Весенняя ловушка (СИ) - Меньшикова Татьяна - Страница 24

— Предлагаешь на нем на охоту ездить, как Марат? — спросил Черных и тут же недовольно продолжил, — Маришка предложила ему пожить у нее. В больнице неуютно. У нее так ему весело будет?! Каждый день бегает его проведывать, дуреха. И чем он вас, баб, приворожил только? Сами лезете в пасть ко льву, а после вены режете от несчастной любви. Ну, ничего, завтра должны паром пустить, недолго нашим бабенкам радоваться осталось. А то нашли себе колченогого ухажера.

Вася хихикнула. Теперь понятно, от чего Черных так нервничает. Его Тамара, женщина еще не старая и красивая, ей новых впечатлений хочется.

— Теперь о деле, — басовито произнес Черных, хлопнув себя огромными ручищами по колеям. — Что ты надумала? Я время рассудить тебе дал, специально не беспокоил. Думаю, пусть сама решение примет, все-таки земля деду по-своему дорога была. Так что отвечай сейчас. Завтра паром откроют, народ сюда всякий хлынет, наши в город рванут. Да и полиция нагрянет… Дергать тебя станут, расспрашивать… Пока болота еще подмерзшие, надо дело начинать, дорогу к месту пробить — это деньги, сама понимаешь. Мне уверенность нужна, что земля моя.

— Я землю еще в собственность не оформила, да и документы все в городе, — ответила Василиса. — Вы же знаете, что быстро это не делается. Должно пройти полгода после смерти дедушки.

— Нет, так не пойдет, — покачал головой Черных. — Ты, девица, в город улизнешь, там у тебя работа, муж, подружки. Забудешь про меня, а то и вовсе поторопишься, другому продашь… Ты ж под подозрением ходишь или забыла уже? Ты деньги у меня сейчас возьми, расписку черкани, и езжай спокойно домой. И я спокоен буду… Официальную бумажку мы завсегда оформить успеем. Заодно и следствию я подскажу, что надо в твою пользу. Ну, что скажешь?

Василиса немного опешила от такого напора, Черных нагло давил на нее своим авторитетом и, не таясь, пытался ее шантажировать. Так ли просто все с этим болотом? Возможно, не зря дед отказался его продавать?

— Роман Сергеевич, я к Славиной смерти отношения не имею, мне тут бояться нечего и помощи вашей не надо. Уверенна, полиция сумеет во всем разобраться, — резко ответила Вася. — Ваши деньги я брать не буду. Земля по закону мне пока не принадлежит. Вдруг объявиться еще какой-нибудь наследник? В суд меня потянет. А деньги ваши я уже потрачу… Нет. Пока эти болота не будут у меня в собственности, никаких сделок я рассматривать не буду, — твердо закончила она.

— Да откуда ж им взяться-то? Другим наследникам? — удивился председатель. — Разве, только, отец твой? Так он от деревни шарахается, словно черт от ладана! Да и завещание в вашем случае он точно не сможет опротестовать. Я же, Василиса, не за себя переживаю, — вздохнул он, после недолгого молчания. — Деревня умирает. А будут торфяники — будут и рабочие места и деньги. Люди перестанут уезжать.

Василиса, обхватив теплую кружку руками, пила чай и задумчиво слушала председателя. То, что деревня умирала, как и сотни других деревень, она знала. В городе жить удобнее и проще. Всегда можно найти работу не зависимую от сезона и погоды.

Черных продолжал уверенно расписывать преимущества разработки торфяников. Все верно он говорил, гладко. Словно долго репетировал.

— Вы, наверное, тоже в обиде не останетесь?

— А как же, — не стал отрицать Черных. — Я в разработку свои деньги вкладываю, охота и прибыль увидеть. Я не старый еще и жена у меня молодая. Хочется и по Парижу прогуляться и на слонах покататься. Ну, так что?

Девушка упрямо покачала головой.

— Нет. Не сейчас. Позже. Когда все будет ясно с наследством.

— Принеси-ка мне варенья, — неожиданно попросил председатель, смягчив тон. — Чай без варенья — бестолковая водица горячая.

Василиса слезла со стула и направилась к холодильнику. Черных тем временем подлил в кружки кипяток.

Говорить стало не о чем. Но председатель все не уходил, шумно прихлебывал из кружки горячий чай, изредка посматривая на Василису.

Василиса зевнула. Желание, выставить гостя из дома и лечь спать, стало нестерпимым.

— Вы идите домой, Роман Сергеич, завтра договорим, сейчас поздно уже, — зевая, проговорила она.

— Не могу я теперь просто так уйти, — с непонятной горечью в голосе сказал он.

— Что так? — сонно спросила Василиса. Глаза сами собой стали закрываться, поднимать веки каждый раз становилось все труднее и труднее.

— Я, понимаешь ли, Василиса очень денег хочу, много денег. А вы, Волковы, со своим упрямством мне всю жизнь портите. От Славика едва избавился, теперь ты поперек лезешь…

Василиса от удивления даже на несколько секунд встрепенулась, услышав страшное признание, но тут же снова погрузилась в полусонное безразличие.

Черных уже не сидел с ней, а деловито прибирался со стола, помыл кружки, вытер их и убрал в шкафчик над мойкой. Подошел к ней, сунул в руки какую-то упаковку из-под таблеток. Вася машинально взяла ее в руки. Пальцы стали ватные, и упаковка вывалилась из руки. Черных заботливо поднял ее за края и положил на стол. Склонился над Васей, подхватил на руки, небрежно подбросил, перехватывая поудобнее. Девушка от подобных манипуляций немного пришла в себя.

— Что вы делаете? — слабо попыталась возмутиться она, чувствуя, как перестало подчинятся ей собственное тело. Руки безвольно висели, пока Черных перекладывал ее на диван.

— Спать тебя укладываю, дуру. Молодая еще, жить бы тебе да жить, трахалась бы на здоровье со своим Маратиком, рыбку бы ловила для Нади. Так нет же! Подумаю, подумаю… Некогда уже думать… Муженек твой за тебя теперь решать будет!

Жуткая догадка пронзила мозг, Василиса почувствовала, как по телу выступил липкий холодный пот. Собрав все силы, она села. Черных из соседней комнаты принес подушку, одеяло, бросил все на диван. Увидев Васины попытки подняться, усмехнулся, толкнул ее в плечо и она, не имея сил сопротивляться, ничком завалилась на подушку.

— Не бойся, ты ни чего не почувствуешь. Просто уснешь и все. Это Славка — дурак был, жил — мучался и помер в мучениях, а ты не бойся, — приговаривал Черных, удобно устраивая ее на подушке, укрывая одеялом, — легко уйдешь.

Он мне что-то подсыпал в чай, мелькнула затуманенная мысль в голове, перед тем, как Василиса уловила легкий запах дыма и услышала, как захлопнулась входная дверь.

Запах дыма становился все сильнее и она, сделав глубокий вдох, закашляла. Кашель раздирал легкие, будоражил голову и не позволял ей уснуть. В какой-то момент, когда воздуха в легких не осталось, вместо очередного приступа кашля ее вырвало. Неожиданно после этого немного прояснилось в голове. Она скатилась с дивана, не поднимая головы, чтобы не вдохнуть дым, откинула коврик и нащупала потайную ручку в погреб. С трудом приоткрыла люк. Кубарем скатилась по короткой лесенке на земляной пол. Больно ударилась обо что-то головой и потеряла сознание.

Невыносимо холодно. Во рту пересохло. Темно, странный запах. Василисе понадобилось время, чтобы вспомнить, что с ней, где она, и как здесь оказалась.

Стараясь справиться с охватившей ее паникой, она со стоном села, раскинула руки в стороны, пытаясь сориентироваться в пространстве. Правая рука уперлась в деревянную лестницу. На четвереньках, она подползла к ступеням и, перебирая руками по подгнившим перекладинам, добралась до люка. Люк легко поддался вверх на пару сантиметров, и тут же в подпол застелился серый, непроглядный дым. Вася захлопнула люк. Спустилась на пол.

Сидеть в подполье, ожидая пока рассеется дым, было глупо. Здесь было темно, холодно и сыро. Василиса, пока лежала в наркотическом сне, успела изрядно замерзнуть.

Она прислушалась к своему организму. Если не брать в расчет озноб и головную боль, то есть неплохой шанс выбраться отсюда. Сделала несколько глубоких вздохов. На последнем вздохе задержала дыхание, зажмурилась, выпрямилась и на ощупь распахнула люк. Ей понадобилось всего сорок секунд, чтобы пересечь кухню и коридор с закрытыми глазами.

Не чувствуя под собой ног, Василиса вывалилась на крыльцо, судорожно глотая морозный, чистый воздух. Сколько времени она провалялась в подполье, неизвестно. На небе уже перемигивались звезды и серебристый серп луны мало помог ей с определением точного времени. Мозги прояснились ровно настолько, чтобы хватило ума не возвращаться в дом и почувствовать настоящий страх. Ее только что пытались убить. Продуманно и безжалостно.