Мюнхен — 1972. Кровавая Олимпиада - Млечин Леонид Михайлович - Страница 4

Ольга Корбут станет четырехкратной олимпийской чемпионкой. В конце 80-х она уедет в Америку, где расскажет, что советские тренеры использовали гимнасток как секс-рабынь и Мюнхен был для нее сплошным кошмаром…

МЮНХЕН, МАЙ 1972 ГОДА

Советские руководители превратили Олимпиаду в пропагандистскую площадку, где следовало доказать все преимущества социализма. За два года до Олимпиады, 18 ноября 1970 года, было принято постановление Секретариата ЦК КПСС об информационно-пропагандистской работе в связи с Играми в Мюнхене.

Наибольшую активность проявляло агентство печати «Новости». За несколько месяцев до Олимпиады председатель АПН Иван Иванович Удальцов обратился в ЦК:

«Для координации соответствующей работы в АПН создана пропагандистская группа по вопросам Олимпийских игр и разработан конкретный план мероприятий.

Агентство печати «Новости» исходит из того, что Олимпийские игры будут сопровождаться обострением идеологической борьбы в ФРГ, ростом реваншистских и националистических настроений, подстрекательской деятельностью антикоммунистических радиостанций «Свобода» и «Свободная Европа», активностью левацких организаций прокитайского толка…

Благодаря проведению Игр в Европе, в частности в ФРГ, создаются возможности для широкого освещения завоеваний социализма и советского образа жизни через показ достижений нашего спорта и всей системы физической культуры в нашей стране. Наряду с активной пропагандой решений XXIV съезда КПСС и 50-летия Советского государства первостепенное значение приобретает разъяснение Программы мира и идей европейской безопасности и сотрудничества».

Удальцов просил включить троих работников АПН в состав политгруппы советской делегации на Олимпиаде. В отделе пропаганды согласились на одного — главного редактора главной редакции Западной Европы АПН Владимира Борисовича Ломейко.

Советских спортивных чиновников интересовали чисто практические вопросы. Товарищи из братской ГДР, уже побывавшие в Мюнхене, рассказывали, что западные немцы предупредительны и тактичны, решают все вопросы. Но уже известно, что будут введены ограничения на ввоз некоторых товаров, прежде всего мяса и колбас. Это был неприятный сюрприз для советских чиновников, которые, отправляясь в загранкомандировку, запасались копченой колбасой и консервами, чтобы не тратить драгоценную валюту на еду.

В двадцатых числах мая в Мюнхене находилась делегация во главе с председателем Спорткомитета СССР Сергеем Павловичем Павловым; с ним поехали два чиновника из его ведомства и высокопоставленный сотрудник КГБ. Вернувшись, Павлов отчитался перед ЦК КПСС.

Прежде всего советскую делегацию интересовало, как будет обеспечена безопасность спортсменов. Террористов не опасались. Беспокоило «повышение активности неонацистских, реваншистских и эмигрантских организаций в Мюнхене», прежде всего эмигрантского Народно-трудового союза (НТС).

КГБ докладывал в ЦК КПСС:

«Во время проведения Олимпийских игр в Мюнхене НТС планирует проведение ряда враждебных акций по отношению к советским спортсменам и туристам.

Так, например, НТС примет активное участие в создании так называемого «пресс-бюро», целью которого является распространение антисоветской литературы среди спортсменов сгран социалистического лагеря…»

Несмотря на тревожные предупреждения Комитета госбезопасности, советских гостей в Мюнхене встречали более чем благожелательно.

В 1970 году в Федеративной Республике Германии пришло к власти правительство, сформированное социал-демократами и свободными демократами. Правые, христианские демократы, потеряли власть впервые за все послевоенное время.

Новое правительство возглавил социал-демократ Вилли Брандт. В отличие от своих предшественников на посту канцлера Брандт был известным антифашистом и сторонником налаживания отношений с социалистическими странами.

12 августа 1970 года в Москве канцлер Федеративной Республики Германии Вилли Брандт и глава Советского правительства Алексей Николаевич Косыгин подписали договор, в котором признали нерушимость послевоенных границ и договорились решать спорные вопросы только мирным путем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Послевоенная Европа жила в страхе перед советскими танками. Московский договор, подписанный Брандтом, успокоил западных европейцев. Но у Брандта возникли трудности, ему не хватало голосов для ратификации московского договора в бундестаге. Договор прошел только благодаря тому, что один депутат от оппозиции все-таки проголосовал «за». Утверждают, что он был подкуплен.

25 мая 1972 года в гостиницу, где остановилась советская делегация, приехал министр внутренних дел ФРГ Ганс Дитрих Геншер, которому суждено будет сыграть важнейшую роль в трагических событиях во время Олимпиады. Ради встречи с советской делегацией Геншер специально прилетел из Бонна.

— Мы сумели пройти весьма сложный рубикон, — говорил Геншер. — Я не переоцениваю роли ФРГ, но убежден, что ратификация послужит важным средством разрядки напряженности в Европе. Главное, что нам удалось убедить большинство населения в важности и необходимости ратификации. Я даже Штрауса и его людей уговорил не голосовать против договоров и летал между ними, как голубь мира…

Президент организационного комитета XX Олимпийских игр в Мюнхене Вилли Дауме, беседуя с советскими гостями, вторил министру внутренних дел:

— Два народа после сурового прошлого смогут теперь договориться между собой.

Более того, Вилли Дауме заверил Сергея Павлова, что Национальной олимпийский комитет ФРГ поддержит проведение летних Игр 1980 года в Москве. Советский Союз боролся за это право, и каждый голос был важен.

Летние Олимпийские игры в Мюнхене проводились с большим размахом. Западные немцы не пожалели денег, чтобы принять гостей со всего мира. И к ним приехало больше спортсменов, чем на любые предыдущие игры, — семь тысяч сто семьдесят три спортсмена из ста двадцати одной страны.

Город преобразился.

Центр старого Мюнхена реконструировали в авангардистском стиле, построили новые гостиницы и колоссальный спортивный комплекс. На олимпийском стадионе следить за состязаниями могли восемьдесят тысяч зрителей. Появился бассейн на десять тысяч зрительских мест, велотрек — на тринадцать тысяч, Дворец спорта — на пятнадцать тысяч.

Западные немцы ко всему подошли со свойственной им тщательностью и пунктуальностью, оснастив спортивный комплекс новейшими достижениями современной техники — электронные табло, компьютеры, фотофиниши с лазерным лучом. Словом, немцы подумали обо всем. И все предусмотрели. Кроме возможности теракта.

Предполагалось, что спортсмены и гости XX летней Олимпиады будут наслаждаться каждым днем. Так и было первые десять дней, пока не разразилась катастрофа.

Израильские специалисты в области безопасности тоже приезжали в Мюнхен, у них были свои рекомендации, но хозяева твердо сказали гостям, что обо всем позаботятся сами.

В реальности остановить террористов оказалось некому.

Олимпийскую деревню обнесли двухметровым сеточным забором. Но полицейским в форме вход в деревню был категорически запрещен. Чтобы исключить любые ассоциации с нацистским прошлым, две тысячи охранников одели в светло-голубую униформу и отправили очаровывать мир, вооружив только переговорными устройствами. Еще две тысячи полицейских в штатском были выделены для охраны порядка во время соревнований. Стражам порядка наказали мягко относиться к болельщикам и охотникам за автографами, стремившимся проникнуть в Олимпийскую деревню.

Западные немцы ограничились чисто символической охраной Олимпийской деревни, стараясь, чтобы ничто не напоминало об Олимпиаде 1936 года.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Некоторые историки, занимающиеся спецслужбами, считают, что Министерство государственной безопасности ГДР располагало сведениями о готовившейся палестинцами акции.

Олимпийская деревня была открыта задолго до начала Игр, и всякий мог ее внимательно изучить. Каждому посетителю были доступны и зоны, взятые позже под охрану. Кого могла заинтересовать система охраны деревни? Кому нужен был политический провал мюнхенских игр?