пять. Башель Касин долго ругался, что потом неделю будет палубу от крови отдраивать, но с ним договорились заранее, все до единого трупа нужно увезти в море и подальше от берега сбросить на корм рыбам. Это не было заботой об акулах. Сантандер должен стать городом, в который нельзя посылать войска. Они там бесследно исчезают.

Это будет уже третье исчезновение. А если добавить пропажу инквизиторов, что заявились в монастырь, переоборудованный русскими под свой лагерь, то четвёртое. Второе пришествие инквизиторов было таким же глупым, как и первое. Эти богоотступники решили вместе с инквизиторами послать солдат. Решили и прислали. Целых десять человек. Все разодеты в кружева и ленты. Мушкеты с серебряной насечкой, шпаги с дорогущими камнями. Великий инквизитор Андрес Пачеко епископ Куэнки и Патриарх Индии, который сейчас руководил Трибуналом священной канцелярии инквизиции, прислал в Сантандер своих лучших людей. Высокий и тощий предводитель этих скоморохов потребовал главного. Трофим вышел вперёд и тут же получил удар посохом в грудь.

Через час восемь монахов и десять горе мушкетёров закопали за стеной монастыря. Сверху посадили несколько оливковых деревьев. Ну, не зря же землю копали. Когда на следующий день появился алькальд Сантандера и задал уместный вопрос: А где...? Ему ответили, что ни кого не было.

- Как не было? Они же вчера утром выехали из города, - Родриго де ла Серда обшарил весь монастырь.

Ни кого. Ни каких следов. Половина Сантандера искала целую неделю по горам и лощинам. Инквизиторы пропали.

Потом стало не до них. Прибыл на куче кораблей Якоб Майер Ротшильд. Алькальд схватился за голову. В город прибыло чуть не тысяча протестантов. Трофим с Якобом пытались успокоить испанца.

- Это всего на несколько месяцев. В Риге война, но скоро русские её отобьют у шведов, и все немцы поплывут назад.

- Я должен сообщить в Мадрид, - упёрся Родриго.

- Должен, сообщай, но мы уплывём, а полк солдат будет объедать город, насиловать женщин и требовать у тебя вина, - обрисовал перспективу Ротшильд.